Марина Серова - Бегущая от Мендельсона
Денег у него тоже нет. По словам Теймураза Айларова, отец Себетова на грани разорения, сам Болат, приехав в Тарасов, передвигается то ли на общественном транспорте, то ли пешком, то есть собственного автомобиля у него тоже нет. Мишане он толком ничего не заплатил, все кормил завтраками. Значит, и в случае с нами будет действовать тупо и сердито.
А оставлять нас в живых Себетову нет никакого резона. Отец Мадины погиб – как он считает, – остались только два ненужных свидетеля, я и Мишаня. Про бобковского Витька, ученика школы милиции, Болат наверняка даже не в курсе: ему какая разница, каким образом Мишаня станет следить за Мадиной? Значит, он преспокойно нас убивает и отправляется дальше по своим делам. Неизвестно, планирует ли он искать Мадину и склонять ее к замужеству или забьет на это дело и займется чем-то другим. Сейчас главное не это. Главное – остаться в живых…
И я прибавила скорость, спеша к Авдеенко. Разумеется, так просто я свою жизнь какому-то Себетову не отдам. Уж я сумею позаботиться о том, чтобы выйти из этой истории с наименьшими для себя потерями. Но мне нужно, во-первых, еще и уберечь Мишаню – вот уж никогда бы не подумала, что мне придется печься о его безопасности! Во-вторых, взять самого Себетова. Ну, а уж потом возвращать Мадину.
В кабинет к Жоре Авдеенко я ввалилась даже без стука. Жора, что-то обсуждавший с одним из своих оперов, поднял голову, узрел меня и, побагровев, спросил:
– Охотникова, ты совсем оборзела?
– Жора, Себетов назначил встречу! На ней он планирует убить меня и Бобкова! – с порога быстро вывалила я новости, дабы Авдеенко не подумал, что я от нечего делать вламываюсь в его кабинет, как к себе домой.
Оторопевший Авдеенко только и сказал:
– Садись!
Я уселась на стул и принялась быстро излагать ситуацию. С каждой новой фразой Жора хмурился и кивал. Наконец я закончила, майор почесал лоб и произнес:
– Значит, надо брать…
– Надо-то надо, но, боюсь, своими силами не справимся. Может быть, подтянуть ОМОН? Или как он у вас теперь называется? ОПОН?
Авдеенко покраснел и досадливо сказал:
– Название еще не утверждено. Минфин денег не выделил, так что сама понимаешь… Без денег никакое переименование не состоится. И как будет называться, пока неясно. Возможно, так и оставят ОМОН. Отряд мобильный особого назначения, к примеру. Но уж точно не ОПОН, так что не веселись!
– А что я такого сказала? – притворно-удивленно пожала я плечами.
– Да тут шутников много завелось! – хмуро поведал Авдеенко. – Вопросы шлют: «А если вас переименуют в «Городской отряд полиции особого назначения», вы будете называться ГОПОН?
– Ладно, сейчас не до шуток, – улыбнулась я. – Во-первых, нужно предупредить Бобкова. И думаю, что позвонить ему нужно тебе. И проинструктировать. Ехать на Беговую сейчас опасно: Себетов может быть там и как раз все подготавливать. Так что светиться не стоит.
– Я позвоню омоновцам, пусть пара ребят на разведку все-таки съездит, – серьезно сказал майор. – Не волнуйся, они не засветятся!
– Пусть съездят, – согласилась я. – И пусть возьмут Себетова на вооружение. Сдается мне, что его вообще не будет там в восемь вечера. Скорее всего, он хочет нас просто туда заманить, а там – взрыв.
– У него что, взрывное устройство есть с часовым механизмом? – недоверчиво покосился на меня Жора.
– Да не знаю я, что там у него есть! Просто к чему частный дом? Вот что меня смущает! Вряд ли он сам там живет.
– Сама же говоришь, у него денег нет, – возразил Жора. – Может, этот домик – единственное, что ему удалось снять.
– Не знаю, не знаю… – проговорила я, думая сразу о многих вещах.
Весь спецнабор у меня был с собой: я его взяла еще утром, когда ехала на встречу с Теймуразом Айларовым, закончившуюся столь неприятным образом. И даже бронежилет по-прежнему был на мне, я не успела его снять. Впрочем, при взрыве он мало поможет. Но у меня с собой имелся портативный прибор, реагирующий на взрывное устройство. Приборчик был слабоват, он работал только в радиусе двадцати метров, но этого как раз было достаточно в данном случае.
В общем, оставалось дождаться восьми вечера, а время уже близилось к семи.
Мишане Бобкову я все-таки позвонила сама и долго его напутствовала.
– Миша, каждый из нас поедет сам, своим ходом, – втолковывала я ему. – На месте не вздумай делать вид, что мы с тобой знакомы.
Бобков, почуявший опасность, заныл:
– А может, ты одна съездишь, Охотникова?
– Ни в коем случае! – отрезала я. – Он может следить, понимаешь? И когда увидит, что тебя нет, может заподозрить, что он на крючке, и просто свалить. Ищи его потом по горным селеньям!
– Где? – не понял Бобков.
– Неважно! – отмахнулась я. – Кстати, если поднимешь свою трусливую задницу и приедешь, я тебе заплачу прямо сегодня.
– Пятьсот рублей? – ехидно спросил Бобков.
– Не пятьсот, а пять тысяч, – серьезно сказала я, и Мишаня сразу проявил куда больший интерес. Видно, его здорово прижало сидеть без работы, если он за такую сумму, которую раньше мог получить за день, был готов рисковать своей жизнью. Правда, он не знал всех подробностей и не мог оценить всего масштаба грозящей опасности. Излишне стращать его я тоже не стала. Мне было нужно, чтобы он все-таки приехал на встречу.
Прежде чем ехать на Беговую, я заехала домой, чтобы держать путь оттуда, а не от РУВД. По дороге я внимательно смотрела в зеркало заднего вида и следила за проезжающими машинами. Никакой слежки за собой я не обнаружила. Что ж, Себетов ведь не может разорваться: сейчас он наверняка занимался подготовкой нашего с Бобковым убийства…
На счастье, тети Милы дома не было, и мне не нужно было тратить время на разговоры за жизнь. Никто не мешал мне сосредоточиться и в очередной раз все продумать. Помимо спецсредств и собственных навыков, у меня имелась страховка: Жора Авдеенко все-таки подтянул ОМОН, и ребята уже расположились в ближайшем пустующем доме и кустах, так что мне было гораздо спокойнее. В половине восьмого я выехала из дома.
Я была уверена, что застану на Беговой только Мишаню, и мысленно надеялась, что затаившиеся омоновцы успели засечь Болата и теперь за ним ведется слежка и он никуда не денется в любом случае. Однако меня ждал приятный сюрприз: когда я подъехала к дому номер восемь – деревянному, довольно большому, обнесенному зеленым забором, – то увидела, что в окне горит свет. Машины Бобкова еще не было, и я, кляня его мысленно на чем свет стоит, все же вышла из «Фольксвагена» и, заприметив на калитке кнопку звонка, нажала на нее.
Себетов с улыбкой на лице вышел на крыльцо. Увидев меня, сделал вид, что просиял.
«Слава богу! – мелькнула у меня мысль. – Теперь он точно никуда не денется! Даже если Бобков струсит и не приедет».
Однако Мишаня не подвел. Пока Себетов расшаркивался передо мной, галантно прикладывался к моей руке шершавыми губами и пытался строить витиеватые фразы насчет того, как он счастлив меня видеть, к дому подкатила серебристая «Лада Приора», и через опущенное стекло я узрела круглую физиономию Мишани.
Он степенно вылез из своего автомобиля с таким видом, словно выбирался из правительственного лимузина, затем не спеша подошел к нам, довольно равнодушно кивнул мне и важно обратился к Себетову:
– Прошу прощения, с кем имею честь? Пора бы, так сказать, познакомиться. Все-таки вместе работаем, можно сказать.
– Алимхан Айларов! – радостно заговорил Себетов. – А вы, я так понимаю, Михаил Анатольевич?
– Правильно понимаете, – так же важно кивнул Мишаня. – Расплатиться желаете?
Себетов улыбнулся еще шире:
– Ну зачем же так? Конечно, расплачусь! Но не на пороге же! Я хотел пригласить вас в дом, выпить вместе вина за знакомство…
– Я вообще-то за рулем, – заметил Бобков.
– Ну, мы же совсем по чуть-чуть, – успокоил Себетов. – И потом, вас никто не гонит. Можно посидеть, поговорить… За это время все выветрится. К тому же у нас такое украшение компании, – он показал глазами на меня.
Бобков выпятил нижнюю губу и произнес:
– Ну, украшения меня сейчас мало волнуют. Да и не бог весть какое украшение…
«Ах ты, гад! – мысленно завопила я. – Ну погоди, посмотрим, как ты запоешь, когда тебя, дурака, придется из огня вытаскивать! Ты-то уж точно подставишься!»
– Ну что вы такое говорите! – с укоризной покачал головой Себетов и зацокал языком. – Ай-яй-яй! Такое неуважение к девушке!
– Да я просто хотел сказать, что вообще-то, насколько я понимаю, мы оба здесь по делу, – попытался сгладить Мишаня намеренно устроенную неловкость. – И девушке, наверное, задерживаться не хочется…
– Но пройти-то можно? – настаивал Себетов. – Закусить, познакомиться поближе, сами же сказали!
– Ну ладно, – милостиво согласился Бобков. – Пойдем, раз приглашают…
Он вальяжной походкой пошел к крыльцу. Себетов уважительно пропустил меня вперед. Я же внимательнейшим образом прислушивалась к прибору – определителю взрывных устройств. Пока что он вел себя тихо и ничего не обнаруживал. И присутствие Болата Себетова, который, кажется, никуда не торопился и выглядел абсолютно спокойным, заставляло меня думать, что взрыва ожидать не приходится. А это значит лишь одно: ожидать нужно чего-то другого.
