Джеймс Чейз - Ты найди, а я расправлюсь
– Он может вылететь туда двухчасовым самолетом, так что у него времени много. Эд, откуда вы узнали, что Зетти находится на той вилле?
– Почему это вас так интересует, Джина?
– Потому, что этот же вопрос задаст всякий здравомыслящий человек. Вся итальянская полиция разыскивала Зетти, а вы вдруг взяли да и нашли. Чисто случайно!
Она рассуждала логично. Только сейчас я, к своему удивлению, сообразил, что Гранди не проявил никакого любопытства по этому поводу.
– Наверное, ты права, Джина. Это длинная история…
– Я хочу ее услышать. Ведь вы избегали меня в последнее время. Ясно, что вы имеете какое-то отношение к истории гибели Элен Чалмерс. Она вам звонила, назвалась миссис Дуглас Шеррард… Не держите меня в неведении, Эд. Я вся извелась от тревоги за вас…
– Не спрашивайте меня, Джина. Элен, несомненно, убита. Убил ее, конечно, не я, но полиция меня в этом подозревает. Если я посвящу вас в свои неприятности, вы автоматически станете моей соучастницей.
– Вы воображаете, что меня это испугало? Я хочу и должна знать правду, Эд… Вы же знаете, один ум хорошо, а два – лучше.
– Джина, вы не должны ни во что вмешиваться в этой грязной истории.
– Элен для вас что-то значила?
Я колебался.
– Так мне казалось некоторое время, пока я не понял, что она из себя представляет. Видите ли, я вел себя как…
– Не надо оправдываться, Эд, я все понимаю. Расскажите мне факты… Вы боитесь, что про это узнает синьор Чалмерс?
– Это пройденный этап. Уверяю вас, Джина, у меня есть все данные, чтобы занять место редактора отдела внешней политики. И вот, когда это место мне уже было обещано, я потерял его по собственной глупости…
– Вы уедете из Рима?
– Да, я к этому готовился, но сейчас, кажется, я останусь вообще без работы.
Наступило тягостное молчание. Я взглянул на Джину. Она побледнела, в глазах стояли слезы.
– Джина! Джина! Не расстраивайтесь, дорогая! Это еще не конец света!
– Для вас нет.
Кажется, впервые со времени нашего знакомства я осознал, что значит для меня Джина. Я подошел к ней, обнял за талию и притянул к себе.
– Ладно, признаю. Я по уши в дерьме и все по собственной глупости. Но тебе-то незачем туда лезть. Если будешь слишком много знать, они навесят тебе соучастие.
– Господи! – выкрикнула Джина, заливаясь слезами. – Да не волнует меня это! Мне за тебя страшно!
Я крепче прижал ее к себе. Она подняла на меня лицо, глаза ее блестели от слез. Наши губы встретились. Потом я оттолкнул ее.
– Нет, так не пойдет, – сказал я. – Возможно, я свихнулся, когда начал встречаться с этой шлюшкой, но каждый должен отвечать за свои дела. Это мое дело, и последствия должен расхлебывать я сам. А ты держись от этого подальше.
Она запустила пальцы в мою шевелюру и улыбнулась.
– Я могу помочь тебе. Я знаю, что могу. Ты хочешь этого?
– Я хочу, чтобы ты держалась подальше от всего этого.
– Эд, я для тебя хоть что-то значу? Ты хоть немножко любишь меня?
– Очень люблю!.. Чтобы понять это, мне понадобилось много времени… Но дело в том… – Я прижал ее к себе и поцеловал. – Я сейчас могу рассчитывать разве что на чудо. Как мне кажется, Карлотти почти уверен, что я именно тот тип, которого они разыскивают.
– Расскажи все с самого начала.
Я рассказал, ничего не скрывая.
Она слушала меня, не перебивая, и, когда я закончил, глубоко вздохнула.
– Мой дорогой, но это ужасно.
– Да, история отвратительная. И самое обидное, что я сам во всем виноват. Если бы я только мог доказать, что Элен убил Карло, можно было бы быть спокойным. Но я не представляю себе, как это сделать.
– Нужно рассказать всю историю Карлотти. Вот так же подробно и честно, как только что рассказал мне. Карлотти человек умный, он отличит правду от вымысла.
Я печально покачал головой.
– Против меня слишком много улик. Мне надо было признаться во всем с самого начала. А теперь Карлотти решит, что все это я сочинил для своего оправдания. Он арестует меня, и я не смогу охотиться за Карло. Я должен сам его уличить, если это возможно.
– И все же, Эд, я на твоем месте доверилась бы Карлотти. Я убеждена, что это единственный выход выпутаться из этой истории.
Я обещал ей подумать.
– Послушайте, Эд. Я только сейчас вспомнила об одной вещи. Вчера, когда я здесь рассортировывала вещи, пришел посыльный и принес коробку с пленкой, адресованную Элен.
Я вскинул голову.
– Коробку с пленкой?
– Да. Наверное, Элен отдавала ее на обработку.
У меня болезненно заколотилось сердце. Джина раскрыла сумочку и достала оттуда желтую коробку, в которые упаковывают пленки.
– А вдруг это тот фильм, который Элен снимала в Сорренто? – сказала она, протягивая мне коробку.
Не успел я поднять руки, как входная дверь распахнулась. Мы резко обернулись.
На пороге стоял Карло и скалил зубы в мрачной ухмылке.
– Эту штуку, – сказал он, – ты отдашь мне. Долго я ждал, когда она проявится. Ну, быстро, гони!
IIIРеакция Джины была быстрее моей. Карло она узнала из моего описания и сразу сообразила, что к чему. Она бросила пленку в сумочку и вскочила на ноги. Затем метнулась в сторону спальни. Карло с ревом бросился за ней. Когда он пробегал мимо меня, я успел подставить ему ногу. Он рухнул на пол, но успел захватить рукав блузки Джины. Джина резко рванулась, легкая ткань порвалась. Джина скользнула в спальню и захлопнула за собой дверь. Я услышал, как поворачивается ключ в замке.
Квартира Элен находилась на четвертом этаже. Бежать из спальни не было возможности, но дверь казалась прочной. Карло придется повозиться, прежде чем сломать ее. Все это пронеслось у меня в мозгу, пока я подымался из кресла, в котором до этого сидел. Карло, изрыгая проклятия, подымался с пола. Я прыгнул к камину и схватил тяжелую стальную кочергу. Когда я повернулся к Карло, он уже был на ногах.
Мы стояли лицом к лицу.
Он пригнулся, выставив чуть вперед руки со скрюченными пальцами. Лицо его не было лицом человека. Это было нечто, явившееся из джунглей.
– Ладно, слизняк, – сказал он мягко, – сейчас ты свое получишь.
Я ждал.
Он, не сводя с меня пристальных черных глаз, плавно пошел на меня, забирая чуть влево. Я следил за его движениями, держа кочергу наготове и слегка поворачиваясь вокруг оси, чтобы все время держать его на линии удара. Только точный удар в голову мог меня спасти. Но я недооценил его скорость. Он бросился мне под ноги, и мой удар пришелся по плечам. Мы оба рухнули на пол. Я выпустил кочергу и врезал ему по морде кулаком. Силы в этом ударе было маловато, но все же он отшатнулся. Второй удар я хотел нанести в горло, но он опять увернулся и нанес мне сильнейший удар в шею, от которого у меня в глазах потемнело. Я упирался ладонью в его подбородок, пытаясь оттолкнуть от себя. На меня обрушился прямой в голову. Я все же оторвался от него, блокировал правой рукой следующий удар и пинком в грудь отбросил его от себя. Он свалился на диванчик, снеся по пути стол и торшер.
Я успел вскочить на ноги, чтобы встретить его очередной бросок. Мы столкнулись, как два быка на арене. Я врезал ему справа по челюсти, но сам получил такой удар под ребра, что мне заплохело.
Карло слегка отступил, его лицо было искажено дикой яростью. Он оскалил зубы в злобной гримасе. Я принял стойку и ждал. Он бросился вперед и обрушил на меня град ударов. Некоторые я парировал и смог сам несколько раз прилично его зацепить, но это было безнадежно. Карло был слишком силен для меня, я же все больше и больше слабел. Мне казалось, что я дерусь с паровым молотом. И после очередного сокрушительного прямого в голову я был повержен. Нокаут.
Я ожидал, что он меня добьет, но его больше интересовала пленка. Оставив меня на полу, он бросился к двери спальни и с размаху врезал по замку ногой. Дверь затрещала, но замок выдержал.
Из спальни донесся звон разбиваемого стекла и голос Джины – она изо всех сил что-то кричала. Карло нанес еще несколько свирепых ударов ногой по двери, и она с треском распахнулась. Карло ворвался в спальню. Джина завизжала.
Задыхаясь, я с трудом поднялся. Ноги были как ватные. Я поднял с пола кочергу и заковылял к сломанной двери. Когда я вошел в спальню, Карло уже повалил Джину на кровать и держал ее за горло.
– Где пленка? – орал он. – Живо, сука!
Я занес кочергу. Он почуял неладное и обернулся, но слегка запоздал. На этот раз я не промахнулся, и кочерга опустилась ему точно на макушку. Он разжал свою хватку и стал мешком оседать набок. Я ударил его еще раз, и он, бездыханный, растянулся на полу. Я выпустил кочергу, переступил через него и наклонился над Джиной.
– Как ты, дорогая?
Она подняла глаза, лицо у нее было совершенно бескровным, но она силилась улыбнуться.
– Он не отнял у меня пленку, Эд, – выдохнула она. Потом она отвернулась в сторону и заплакала.
– Что здесь происходит? – раздался чей-то зычный голос.
Это были двое полицейских. Один из них держал наготове пистолет.
