Питер Чейни - Еще один глоток
– Вам незачем раздеваться, Ники. Разве что если вы хотите поговорить со мной. От него – никакого толку. Он пьян в стельку. Все это время он проспал, как свинья.
Беллами облегченно вздохнул:
– Я рад, что он еще жив. Я был почти уверен, что вы задушите его, если он скажет что-то, что вас огорчит. У вас потрясающее самообладание, Филип.
Вэнинг проводил его в гостиную.
– У меня нет никакого самообладания, оно мне и не нужно, если речь идет о Марче, я просто с нетерпением жду того дня, когда его повесят.
– Я тоже, – подтвердил Беллами.
Он открыл портсигар и достал сигарету. Марч по-прежнему лежал в углу дивана, там, где Беллами его оставил, и спал тяжелым сном, хрипло дыша.
– Филип, нельзя ли мне получить еще немного денег? У меня кончаются, – попросил Беллами.
Вэнинг кивнул.
– Я могу дать вам еще пятьдесят, Ники, – пообещал он. Беллами улыбнулся.
– Дайте сто, Филип, если можно. Вы сказали, что будете давать мне столько, сколько понадобится, и, надеюсь, вы не будете возражать, что я ваши деньги отработал. Кроме того, дело еще не кончено.
Вэнинг вышел и вернулся через пару минут с десятью десятифунтовыми банкнотами, которые и вручил Беллами.
– Полагаю, вы имеете в виду, что еще не добились признания от этого, – он указал рукой на фигуру, откинувшуюся на спинку дивана. – Думаете, получится?
– Не сомневаюсь. Я знаю, как это сделать.
– А вы самоуверенны, Ники, разве нет? – спросил Вэнинг. – Могу я поинтересоваться, как вы собираетесь получить от него признание – о секретных материалах, разумеется?
– Очень просто, – ответил Беллами. – Эта птичка сейчас как раз в подходящем для такой беседы состоянии. Я лишь сообщу ему, при каком единственном условии у него есть шанс избежать виселицы…
Вэнинг вопросительно поднял брови:
– А разве такой шанс существует, Ники?
– Между нами говоря, думаю, что да, – ответил Беллами. – Предположим, он не послушается совета и откажется признать, что убил Фреду. В конце концов против него имеются лишь косвенные улики. Но, – он зловеще улыбнулся Вэнингу, – но ведь косвенные улики имеются и против меня. Я приходил сюда к Фреде, не так ли? И Фреда все еще была жива в начале двенадцатого, так как говорила со мной по телефону в это время, стало быть, должна была быть живой. Так… а задушенной она была обнаружена вскоре после одиннадцати тридцати. Я же был здесь как раз в этом промежутке времени. Если у Марча будет толковый адвокат, он легко воспользуется старым приемом и освободит от ответственности своего клиента, переведя подозрение на кого-нибудь другого – кто-нибудь другой, это я. Принимая во внимание все обстоятельства, в том числе и то, что присяжные могут не поверить в историю с еще дымившимся в спальне у Фреды окурком сигареты Марча, которую я им расскажу, суд присяжных может, знаете ли, вынести вердикт "не виновен"…
Вэнинг подумал немного, потом сказал:
– Вы – незаурядный человек, Ники, клянусь. Когда вы рассказывали мне о том, что Фреду убил Марч, вы так умело подогнали факты, что у меня никаких сомнений не оставалось – все было именно так, как вы говорите. Когда же вы говорите, что, быть может, Марч и не убийца, я начинаю думать, как присяжный в суде, и чувствую, что уже не уверен в этом.
– Марч – убийца, – улыбнулся Беллами. – Но вопрос в том, признается ли он, что крал секретные материалы. Если да, то они захотят узнать у него массу других вещей, не так ли? Думаю, он сможет тогда вертеть ими, как захочет. Может быть, даже и вообще выйдет на свободу… кто его знает.
– Понятно. Но вы в любом случае рассчитываете добиться от него признания?
– Да, – ответил Беллами. – Я сейчас отвезу его домой и останусь с ним, пока он не протрезвеет. А когда он начнет трезветь, будет самое подходящее время поработать с ним, и я не сомневаюсь, что получу оба признания: насчет Фреды и насчет пропаганды отдела "Ц". После чего я попрошу у вас еще двести пятьдесят фунтов и устрою себе милый тихий отдых вдали от здешней безумной толпы.
– Вроде бы, все правильно, – кивнул Вэнинг. – И вы думаете, что сможете покончить с этим делом уже сегодня?
– Совершенно верно, – подтвердил Беллами. – И вооружившись добытыми признаниями, я пошлепаю к своем другу, инспектору Мейнелу, который в настоящий момент, как я понимаю, уверен, что убийца – я, и все ему расскажу. Полагаю, он будет несколько раздражен и сердит на меня, но мне не привыкать, на меня и прежде сердились.
– Вы – не трусливого десятка, Ники, должен вам сказать. Вас запугать не легко.
– Какой толк в том, чтобы пугаться? – возразил Беллами. Он подошел к дивану и стал трясти Марча, который неловко зашевелился. – Не помню случая, чтобы испуг кому-нибудь помог. Это – неплодотворное состояние… определенно неплодотворное.
Марч открыл глаза, часто моргая, бессмысленным взглядом обвел комнату, посмотрел на Вэнинга.
– Вот прекрасный образчик испуганного в усмерть человека, – показал на него Беллами. – Он напуган до смерти, собственной тени боится. Конечно, во многом он обязан своим положением пьянству. Но если бы он был в здравом уме и не парализован страхом, он мог бы еще задать нам перцу.
Он наклонился, продел свои руки под мышки Марча и рывком поднял его на ноги. Марч стоял с глупым видом.
– Филип, сделайте одолжение, позвоните консьержу, чтобы он вызвал нам такси, – попросил Беллами. – Я отвезу нашего приятеля домой, суну его голову под холодную воду и поработаю с ней.
Вэнинг подошел к телефону.
– Думаю, у вас будет прекрасная возможность осмотреть его квартиру, – посоветовал он. – Может быть, найдете что-нибудь интересное.
– Уже сделано, – ответил Беллами. – Я позаботился об этом. Но там ничего не нашли.
– Да, разумеется, – согласился Вэнинг. – Марч слишком хитер, чтобы прятать что-либо в собственной квартире. Если у него есть что прятать, он спрятал это очень хорошо.
Вэнинг попросил консьержа вызвать такси.
– Не будьте с ним слишком суровы, Ники, – попросил он, повесив трубку. – Вы ведь знаете закон о применении силы при получении признания.
Беллами рассмеялся.
– Да, но у меня свой метод. Когда-нибудь я изложу его в книге, предназначенной для начинающих. Я назову ее "Третья степень в облегченном варианте".
Он подхватил Марча и повел его к двери.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Среда
НОЧЬ, СОЕДИНИВШАЯ ВСЕ КОНЦЫ
I
Беллами вытащил Марча из такси на Кондуит-стрит и прислонил его к стене. Тот бормотал что-то невразумительное.
Беллами расплатился с шофером, достал из кармана Марча связку ключей и открыл парадную дверь, после чего подтащил Марча к себе и на пожарном лифте поднялся с ним наверх. На указателе в холле он прочел, что квартира Марча на третьем этаже.
Он открыл дверь тем же ключом, нашарил выключатель, зажег свет, поискал спальню, отвел туда Марча и тот рухнул на постель. Потом Беллами спустился вниз и запер парадную дверь.
Вернувшись в квартиру, закрыл за собой дверь и, пройдя в спальню, некоторое время стоял, разглядывая спящего Марча. Он размышлял над репликой Вэнинга о том, что Марч слишком хитер, чтобы прятать что-либо в собственной квартире и что если у него есть что прятать, он спрятал это очень хорошо.
Беллами склонился над Марчем, развязал галстук у него на шее, расстегнул ворот рубашки, перевернул его на спину и стал методично обыскивать. Он обшарил все его карманы и не нашел ничего, кроме обычных мелочей, которые все носят в карманах.
Потом заглянул внутрь пиджака. В подкладке был потайной кармашек – портные иногда делают такие кармашки для своих клиентов. Беллами сунул в него пальцы и нащупал сложенный листок бумаги. Он достал его и, развернув, поднес к свету.
Внутри бумажки был ключ от автоматического американского замка. Губы Беллами начали растягиваться в улыбке. Это была улыбка счастья.
Бумага была того же типа, какой всегда пользовалась Фреда, – дымчатого оттенка. Совершенно очевидно, что листок вырван из ее блокнота. Он идентичен тому, на котором было написано ее незаконченное письмо к нему и которое он нашел у постели мертвой Фреды.
На этом листке текст был отпечатан на машинке. Записка датирована десятью днями раньше и послана из квартиры 142, Джордан корт, Сентдонский лес, Сев.-Зап. 8. Записка гласила:
"Добрый вечер, глупый, старый Харкот,
ты оставил это здесь прошлой ночью. Ты так и голову потеряешь, если только тебе ее раньше не оторвут.
Ф."
Беллами сложил записку и положил ее вместе с ключом в карман пиджака. Сидя на стуле, он некоторое время наблюдал за тяжелым сном Марча. Затем встал и обошел квартиру. Она была экономно, но удобно обставлена, однако запущена, везде было полно пыли. Именно в таком мете и должен жить Харкот, подумал Беллами.
