Наталья Андреева - Королевы умирают стоя, или Комната с видом на огни
– Ты откуда? – спросила Анна.
– С автобуса, – буркнул он, хватаясь за батон копченой колбасы. – А у вас тут что, поминки?
Она перестала жевать.
– Откуда знаешь?
– От верблюда. Налейте и мне. Хоть и поганенький был человек, а душу всетаки имел. Так на помин ее, родимой, пусть попадет туда, куда следует. – Шацкий выпил неразбавленной водки и налег на еду.
– Стас, а ты тоже там был?
– Где?
– Ну, у дома, где застрелили Панкова?
– Делать мне больше нечего!
Анна не поверила. Откуда он знает, что Панков мертв?
– Тогда я вообще ничего не понимаю.
– Понимать полиция будет, а наше дело не дать ей понять того, что не следует понимать вообще.
– Слушай, ты можешь хоть сегодня обойтись без этого дурацкого словоблудия?
– А чем сегодняшний день отличается от остальных? Травка зеленеет, солнышко блестит. Пардон, дождик брызжет, но это временное явление, так же как и мы с вами. Чем мы отличаемся от дождика? Только тем, что наш век длится чуть дольше. Хотя в масштабах Вселенной его и наше время приблизительно равны.
– Все. Хватит, Стас.
– Как угодно. – Он пожал плечами и пошел в мастерскую.
– Дэн, ты поспать не хочешь?
– А ты?
– Только если с тобой. Мне чтото страшно.
– Мне тоже, – шепнул он. – Пойдем?
Они поднялись на второй этаж. Анна прямо в одежде прилегла на постель, Дэн рядом с ней. Вскоре она задремала…
Он приехал уже под вечер: немолодой человек в штатском. Глядя в его лицо, Анна невольно вспомнила своего школьного учителя физики: тот же высокий лоб с морщинами, маленькие, но умные глаза, прямой нос. Этот учитель снился Анне потом долгие годы, ведь у нее были проблемы с его предметом. Она просыпалась вся в поту от звука его голоса: «Австрийская – к доске!» Человек, который пришел к ней сегодня, не преподавал физику. Он не пытался вразумить ленивых и бестолковых учеников, он ловил убийц. Но Анне вдруг показалось, что сейчас раздастся все тот же голос: «Австрийская, к доске!» И она пойдет отвечать невыученный урок, запинаясь и краснея.
Меж тем «учитель» вежливо представился:
– Ехин Олег Максимович. Старший, оперуполномоченный, майор полиции. А вы Анна Александровна Австрийская?
– Да.
– Вчера убили вашего бывшего мужа Панкова Ивана Семеновича. Вы в курсе?
– Нет, то есть я не думала, что… – Анна попыталась вспомнить «урок» и невольно замялась.
– Так вы ничего не знаете?
– Нет.
– Хорошо. В момент убийства у дома видели черный «Мерседес». Это была ваша машина?
– Ну, это не единственный в Москве «Мерседес» черного цвета.
– Значит, не ваша?
– Нет.
– Хорошо. А оружие в доме есть?
– Я не помню.
– Как так? – удивился он. – Это же не жевательная резинка. Оружие – вещь, присутствие которой в доме нельзя не заметить.
– Нет. В доме нет оружия.
– Ясно. А вот Панков Иван Семенович был убит из пистолета Макарова. Вы никогда не видели такой пистолет?
Не видела ли она «макаров»?! Видела, и не раз! И держала его в руке! И даже стреляла из него! А майор смотрел на Анну так, словно давно догадался, что она не выучила урок. И она словно услышала вновь: «Австрийская! К доске!»
– Я не видела такой пистолет.
– Такой, или вообще никогда не видели оружие в доме?
– Я ничего не знаю про оружие, – выдавила из себя она.
– Так. Хорошо. – Ему все было хорошо. – А кто еще живет здесь кроме вас?
– Это еще зачем?
– Последнее время ваш бывший муж часто тут бывал?
– Да, иногда появлялся.
– Какие отношения у него были с вашими родственниками?
– С какими еще родственниками?
– Вы же не одна живете?
– Нет. Со мной живут мама и сын, и…
– Еще кто?
– Это обязательно?
– Хотелось бы знать.
– Еще в доме живет мой любовник, Дэн. То есть Денис, – с вызовом сказала Анна. Этот факт Ехина нисколько не удивил.
– А что за странную личность я встретил на первом этаже?
– Какую еще личность?
– В полосатых носках.
– В носках? Это, вероятно, Стас.
– Кто он вам?
– Друг.
– Просто друг?
– А что, бывают не просто друзья? – Она потихоньку начинала злиться.
– Почему он у вас живет?
– Ему так хочется.
– Ясно. Значит, мама, сын, любовник, друг. Все?
– Еще тетенька.
– Чья?
– Ничья. Просто тетенька.
– Что вы мне голову морочите!
– Понимаете, она была экономкой при моем покойном муже…
– А был еще и муж?
– Да, конечно. Но это неважно. Тетенька, то есть экономка… Она осталась. Ей просто некуда пойти.
– Послушайте, вы считаете свой уклад жизни вполне нормальным?
– Нет, – честно сказала Анна.
– Все вами названные лица сейчас дома?
– А где им быть? – удивилась Анна.
– Я хотел бы с ними поговорить.
– Боюсь, нельзя. Стас пишет картину, а Дэн еще спит.
– Они всегда этим занимаются?
– Вообщето Дэн будущий журналист, а Стас талантливый художник, остальные же ничем особенным не отличаются. Вы потом приходите.
– Послушайте, где я вас видел? Все время смотрю и не могу вспомнить.
– В школе?
– Что?
– Вы в школе физику не преподавали?
– Какую еще физику?
– Извините. Лет семь назад я выпустила музыкальный альбом. «Синий шар».
– Вы певица? – вроде обрадовался он.
– Нет. То есть да. Я была певицей. Скорее всего, вы меня видели по телевизору лет пять назад.
– Наверное. Так я могу тут походить?
– Конечно.
– Я, пожалуй, разбужу этого вашего Дэна.
Анна почувствовала, как заныло сердце: мальчик совсем не умеет врать. Почему она его так ничему и не научила? Ведь у нее был целый год! Но теперь уже поздно, майор вытрясет из него все в один момент.
– Дэн спит крепко, – сказала она на всякий случай.
– Ничего. Мне кажется, ему уже пора проснуться…
«Ну что, Австрийская? Поставлюка я тебе, пожалуй, двойку. А на следующем уроке обязательно спрошу вновь. Ты готовься как следует. Готовься…»
Глава 8
Семья
Ночью они все собрались на кухне. Даже Стас пришел и тут же заявил, что пришел взглянуть, какого цвета лицо у Дэна. Мол, такой редкий оттенок непременно надо запомнить, чтобы потом использовать его в одной из картин. Браваде Шацкого никто не поверил, все поняли, что она показная. И шутит он только затем, чтобы хоть както разрядить атмосферу. В том, что Ехин в свой следующий приход докажет, что у дома Панкова в момент убийства была именно ее машина, Анна нисколько не сомневалась.
Стас принялся есть, остальные же смотрели и удивлялись, где в этом тщедушном теле помещается такое количество еды! Сам Стас утверждал, что еда в нем напрямую перерабатывается в творческую энергию. Бутерброды один за другим исчезали в его чреве.
– Стас, кончай жрать, – не выдержал наконец Дэн.
– Это у меня нервное, – все так же не переставая жевать, заметил Шацкий.
– Тебя допрашивал этот мент?
– Пытался.
– И что ты ему сказал?
– То же, что и всем. Я попытался объяснить ему, что жизнь сама по себе не имеет смысла и из того, что у конкретно взятой человеческой особи она безвременно оборвалась, не стоит делать трагедию.
– А он что? Надеюсь, сюда не приедет перевозка из психиатрической лечебницы?
– За кем? Я тут, между прочим, самый нормальный.
– Из чего это следует?
– Из моих действий. – Стас очистил банан и стал запихивать его в рот, быстробыстро работая челюстями. Анна поморщилась.
– Кстати, где пистолет? – спросила она. – В моем столе его попрежнему нет.
– А почему он там должен быть? – поинтересовался Стас. – Если из него убили Панкова?
– Шацкий! Замолчи! Этот «макаров» не единственный на всем белом свете!
– Я исхожу из теории наибольшей вероятности.
– Согласно ей же пистолет снова должен быть дома. А если будет обыск?
– Надеюсь, здесь не дураки сидят? – посмотрел Денис прямо в глаза Стасу. – Если уж прятать, то только не дома, – бросил он кудато в пустоту.
– Само собой, – поддакнул Шацкий. Анна облегченно вздохнула:
– Ладно, пусть ищут.
– А о чемнибудь другом нельзя поговорить? – разозлился вдруг Сашка. – Что вы все дергаетесь, как будто вам жалко моего отца?
Тут неожиданно вмешалась его бабушка:
– Ванечка был хороший… Помнишь, Анюта, как славно мы жили втроем? И жили бы, и жили… – Она принялась вытирать слезы.
– Хватит! – Анна с грохотом сбросила на пол тарелку. – Никто ничего не знает. Поняли? Вот и стойте попрежнему на этом, нечего сочинять. Что касается тебя, Стас… Ты был дома или нет?
– Я? А как же моя мамочка? Когда прошлой ночью я всетаки попал домой, она меня засекла и даже спросила: «Кто там?» – когда я пробирался к своей кровати. Поверьте, мне было очень трудно выдать себя за привидение. Нет уж, голубчики, меня с вами не было.
