Фридрих Незнанский - Черные банкиры
– Сейчас пока много случайных людей, потом, ближе к сауне, проявится самое интересное. Смотрите, вот вошел Козлов, рядом с ним – Долгалев.
– Козлов и Долгалев были столь близкими людьми? – спросил Турецкий.
– Да, в свое время при банке была создана структура, называвшаяся «Адой». Думаю, что туда перекачали немало денег. Во главе этой пиявки и стоял Долгалев. Потом фирма распалась.
– Саша, надо срочно сделать фотографии Козлова, – предупредил Грязнов.
– Сделаем. Портрет Долгалева тоже покажешь. Я правильно тебя понял?– сказал Турецкий, имея в виду грязновского агента.
– Вот именно, – кивнул Вячеслав.
– Вот посмотрите, сам господин генерал пожаловал. Он был надежной «крышей» на таможне, – сказал Пыхтин, указывая на высокого оплывшего человека в сером костюме.
– Так это же?… – удивился Турецкий.
– Ну да, Васильев из МВД. Генерал за свои заслуги получил от банка «Ресурс» роскошную квартиру. И практически бесплатно, цена скорее символическая. Ах, если бы вы видели, что это были за квартиры! Блеск! Потолки четырехметровые, отделка помещений по высшему классу, сантехника такая, что залюбуешься. В ванной весь день бы так и сидел, выходить не захочешь, такая красота. И все в одной тональности. Впечатляет? От банка многие получили квартиры: депутаты Бартенев и Сорокин, тот же пресс-секретарь Президента Шорин, о котором я уже упоминал. А впрочем, всех их я уже и не помню. Человек я был незаметный, так, мальчик на побегушках, шестерка. Но кое-что, конечно, говорилось и при мне.
Мелькали лица, руки, приборы, ноги девушек на подиуме. Турецкий и Грязнов пытались выловить знакомых в этом вертепе.
– Вон поднялись, смотрите, их не много, с десяток, сейчас пойдут париться, – весело сказал Пыхтин, как бы заново переживая прошлое. – Здесь запись обрывается. Дальше я смонтировал кусок из другой кассеты.
– И как часто у вас налаживались такие банные дни? – спросил Турецкий.
– Каждую пятницу нужно было расслабиться после трудовой недели, а в каждый праздник – тем более святое дело. Банный день мог организоваться по случаю дня рождения шефа или приезда важного гостя. Кто желал, мог пойти в сауну в субботу. По воскресеньям обычно выезжали за город на чью-либо дачу, играли на воздухе, немного пили и ели. Словом, старались жить разумно, – ответил Пыхтин, и в голосе его прозвучала ностальгия, которую он неумело прятал, но она выпирала и в выражении лица, и в тоне голоса.
– Сауна, сауна… – произнес Грязнов, наблюдая за тем, как полуобнаженные девицы встречают гостей, вьются возле них, помогают раздеться.
В движениях этих жриц было столько изящества и красоты, словно они священнодействовали, расстегивая пуговицы пиджаков, сорочек и ширинок. У одних движения были медленные и плавные, этакая сексуальная лирика. Другие девушки вели себя шаловливо, словно играли с застежками, щекотали мужчин, те хохотали и хватали девиц за бока, щипали за попки, обнимали, лаская грудь.
– Вон опять Козлов, – сказал Пыхтин. – А с ним – Кирочка, такая была киска, любого мужчину могла соблазнить. Рыба по гороскопу, скользкая, словно здесь она и нет ее. Я всегда любовался ею.
– Вы во время процесса тоже присутствовали? – с усмешкой спросил Грязнов.
– Нет. Мое дело – проверить свежесть осетрины и женских тел и удалиться восвояси. Затем убрать материал. Я знал всех этих девиц, постоянно обзванивал их, приглашая на очередной вечер. Кирочку, к примеру, специально держал для Козлова.
– А имена у барышень были вымышленные или настоящие? – поинтересовался Грязнов.
– Думаю, что вымышленные. Слишком уж редкие имена встречались. Вот эту девицу, которая вьется возле генерала Васильева, зовут Иоланта, вот та, что обхаживает Долгалева, – Ада. Он и фирму свою назвал в ее честь. Хороша, правда? – Пыхтин восхищенно смотрел на экран.
– Мирослав Шайбаков! Смотрите-ка, и он здесь? – удивленно произнес Турецкий.
– Да он был всего раза три, его Козлов зачем-то пригласил, – объяснил Пыхтин.
Связь Шайбакова с Козловым явно не случайна, понимал Турецкий. Надо Мирослава еще раз допросить и разузнать насчет наркотической зависимости семьи банкиров. Вряд ли они решили сами отравиться. Скорее им помогли уйти из жизни. Ему надо было иметь достаточно материала для беседы с Козловым, поскольку Александр понимал, что тот слишком долго не будет сидеть в Англии.
– Ну, вот и началась оргия! – воскликнул Грязнов. – Гасите свет, на это и смотреть-то неприлично. Какая-то порнография! Ну и козлы!…
На экране совокуплялись две пары, они лежали голова к голове на массажных топчанах.
– А это как раз депутаты Государственной Думы Бартенев и Сорокин, – поспешил растолковать Пыхтин. – Очень азартные и темпераментные мужики, как правило, до сауны не доходили, справляли свои сексуальные нужды прямо в предбаннике. Молоды и горячи. Пожилые предпочитали медленно, по капельке вкусить сладость всей процедуры от начала до конца. Вон, видите, задница Васильева мелькает, пошел париться, а на шее девица висит. Любвеобильный дядечка! Долгалев тоже редко до парилки доходил. Жадный он – если жрать, так чтобы до развязывания пояса, а пить – так до блевотины. Аду замучивал за ночь. Я всегда ей сочувствовал, бедная девочка…
– Это ж до какой степени скотства надо дойти, чтобы трахаться на виду у всей компании? – возмутился Грязнов.
– А у них такая бравада, показать, какой я из себя есть. Там были и специальные кабины для любви, но никто действительно не стеснялся, так как они чувствовали, что мир существует для них, а не наоборот.
– А Сорокин и Бартенев для чего были нужны Акчурину?
– Они занимались бизнесом, брали кредиты, что-то делали для банкира, короче, осуществляли нужные связи с правительственными чиновниками.
– Где сейчас эти депутаты? – уточнил Турецкий.
– Про Сорокина не знаю, а Бартенев, слышал, в Англии. Делегация какая-то парламентская. Но думаю, он к Козлову поехал, прикрываясь депутатской деятельностью. Вообще, скажу я вам, люди это неординарные. Они умеют крутиться. У меня в свое время тоже деньги были, но единственное, что я смог, – это построил дачу. Они же покупали заводы, магазины, брали огромные кредиты, вкладывали деньги в ценные бумаги. Признаюсь: я на такое и близко не способен. Всякий долг меня держит за горло. А они живут легко и азартно. Тоже своего рода талант. И конечно, безоглядная способность ко всяким аферам. У них постоянно мозги работают в этом направлении.
– Уж не завидуете ли вы им, Виталий Валерьянович? – ухмыльнулся Грязнов.
– А почему же нет? Жить, как они, всякий мечтает. Я не сумел развернуться, сколотить капитал и обеспечить будущее своей семьи. А они всегда знают, чего хотят.
– Ну, с этой кассетой все ясно. Что у вас еще имеется на Савельева? – спросил Турецкий.
– Собственно, все одно и то же: банно-помывочная оргия. В разных вариантах. Этот компромат на Савельева я готовил для того, чтобы просто выгодно продать ему же самому, только и всего.
– Вы сказали, что у вас есть дача? А кстати, чего вы там не прятали эти свои кассеты?
– А вы сами подумайте: про мою дачу при желании мог узнать кто угодно. И все, мне – хана. А на даче Козлова я мог хранить что угодно и сколько угодно. До приезда хозяина, конечно. Тут никто бы не догадался.
– Ну что ж, логично. Как вы посмотрите на то, чтобы временно переселиться с семьей туда и пожить под нашей охраной, пока мы не узнаем, кто посылал к вам своих молодчиков?
– А как же моя работа?
– Придется вам взять отпуск за свой счет. Это в любом случае дешевле, чем стоимость жизни вашей и жены с сыном.
– Но ведь сыну надо в школу…
– Пропустит немного. Сами с ним позанимайтесь,– предложил Турецкий. – Теперь давайте поговорим о самом клубе.
– Клуб «Парадиз» на Тверской, – буднично ответил Пыхтин.
– Это уже известно. Кто владеет этим заведением?
– Банкир Геранин. Не знаю, кто там правит бал теперь. Не исключено, что сейчас там назначили другого управляющего, но затевал этот вид обслуживания именно Геранин. Они, похоже, дружили с Акчуриным. Так мне, во всяком случае, казалось.
– Вы знаете, что произошло с Гераниным недавно?
– На него покушались. Слышал. Но вроде не убили.
– Как думаете, какова причина покушения? Не может ли она быть связана с вашей баней? С этим клубом? Или какой-то ваш компромат все же просочился? Кто-то встревожился, вот и решил убрать хозяина заведения, не зная, что он не имеет никакого отношения к вашим съемкам. Или все-таки имеет?
– Если ему сам Акчурин об этом не говорил, то наверняка не имеет. К тому же и техника давно демонтирована. Врать мне на него незачем. Я сам хочу помочь следствию, чтобы не оказаться в каталажке. Конечно, в чем-то я могу ошибаться, что-то не так понять, но в основном я стараюсь быть с вами честным и искренним. Можете мне верить.
– Хорошо. На сегодня, пожалуй, достаточно, – подвел черту Турецкий. – Слава, если у тебя есть вопросы, побеседуйте с Виталием Валерьяновичем, а я схожу к Меркулову, получу разрешение на охрану свидетеля, которую, полагаю, надо будет поручить твоим оперативникам. Не возражаешь?
