Елена Чалова - «Ярость богов»
Мири вздохнула. «Я занимаюсь пустыми рассуждениями, – сказала она себе. – Что толку от того, что я с удовольствием отвезла бы этот камень к жерлу ближайшего вулкана? Я буду держать его в руках всего несколько минут. И на этом моя миссия закончится».
Рами уверенно вел машину. Дорога была почти пустынна, и он пару раз украдкой бросил любопытный взгляд на свою пассажирку. Жизнь – штука забавная, и в его шоферской карьере случались моменты, когда пассажиры откровенно с ним заигрывали. Рами был гетеросексуалом, а потому ответил вежливым, но твердым отказом какому-то типу с аристократической внешностью, тонкие пальцы которого буквально унизаны были старинными перстнями. Но к дамам он всегда относился благосклонно, и они часто бывали не прочь скрасить монотонную дорогу небольшим приключением. Само собой, любит-то он свою Марту, которая родила ему детишек и всегда ждет его дома с вкусным обедом. Кожа у Марты цвета молочного шоколада и она слаще всех… Но если дорога посылает небольшое приключение, так разве можно отказать?
Рами еще раз взглянул в зеркальце заднего вида. Пассажирка сидела в напряженной позе, брови нахмурены, вся – словно натянутая струна. На его вкус она слишком худа, хотя и в этом можно найти прелесть… Он представил, как смотрелись бы со стороны их тела: его темный и мощный торс и ее светлокожее стройное тело… Вздохнул, поерзал на сиденье. Не похоже, чтобы девушка пожелала проявить легкомыслие. Наверное, у нее проблемы: личико нахмурено, губы сжаты, руки судорожно стиснуты на коленях.
Рами Карвер вернулся мыслями к жене, и лицо его приняло мечтательное выражение. Через месяц они поедут к родственникам в Америку… Рами там родился и, несмотря на дороговизну, периодически наезжал в гости к старикам. Мама любит внуков, скучает без них. Отец тоже скучает, хоть каждый год становится все более рассеянным и уходит куда-то в себя… Врачи говорят: это возрастное. Но старый солдат все равно держится молодцом. Рами относился к родителям с нежностью. Именно из-за отца он пошел служить в армию, а потом завербовался в Иностранный легион. Отец много рассказывал о войне. Он был совсем молод, когда во время Второй мировой попал в Европу в составе армии генерала Паттона. Рядовой Сэмюэль Карвер, как и многие его сослуживцы, боготворил своего военачальника. Солдаты считали, что именно под командованием Джорджа Смита Паттона у них есть реальная возможность выжить в этой войне и вернуться домой.
– Где генерал Паттон? Доложите, что нам срочно нужно видеть генерала!
Голос майора звенел от едва сдерживаемого волнения, и генерал сморщился. Он никогда бы не признался, что у него вот уже который день болит голова и временами накатывает тошнотворная слабость. Деду в таких случаях помогал чай с травами и ложкой бренди, который готовила бабушка. Как только дед становился особенно замкнутым и принимался ворчать по любому поводу, бабушка внимательно вглядывалась в его лицо и спрашивала:
– А не сделать ли тебе чайку?
Дед передергивал костлявыми плечами, но бабушка все понимала без слов. Она колдовала над кружкой и чайником, приговаривая, что лучше чая может быть только кофе, но сейчас вот в самый раз чайку… Затем она вручала маленькому Джорджи кружку, и тот нес ее деду, вдыхая вкусно пахнущий пар. Джордж восхищался дедом. Старик Паттон всю жизнь был военным и служил своей стране. Сейчас так же служил и отец мальчика, а потому Джордж видел его редко. Но он умел уловить главное: настоящая мужская работа – это служба в армии. И мальчик уже знал, что будет военным, знал это всегда, потому что по-другому и быть не могло. Он старался подражать деду во всем: прямо держал плечи, никогда не плакал, даже если случалось расквасить нос или ободрать коленку. Дед нюней и слюнтяев терпеть не мог.
Если бы можно было выпить сейчас бабушкиного чаю и хоть ненадолго прилечь… но это вам не мирный дом в Вирджинии, здесь чужая страна и война. И он, боевой генерал, должен подавать пример мужества. Нельзя позволить себе слабость, нельзя, чтобы кто-то подумал, что он слюнтяй.
Черт бы побрал этих чинуш, этих пораженцев! Сидят в офисах, протирают штаны, отсиживаются в тепле – и смеют указывать ему, боевому генералу, как вести войну!
Джордж Смит Паттон свято верил в то, что про войну он знает самое главное: нужно поддерживать железную дисциплину в войсках и никогда даже мысленно не произносить слово «отступление».
Чего только ни придумывают люди, никогда не видавшие войны! Оборонительная тактика, видите ли! Чушь собачья! Он так и сказал тому дураку, что указал ему на недостаток топлива. «Что будут делать ваши танкисты, когда кончится горючее?» – «Они возьмут в руки автоматы и пойдут вперед пешком! Потому что единственная верная тактика – это наступление!»
А эти новомодные рассуждения о психологии? Раньше, если боец не имел ранений и руки, ноги у него были на месте – он считался годным, и воевал, как все. А теперь? Генерал скривился, вспомнив ту сцену в военном госпитале, после которой его чуть не выкинули из армии. Пара молодых слюнтяев лила слезы из-за того, что им пришлось пережить на поле боя. Слезы! Потому что они испугались! А докторишка бубнил что-то про посттравматический синдром, психологическую травму и прочее. Гнев взял тогда вверх над разумом, и генерал залепил плачущему парню здоровую затрещину. Так его самого учил дед и, надо сказать, это всегда помогало. Но тут набежали журналисты, и началось черт-то что.
Генерал словно воочию видел распахнутые глаза того паренька, его кривящиеся губы и как он держался за голову. Разве это солдат? Такие люди позорят страну! Они дали присягу, они клялись и должны идти и умереть за Америку, если такова будет воля Господа.
Генерал вздохнул. Ему показалось, что в палатке стало темнее. Душно как перед грозой. Пусть пройдет дождь, после него всегда легче дышится.
Он вспомнил тот день, когда Господь действительно им помог. Это было как библейское чудо. Много дней они шли под дождем и хмурым небом, но вот стало ясно, что враг рядом. Однако ливень делал наступление невозможным: солдаты не могла целиться, ноги вязли в грязи, техника буксовала, связь не работала. Будь он другой закваски, впал бы в отчаяние, но нет, генерал Паттон верил, что если долг перед отечеством привел его сюда, то он, выполняя свою работу, выполняет и Божью волю. А потому он вызвал к себе каноника О,Бредли и приказал ему молиться.
Отто О,Бредли сперва никак не мог понять, чего хочет генерал, а кое-кто из офицеров откровенно крутил пальцем у виска. Но Паттону было не до слюнтяев. Он выставил священника из палатки под дождь, выстроил личный состав и встал перед строем. Так они и стояли, с обнаженными головами, поливаемые дождем, слушая хриплый голос каноника, который вел службу. Говорил он по памяти, ибо читать Библию под ливнем все равно возможности не было.
Солдаты тихонько переминались, но никто не роптал. Не сказать, чтобы генерала любили, нет, он никогда не проявлял отеческой заботы и не жалел солдат. Но почему-то многие верили, что именно его командование даст им шанс выжить и вернуться домой. И вот теперь солдаты околевали под дождем и время от времени поглядывали на старика Джорджа, а тот торчал перед строем, прямой как палка, в мокром насквозь обмундировании и по лицу его было вино, что он ни на что не надеется, и ни о чем не молится. Он просто ждет, пока его команда будет услышана и дождь кончится.
И случилось то, что многие шепотом называли чудом. Ибо к концу службы налетел ветер, приподнял низкое небо, тучи как-то полегчали, потянулись отарой серых овец к горизонту… и дождь кончился.
Генерал словно очнулся, обернулся к подчиненным и сухо велел представить каноника О,Бредли к награде. И продолжать наступление.
– Генерал отдыхает, что у вас за дело? – сердито шипел адъютант, не пуская к дверям вломившегося в помещение офицера.
– Кто там, Райли? – хрипло спросил генерал, с трудом разомкнув тяжелые веки.
– Майор Шеппард, спецподразделение.
– Давайте его сюда.
Паттон оглядел молодцеватого майора и усмехнулся. Да уж, в спецподразделении они все такие: сытые, отдохнувшие и преисполненные собственной важности. На передовую бы его.
– Доложите, – хмуро буркнул он.
– Господин генерал, вверенный мне отряд проводил осмотр замка Бургфаррнбах. Это рядом с местечком Фюрт. По поступившим от военной разведки сведениям, немцы устроили в замке тайник. Тайник был нами обнаружен и его содержимое извлечено.
– И что там было? – без всякого любопытства спросил генерал.
