Наталья Андреева - Все оттенки красного
Да, звонок Нелли Робертовны пришелся как нельзя кстати. Убить человека — это было плохо, а вот наказать злодея в самый раз. Эти деньги правильные.
И Валя, прикрыв дверь комнаты, первым делом пошла на кухню. Где, как не у прислуги узнать все домашние сплетни? Но там девушка наткнулась на пожилую даму в розовом жакете:
— Девушка, дайте что-нибудь успокоительное нашей домработнице.
— Да-да. А что с ней?
— Нервы, у всех у нас нервы. А кто-то должен готовить еду, накрывать на стол. Не лежать же на диванчике и не держаться руками за голову? Мне жаль, если Ольгу Сергеевну придется рассчитать, но…
— Я могла бы готовить.
— А вы умеете?
— Конечно.
— Я заплачу, хорошо заплачу! — обрадовалась Олимпиада Серафимовна. — Ах, на меня за эти два дня обрушилось столько трагедий! Столько трагедий! Я вижу, что вы хорошая девушка. Сколько вы хотите?
— За медицинские услуги, или за помощь по хозяйству?
— И за то и за другое.
— Сто долларов. В день.
— Милочка, побойтесь бога!
— У меня семейные обстоятельства.
— У всех обстоятельства.
— Я думаю, что пройдет несколько дней, прежде чем вы найдете новую домработницу. Надо дать объявление в газете, или обратиться в агентство, заплатить комиссионные.
— Хорошо, хорошо. Ах, у меня от всего этого болит голова! Сто долларов в день, но вы должны будете еще и прибираться в комнатах.
— Я все сделаю.
— Вы просто спасение для нас, милочка. Несколько дней меня вполне устроят, не разоримся же мы. А потом кого-нибудь найдем. Как вас зовут? Валя?
— Да.
— Замечательно! Валечка, мне тоже что-нибудь успокоительное, пожалуйста. Хотя, не будет ли это слишком? Я уже пила с утра лекарство. И соберите посуду со стола на веранде.
— Хорошо.
Валя была довольна: вот все и устроилось. Главное, закрепиться в этом доме. Сто долларов в день — это больше, чем месячная зарплата медсестры, если работать только на ставку. А что дальше будет с их домработницей, неизвестно. Может, и уволится совсем. А дом большой, богатый. И много женщин, которым требуется медицинская помощь. А главное, молодая хозяйка будет рядом, и денег с нее можно поиметь немало.
Валя прошла на веранду, принялась собирать тарелки со стола. Надо же, столько женщин в доме, и никто даже не может посуду на кухню отнести!
— Змея, — услышала девушка зловещий шепот.
Обернулась — перед ней стояла знакомая дамочка и шипела из-за угла:
— Пролезла, все-таки. Змея.
— Я здесь на своем месте. А вот о вашем предложении милиция скоро узнает.
— О каком таком предложении?
— Пятьдесят тысяч долларов за то, чтобы я помогла убить Марусю.
— Не было никакого предложения. Свидетелей разговора нет.
— А в доме нашли труп. Уж не отравление ли?
— Замолчи!
— Я-то замолчу… если заплатите, — решилась Валя, и сердце тревожно замерло. Ведь это называется шантаж! Но жить на что-то надо.
— Ах, вот оно что!
— Вам же лучше заплатить. А то все расскажу.
— Сколько ты хочешь?
— Ну… тысячу.
— Ах, тысячу!
— Долларов. — И сердце снова замерло — пройдет, не пройдет?
— Я подумаю.
— Некогда думать. Платите.
— Хорошо. Завтра.
— Почему завтра?
Ну, где я тебе сейчас достану столько денег? Не в кармане же я их ношу. Ты же рублями не возьмешь?
— Возьму, — решительно кивнула Валя.
— Змея. Нет у меня сейчас денег.
— Вон сколько в доме всего! И денег наверняка полно.
— Но это же не мое!
— А зачем тогда хозяина убили? И эту Нелли Робертовну?
— С чего ты взяла, что я!? С чего!?
— А почему вы тогда так дрожите? Боитесь?
— Ладно, мерзавка. Я заплачу, но ты у меня еще узнаешь!
— Идет кто-то.
Насвистывая, на веранду поднимался Эдик. Женщина тут же попятилась к двери и исчезла. Валя торопливо стала собирать тарелки со стола. Корнет Оболенский удивленно поднял тонкие черные брови:
— Так-так. У нас новая прислуга?
— Я просто помогаю, — отчего-то застеснялась Валя.
— Что, Ольга Сергеевна слегла?
— Да, похоже.
— С чего бы это она так расстроилась, а? Послушай, а ты милая девушка. Валя, да? Валентина. Медсестрой работаешь. Да ты у нас ценный человек, да?
— Уж и ценный.
— И что-то там про убийство говорила. Что, мол, ее собирались убить. Я, кажется, догадываюсь, про кого это. Про богатую наследницу, да?
Валя зарумянилась под его внимательным взглядом. Хоть бы глаза отвел! Видит же, что смутил.
— Кто ж у нас, интересно, так прокололся? Уж не маман ли? А ты, значит, собралась промышлять шантажом. Мило.
— Да с чего это вы взяли?
— Можешь на ты. Эдиком зови. А ты девушка не промах, я таких люблю. Убить, видимо, не захотела, а вот по мелочи, это можно. Без риска для жизни. Но не своей, понимаешь? Шантаж — дело тонкое. Главное не слишком давить на педаль. Может, возьмешь в долю? Шучу. Мне своего хватит. Но твоя помощь может понадобиться. Значит, ты уколы делаешь, и в вену тоже, о лекарствах много чего знаешь, умеешь готовить и по хозяйству помочь. Незаменимый человек, а? Мне тебя прямо Бог послал. Или дьявол? Договоримся.
— О чем?
— Видишь ли, у меня скоро будет молодая жена. Девушка энергичная, шумная и хорошо было бы ее прибрать к рукам.
— О чем это вы?
— Ну-ну, Валентина! Не делай вид, что не понимаешь. То, что ты сейчас пыталась сделать, конечно, не высший пилотаж, но курс взят вполне уверенно.
Он подошел совсем близко и улыбнулся. Валя, не отрываясь, смотрела в темно-карие, почти черные глаза. Как он похож на киноартиста! Весь, словно сошедший с голубого экрана, с изысканными манерами, тонкими пальцами и взглядом, ради которого миллионы женщин приникают к телевизору, заслышав знакомую мелодию. Словно дудочка крысолова манит их в глубокий омут, вынырнуть откуда и выплыть уже невозможно.
— Мы договоримся, — уверенно сказал Эдик. — Думаю, тебе давно приелся серый быт, скулящие больные, ночные дежурства, деспот — главврач, муж, который только и знает, что, придя с работы лечь на диван перед телевизором и потребовать ужин. А усталость так и наваливается, и послать бы его к черту, но другого-то нет. И впереди никакого просвета.
Он знал про Валю все. Кроме последнего, что муж уже не приходит с работы, а просто лежит целый день на диване, но все равно требует, чтобы жена готовила еду, и убиралась в квартире, и стирала, и гладила, да еще и деньги зарабатывала. Но совершать ради него все эти подвиги, не много ли чести? Вот ради такого, как Эдик, дело другое. А почему бы нет, собственно? Если ее, Валю, приодеть, причесать, накрасить, из них с Эдиком получится неплохая пара. Воображение вмиг нарисовало его молодую жену, прикованную к постели, и парочку, припеваючи живущую на ее деньги. До поры до времени, пока можно будет обойтись и совсем без жены. А дальше… Дальше! Валя сладко вздохнула:
— Что я должна делать?
— Во-первых, скажи мне, кто просил тебя убить Марусю?
— Я все расскажу, только уж и вы… ты мне помоги.
Она заглядывала Эдику в глаза, и думала про себя — это не дом, а самая настоящая золотая жила! Теперь вперед, намывай золотой песок, откапывай самородки! Уж повезло, так повезло!
Часом позже
Валя решила прибраться в кабинете. Дело к вечеру, ужинать они вряд ли будут, если только чаю попьют, милиция вместе с прокуратурой уехали, тело хозяйки увезли в морг. Можно по-быстрому навести порядок, вихрем пронестись по дому, смахнуть пыль с мебели, шваброй-лентяйкой протереть пол в коридорах. А завтра встать пораньше, приготовить завтрак. В комнатке Ольги Сергеевны есть вторая кровать, там Вале и отвели место. Ничего, придет время, переселится в настоящие хоромы. Теперь все будет хорошо.
И Валя начала смахивать пыль со стола в кабинете. Глянула мельком на полустершийся меловый контур и не испугалась, навидалась на своем веку смертей, только подумала: надо бы завтра ковер почистить, а то нехорошо получается. И тут услышала за стенкой шум. Подняла голову — дверь в соседнее помещение была приоткрыта. Что там? Воры?
Она осторожно подошла к двери, открыла ее и заглянула:
— Эй! Кто здесь? Эй!
Стало не по себе: а вдруг и в самом деле воры? Что делать?
— Эй! — негромко повторила Валя.
По-моему, больше испугался этот человек, не она. Смутился, кашлянул, стал переминаться с ноги на ногу, а на них женские тапочки с пушистыми розовыми помпонами. Смешно!
— Простите, Бога ради. Я здесь… Кхе-кхе…
— Вы кто?
— Веригин. Эраст Валентинович Веригин.
— А-а-а… Родственник? Я вас в больнице не видела.
— Гость. Я в этом доме гость.
— А это что? — Валя кивнула на папку, которую Веригин неловко прижимал к себе.
— Это… кхе-кхе… Рисунки.
— Ваши?
— Я тут посмотреть хотел. Видите ли, покойный Эдуард Олегович был моим другом, и я… заинтересовался, так сказать.
