Николай Андреев - Убейте прохожего!
Рудольфио 15.03.200311.04
И кого мы можем предложить ему взамен Троицкого?
Патриот 15.03.200311.05
Не знаю. Надо думать.
БезБашенный 15.03.200311.06
Надо Бумеранга попросить подыскать Демиургу нужную кандидатуру. Он у нас спец по наводке.
Бумеранг 15.03.200311.07
БезБашенному. Пошел ты знаешь куда?
БезБашенный 15.03.200311.07
Бумерангу. Да пошел ты туда сам!
Романов захлопнул папку. Спросил: убил ли за эти дни Демиург еще кого.
– Не успел, – ответил Малявин.
– Ну и что будем делать? Ждать, когда успеет?
– А ты что предлагаешь?
Романов предложил Малявину навестить друзей в ГУВД.
Малявин отрицательно покачал головой. Взял со стола бутылку, разлил водку по стаканам и сказал, что, несмотря на то, что улик против Сашки Мартынова нет и, вероятнее всего, не будет, доводы, которые он, Вася, привел, весьма и весьма серьезные.
– Так в чем проблема? – перебил его Романов.
– В этом-то и проблема! Улик нет, а сажать-то кого-то надо, правильно? Поэтому даже если не подтвердиться то, что Мартынов является Демиургом, опасность того, что он в кабинете следователя окажется им, достаточно велика.
– Думаешь, если я ошибся, из него сделают козла отпущения?
– Так сколько звездочек с погон слетело из-за этих проклятых маньяков! – воскликнул Малявин. – А сколько еще слетит? А тут тебе, пожалуйста, и человек, удовлетворяющий всем требованиям, предъявляемым к Демиургу, и статья к нему. Сто пятая, часть вторая, между прочим.
– Хорошо! Ты что предлагаешь?
– Увидеться с Сашкой. Пока не погляжу ему в глаза и лично не удостоверюсь в том, что он – Демиург, никаких друзей ни в каком ГУВД навещать не стану!
Всем своим видом показывая: решение, которое только что принял, является окончательным и обсуждению не подлежит, Малявин взял со стола стакан с водкой. Хлопнул Романова по плечу и предложил: перед тем как пойти изучать Мартыновы глаза, выпить еще по одной.
– Так сегодня же, ты говоришь, воскресенье, – очнулся Романов. – Где прикажешь искать его?
– А вот прямо у него дома и прикажу!
С этими словами Малявин одним махом опрокинул в себя содержимое стакана. Закусил огурцом и решительно поднялся из-за стола.
Не зная, что сказать и, главное, как поступить в ситуации, когда медлить нельзя, а торопиться опасно, Романов покачал головой и, не придя ни к какому решению, решил целиком положиться на судьбу.
* * *Утро выдалось солнечным и теплым. Лужицы, тронутые тонким ледком, покрылись мелкими трещинками, словно кто-то коснулся их носком ботинка; с крыш капала вода, отчего в сугробе вдоль стены дома образовалась узкая, испещренная мелкими воронками канавка, а сам сугроб, подобно больному бомжу, пораженному волчанкой, съежился под лучами солнца и покрылся грязной коростой.
«Вот ведь как бывает, – полной грудью вздохнул Романов. – Уснул зимой, а проснулся, когда пришла весна… Что и говорить: приятно».
Размышляя над тем, кто еще из съемочной группы мог оказаться Демиургом, он и его друг – Никита Малявин, выйдя со двора, быстрым шагом прошлись по бульвару Карла Маркса. Дойдя до Первомайской, повернули налево, пересекли проспект Физкультурника и оказались возле Дворца культуры энергетиков. Свернули направо, на улицу Адмирала Нахимова и уже через пять минут недолгого пути достигли многоэтажного дома, в котором, по словам Малявина, жил Александр Мартынов.
Дверь открыла старушка лет, наверное, восьмидесяти. Сказала, что Сашеньки дома нет, после чего пригласила зайти в дом, подождать в его комнате.
Романов с Малявиным переглянулись. Мысль обыскать комнату Мартынова в его отсутствии и, если повезет, найти в ней подтверждения того, что он является Демиургом, показалась им весьма заманчивой.
– Спасибо, – сказал Малявин. – А Александр не обидится, застав нас у себя?
– Ну что вы, – махнула старушка ладошкой. – Сашенька сам сказал: придут, дескать, люди, так ты их, бабка, впусти и ничего не бойся – они тебя не тронут.
Романов с Малявиным еще раз переглянулись. Поблагодарили хозяйку и попросили показать, где живет ее внук.
Александр Мартынов жил в одной из двух комнат, выходящей окнами на Дворец культуры энергетиков. Справа от окна стояла аккуратно заправленная кровать. Слева – офисное кресло и письменный стол. Напротив стола находился книжный шкаф и тумбочка, служившая подставкой для компьютера с принтером. На одной стене, слева от двери, висели две карты города, разбитые на стоклеточные квадраты, а на другой, у кровати – старая выцветшая фотография молодой супружеской четы, обрамленная черной рамкой.
Едва за бабушкой закрылось дверь, как Малявин тут же взялся обыскивать стол. Выдвинул один ящик, другой, и в третьем, нижнем, под кучей бывших в употреблении мобильных телефонов нашел толстую печатную рукопись.
Взял ее в руки и, тщательно проговаривая каждое слово, прочитал название:
– А.Мартынов. Морской бой с Пиратом. Жизнь, возведенная в искусство.
– Дай сюда! – протянул руку Романов.
Подняв рукопись над головой так, чтобы тот не смог дотянуться до нее, Малявин спросил: не хочет ли он, Вася, заняться чем-нибудь другим, например, обыскать кровать или книжный шкаф.
Вася не хотел. Пока Малявин, отойдя к окну, листал рукопись, он, подобно голодному щенку, наблюдающему за тем, как в пасти взрослого пса исчезают куски найденного ими мяса, стоял рядом и, чуть ли не повизгивая от нетерпения, ждал, когда Никита первым насытит свое любопытство.
– Вот, послушай-ка, что люди пишут о тебе, – Малявин наклонился над рукописью. – «Я смотрел на него, жалкого, несчастного, уже мысленно приготовившегося к самому страшному, чем, по мнению грешников, является физическая смерть, и старался отыскать в его лице черты человека, искренне считавшего себя примером для подражания. Напрасно я это делал. Прошло не менее получаса после того, как он открыл глаза, а я по-прежнему видел перед собой в одном лице балбеса, пьяницу и труса, непонятно, за какие заслуги вознесенного на местный Парнас. И тогда я, Демиург, решил жестоко покарать Романова – я решил дать ему самое ничтожное, что когда-либо держал в своих руках – его жизнь! Пусть мучается!»
Желание ознакомиться с полным содержанием рукописи Мартынова у Романова поубавилось. Стараясь казаться равнодушным, он засунул руки в карманы брюк и направился к книжному шкафу. Достал с полки книгу, оказавшуюся Библией, открыл ее и прочитал первое, что попало на глаза:
– Гордые крайне ругались надо мною;
но я не уклонился от закона Твоего.
Вспоминал суды Твои, Господи, от века,
и утешался.
Романов трижды перечитал эти строчки из псалма «Закон Господень» и еще трижды повторил их про себя. Закрыл книгу, аккуратно поставил обратно на полку и, укрепив свой дух, спросил Малявина, написано ли про него еще что-нибудь.
Не отрывая глаз от страницы, Малявин отрицательно покачал головой. Сказал, что в данный момент заканчивает читать про то, как Сашка Мартынов, а точнее – Демиург, собирается убить Троицкого.
– И посему, Вася, ничего по интересующему тебя вопросу сказать не могу.
Романов попросил дать ему, наконец, тоже почитать.
Малявин перевернул последнюю страницу рукописи. Сказал, что читать здесь, в сущности, нечего – обыкновенный бред человека, возомнившего себя создателем смертей.
Передал рукопись Романову, а сам принялся обыскивать книжный шкаф. Через минуту порезал палец о гвоздик, торчащий из верхней полки, и решил, что доказательств того, что Александр Мартынов является Демиургом, с избытком хватит на все судебные инстанции. После чего сел в кресло и глубоко задумался над тем, как так получилось, что он после двадцати лет тесного общения с уголовниками не сумел разглядеть преступника у себя под носом.
Тем временем Романов прочитал эпизод с убийством Троицкого. Потрогал пальцем последний лист бумаги, сравнил его с тем, на котором было напечатано название рукописи, и спросил: где находится избирательный участок Троицкого.
– Там же сказано! – ответил Малявин. – В здании семнадцатой школы.
– Я спрашиваю: где? В каком месте?
– Откуда я знаю! Где-то на Успенской. А тебе-то что? Хочешь обратиться в милицию, предупредить о готовящемся убийстве? Валяй! Может, еще успеешь.
В эту минуту из коридора раздался звонок. Только Романов положил рукопись на место, в нижний ящик письменного стола, как в комнату вбежали четверо вооруженных пистолетами людей. Один из них, судя по раскованным движениям, видимо, старший, увидев Малявина, остановился посреди комнаты, и удивленно выдохнул:
– Ты?!
Малявин, тоже немало удивленный встрече, согласно кивнул. И тут же, испугавшись того, что его в очередной раз примут за Демиурга, воскликнул:
– Ты только, Андрюха, не подумай чего! Я редактора своего пришел проведать!
