Лев Златкин - В одиночку не выжить
23
Ольга бросилась к Федору, взяла у него из рук Сашеньку и так крепко прижала ее к груди, что малышка застонала во сне. - Ты ее так задушишь! - тихо сказал Федор и поцеловал жену. (Она положила дочь на их широкую постель, будто боялась ее опять потерять. - Завтра мы покидаем Швейцарию, - сказал Федор. - Франсуа сделал мне документы, и теперь мы можем... - Втроем вы ничего не можете, - прервал его Франсуа. - Вас ищут! Именно троих. И выбираться вам нужно раздельно. - Совсем раздельно? - испугалась опять Ольга. - Нет, конечно, - успокоил ее Франсуа. - Сначала тебе с дочерью надо уехать, а затем и Федору. - Куда? - спросила Ольга. - В Париж! - улыбнулся Франсуа. - Но у Федора нет визы! - ответила Ольга, нахмурившись. - А ему она уже не нужна! - скорчил рожу Франсуа. - Он уже и не Федя и даже не Кастро! - При чем здесь Кастро? - обиделась за любимого Ольга. - Анекдот такой есть: "Прилетает Кастро в Москву, приезжает в Кремль, снимает парик и бороду с усами и говорит: "Все, больше не могу!" А ему ласково: "Надо, Федя, надо!" - У этого анекдота борода больше, чем у Фиделя, - улыбнулась Ольга. - А кто он теперь? Теодор Фриди? И ехидно захихикала. У нее вообще, как только дочь засопела на постели, стало жутко игривое настроение. А по взглядам, которые она жадно бросала на Федора, ему было яснее ясного, что лишь присутствие Франсуа в какой-то мере сдерживает ее сексуальные порывы. Франсуа хлопнул себя ладонью по лбу. - Федя, мы с тобой профаны! - возопил он, деланно воздев руки к потолку. - Как это мы не посоветовались с Ольгой? Ведь шикарно звучит: Теодоро Фриди! - И вызывает прямые ассоциации у полиции и таможни, имеющих на меня ориентировки, - отказался поддержать игру Франсуа Федор. - Но согласись: звучит-то хорошо! - настаивал Франсуа. - Сплошная Лопе де Вега! - пошутил Федор. - А чего это ты его в женский пол записал? - поинтересовался Франсуа. - Когда говорят "достоевщина", - отбрил Федор, - не подразумевают же, что Федор Михайлович носил юбку. - Как вас теперь называть, Федор Пятницкий? - не отставала Ольга. Федор не стал ее мистифицировать и просто выложил на стол удостоверение личности. Ольга с любопытством его открыла и прочла: - Оскар Пятецкий!.. Почти Потоцкий, князь из королевской семьи. А Оскар вам пришел на ум, как той актрисе, которая, увидев статуэтку, приз Академии киноискусства, воскликнула: "О, как он похож на моего дядюшку Оскара!" - Приз так и назвали: "Оскар", - отыграл Франсуа. - Плагиаторы умирают даже после надежды! - съехидничала Ольга. - Зато в Париже ты сможешь спокойно выйти замуж за молодого француза! подчеркнул выгодность такого положения Федор. - Интересно! - удивилась Ольга. - Насколько я помню уголовный кодекс: двоеженство, как и двоемужество, карается годами заключения. - В Париже мы и тебе поменяем имя и фамилию! - неожиданно заявил Франсуа. - У молодого француза должна быть молодая француженка. - Мы будем жить на нелегальном положении? - удивилась Ольга. - А другого выхода нет! - жестко ответил Федор. - И потом, что, только Ленину - Сталину можно было жить на нелегальном положении? От такого сравнения Ольга расхохоталась и сразу же согласилась, что действительно, если с милым рай и в шалаше, то на нелегальном положении можно тоже попробовать. Франсуа заметил, что Ольга не сводит влюбленных глаз с Федора, и поспешил откланяться. - Я пойду, пожалуй, - заявил он влюбленным. - День был сегодня очень трудным. Как только за ним закрылась дверь, Ольга бросилась на шею Федору. - Боже мой, Феденька! Как я тебя люблю! - замурлыкала она ласково. - Как я тебе за все благодарна. Трудно тебе было? - Легче, чем я думал! - сказал Федор. - Но был момент, когда я страшно испугался. Не за себя, а за Сашеньку. - Они пытались обмануть? - спросила Ольга. - Взяли деньги, а дочь не отдали? - Нет! - ответил Федор. - Отдали и расстреляли нас из пулемета! Звери! Ольга побелела и задрожала от страха. - Не бойся! - почувствовал ее волнение Федор. - Первые пули достались живому щиту, их сообщнику-полицейскому. А дальше я действовал автоматически, как нас учили два года. - Пойдем в постель! - попросила Ольга. - Я хотел бы сходить под душ! - предложил Федор. - Ты не хочешь повторить то, что было вчера? - Нет! - страстно прошептала Ольга. - Ты мне нужен такой: пахнущий лесом, гарью, потом и кровью. Запах первобытного мужчины. И она утащила Федора в постель, где, сладко посапывая во сне, спала их Сашенька. Потапов выполнил свое обещание. - Его собираются сегодня вечером переправить в Париж! - доложил он Толстухе с таинственным видом. - Одного? - удивился шеф. - Вашу Ольгу, - не удержался от ехидства Потапов, - вместе с ребенком отправляют в Париж днем. - Логично, - улыбнулся Толстуха наивным попыткам Потапова уколоть его. - Конечно, логично, - поддержал шефа Потапов. - Ищут супругов, а они поодиночке удерут из страны. - Не забывай, у Ольги все в порядке с документами, - напомнил Толстуха. А вот как будут Пятницкого переправлять, ума не приложу.
- Так уж и не приложите? - улыбнулся Потапов. - И по каким документам он собирается жить дальше? - Он теперь Оскар Пятецкий, - вздохнул Потапов, будто совершил предательство. - Но я все равно остаюсь при своем особом мнении. - Когда ты станешь начальником, Потапов, - заметил Толстуха, - твое особое мнение будет обязательным к исполнению для всех. - Вот это да! - воскликнул Франсуа, когда Ольга открыла ему дверь. - Я-то думал, вы еще прохлаждаетесь в постели. А у вас, я смотрю, уже и вещи у порога. Твой поезд через два часа... Ольга, не стесняясь Франсуа, обняла Федора и заревела. - Ты что? - удивился Федор. - Мы же через несколько часов встретимся! Опять будем вместе. Заплакала Сашенька. Ольга взяла на руки дочь и стала ее утешать. - Все хорошо! - ласково говорила она. - Папа прилетит к нам сегодня вечером. И мы опять будем вместе. На всю жизнь! - Давайте присядем на дорожку по русскому обычаю, - предложила Ольга. Сидели тихо, пока Ольга первой не встала. - Поехали, - сказала она обреченно. - Не рано ли? - засомневался Франсуа. - Я хочу кое-что купить себе и Сашеньке. - В пассаже я еще не был! улыбнулся Федор. - Увидишь там еще одну местную достопримечательность: большие часы со сложным боем. Часы размером три на шесть метров, представляешь? - стал охотно рассказывать Франсуа. - А каждый час перед изумленной публикой дефилируют отряды средневековых рыцарей. - Интересно! - загорелся Федор. - Поехали. - Конечно, интересно! - улыбнулась Ольга. - Я уверена, что будешь так же радоваться, как маленькая наша дочь. Когда они отъехали от дома, Федор заметил, что стоявшая недалеко машина тоже тронулась с места. - Франсуа, - сказал он. - По-моему, за нами следят. Франсуа бросил взгляд на ехавшую позади машину. - А мы сейчас проверим! И он резко увеличил скорость. Машина сзади сразу отстала. - Пуганая ворона куста боится, - пошутила Ольга. - Береженого бог бережет, - напомнил Федор. Больше им эта-машина не встречалась. Ольга бродила по пассажу вместе с Федором, в то время как их дочь сидела в машине под охраной Франсуа. В пассаже были установлены огромные часы с боем. Каждый час по бокам открывались дверки, и перед изумленной публикой проплывали рыцари и дамы в пышных платьях. Когда подошло время их появления, Ольга хотела сходить за дочерью, но Франсуа уже подходил к ним с Сашенькой на руках. После механического спектакля было трудно сказать, кто больше радовался - Федор или его малолетняя дочь. Ольга смотрела на этих самых дорогих, самых близких людей, и чувство огромного счастья переполняло ее. Время истекло. В купе спального вагона Ольга опять со слезами обняла любимого. И после долгого последнего поцелуя они расстались, чтобы встретиться через несколько часов в Париже. - Выпить хочешь? - спросил Франсуа, открыв бар с подсветкой и музыкой. - Давай выпьем! - согласился Федор. - Меня беспокоит, как я буду искать тот дом в Париже, где, по твоей рекомендации, поселится Ольга. Ведь я французского языка не знаю. - А тебе и необязательно знать. Ты же у нас из Канады. Приехал к любимой девушке, чтобы жениться. А в Канаде, как ты знаешь, говорят и по-английски. Он достал из бара бутылку "Мартеля", чудесной бархатистой жидкости цвета ян-таря, жгучей и в то же время мягкой. Но они не стали пить по-русски: нажираться до положения риз, когда пьют марочный французский коньяк, как водку, стаканами, бутылку за бутылкой, пока бар не опустеет, а пьющие не падают на пол или на близлежащие кресла-кровати-диваны-ковры. Выпили грамм по сто, и хватит. Франсуа закрыл бутылку и убрал ее в бар обратно. А взамен принес из тайника очень хорошо знакомую Федору бутылку вина в плетеной бутылке. - Возьми с собой! - предложил он. - Как-никак, твои почти что единоплеменники. Может, опять с кем-нибудь придется встретиться! Предложишь выпить за Джохара Дудаева. И он не посмеет тебе отказать. Кстати, я сделал лабораторный анализ вина. Ты был прав на сто процентов. Это вино действительно пить не рекомендуется, очень редкий яд: радиоактивный таллий. Мгновенная смерть, высокая концентрация. - Да выброси ты эту бутылку, - посоветовал Федор, - и все дела! - Выбросить жалко! - ворчливо заметил Франсуа. - Денег стоит. - Ладно! - сдался Федор. - Сунь бутылку поглубже в дорожную сумку. Только о в чемодан не клади, пожалуйста, прольется. Франсуа достал из кармана билет на самолет и вручил его Федору. - Меня не провожай! Опасно! - Опасности никакой! - сказал Франсуа. - Я тебя так загримирую, что даже враги не узнают. - Надеюсь, не в женщину! - пошутил Федор. - В Москве я уже походил в женском наряде. Франсуа с интересом посмотрел на Федора. - Жаль, не сказал раньше! - сказал он. - Прекрасный вариант. Но документы уже на мужчину. Поэтому придется перекрашивать тебя и лепить усы с бородой. - Зачем? - усмехнулся Федор. - Ольга уже постаралась, купила мне в пассаже парик. Мужской, вместе с бородой и усами. Не надо ничего приклеивать, надел, и вес дела. И Федор с удовольствием продемонстрировал черный комбинированный парик и линзы для глаз, тоже под брюнета. - Фигура все равно выдает! - вздохнул Франсуа. - Честно говоря, напрасно мы решили, что ты полетишь самолетом. Перебросил бы я тебя через границу, и все дела, как ты любишь говорить. - Теперь уже поздно что-то менять. Была не была. Полечу самолетом. Но только без провожатых. - Хорошо! - согласился Франсуа. - Но я все же подвезу тебя до аэропорта. - Хочешь, чтобы я сэкономил на такси? - улыбнулся Федор. - Ты рисковать не имеешь права. - Ты только не иди на регистрацию первым, - предупредил Франсуа. - Какое это имеет значение? - отмахнулся Федор. - К первому больше внимания. А тебе оно сейчас ни к чему. - Уговорил! - согласился Федор. - Дождусь, когда народу будет побольше, и вместе с толпой пойду на регистрацию. Тогда девочкам будет не до того, чтобы разглядывать меня. - Разумно! - одобрил Франсуа. - Адрес запомнил? - У меня хорошая память! - ответил Федор. - "БМВ" я продам! - заявил Франсуа. - Он "засвечен", следовательно, больше не пригоден. Деньги привезу. - Может, оставишь их при себе? - предложил Федор. - У Эрвина детей нет? спросил он быстро. - Нет! - ответил Франсуа. - Но ты опять прав, деньги я оставлю, есть одно дело, на которое потребуются деньги. Спасибо, спонсор! - Мой счет к твоим услугам! - расшаркался Федор. У здания аэровокзала Франсуа помог достать вещи из багажника и тихо произнес: - Расплатись со мной! Кажется, за нами наблюдают. Будь осторожен. Федор спокойно достал из кармана оставшуюся мелочь, все деньги он отдал Ольге в поезде, кое-что осталось лишь в портмоне, которое находилось в дорожной сумке, пришлось доставать его, что было крайне неудобно. Расстались они, как совсем посторонние люди: приехал пассажир, расплатился с водителем, решившим подзаработать, и все. Тот, кто следил за ними, не мог бы заметить ничего более тесного и дружественного. Франсуа уехал, а Федор подхватил свои вещи и отправился в зал ожидания. Вряд ли кто, даже хорошо знавший Федора, мог бы распознать в этом европеизированном французе недавнего десантника спецвойск. И не американских, а российских. До начала регистрации еще было время, и Федор отправился в буфет, чтобы выпить кока-колы. Расплатившись с "таксистом", он сунул бумажник в сумку и не запомнил, в какое место. В буфете Федор подсел к столику и в поисках бумажника принялся извлекать из сумки мелкие вещи, поставил на столик бутылку с вином и снова нагнулся к сумке. Когда он поднял голову, то увидел перед собой черноволосого юношу лет двадцати. - Собираешься пить за смерть моих родственников? - тихо спросил он по-русски. - Нет! - ответил по-чеченски Федор. - Собираюсь выпить за здоровье Джохара Дудаева. А ты кто такой? Услышав родную речь, юноша так удивился, что сразу поставил на стол два пластиковых стакана. - Меня зовут Ахмет. И за Дудаева я охотно выпью! - согласился он. - Но потом ты пойдешь со мной. - Куда? - Ты убил много наших людей, - ответил Ахмет, открывая бутылку. - А аллах не любит, когда убивают его людей. - Знаешь, чеченцы убили женщину, которая мне мать заменила, а она тоже была чеченка. - Это - случайность! - Что будет, если я с тобой не пойду? - спросил Федор. - Это тебя не спасет, - ответил боевик, разливая в пластиковые стаканы вино. - Я тебя все равно убью. Он поднял свой стакан и произнес: - За Дудаева! Аллах акбар! И залпом выпил стакан вина. Яд в вине был действительно сильным, потому что Ахмет мгновенно побелел и рухнул на пол. К упавшему бросились двое из обслуживающего персонала. - Что произошло? - спросила Федора прибывшая через минуту медсестра. Федор ответил по-английски: - Не понимаю! Я из Канады. Тогда медсестра повторила свой вопрос по-английски. - Этот человек собирался пить вино, - начал рассказывать Федор, - когда я остановился, чтобы достать из дорожной сумки бумажник. Хотел купить кока-колы. - Он вам предлагал выпить? - спросила медсестра. - Да, предлагал! - подтвердил Федор. - Но я вина не пью. - Подождите прибытия полиции, - попросила медсестра. - Они наверняка захотят задать вам несколько вопросов. Федор взял бутылку в плетеной оболочке и передал девушке. - Передайте это полиции. К сожалению, я улетаю сейчас в Париж! - развел руками Федор. - И больше того, что я сказал вам, я не знаю. - Очень жаль! - вздохнула медсестра, ей очень понравился этот парень. Но позвольте в таком случае узнать, кто вы. Федор протянул паспорт. Медсестра его внимательно изучила и переписала сведения в свой блокнот. - А где вы остановитесь в Париже? - спросила она с интересом. - Пока не знаю, - ответил Федор. - Я не знаю Парижа, первый раз лечу туда. Он улыбнулся медсестре и торопливо покинул бар. "Откуда появился этот очередной сторонник Дудаева? - думал он, направляясь к месту регистрации. - И сколько же их, на самом-то деле, вьется вокруг меня?" Он не мог знать, что Ахмет прилетел вместе с двумя боевиками одним самолетом из Мюнхена. Прилетел он для контроля и для оценки ситуации. Правда, была еще одна причина, по которой его послали проследить за действиями Юсуфа: его непосредственному шефу было завидно смотреть на стремительное повышение роли Юсуфа в окружении Дудаева, и неудача, оцененная независимым представителем клана Дудаева, могла серьезно подорвать позиции самого Юсуфа. Потеря двух сподвижников, как бы не объяснял самовольные действия Азмада Юсуф, уже поставила под сомнение профессиональные способности посланного убить Федора Пятницкого. Ходж-Ахмед был призван, несмотря на свою молодость, оформить документально неспособность Юсуфа покончить с убийцей многих членов дудаевского клана. Ходж-Ахмед переоценил свои силы. Жажда и желание посмеяться над врагом, заставить его выпить за здоровье своего кумира сыграли с ним злую шутку. Ходж-Ахмед успел заметить все наиболее привлекательные достоинства этого вина: его свежесть, создаваемое им во рту освежающее ощущение холодка, приятную кислотность и то, что это вино хорошо утоляет жажду. Его смертельное достоинство он ощутить не успел. Когда Федор подал билет и паспорт, он заметил, что через минуту к стойке подошел чиновник средних лет. Взяв его документы, внимательно их изучил. Затем он спокойно спросил Федора по-английски: - Вас не затруднит пройти со мной в комнату для проверки вашего багажа? "Неужели медсестра настучала? - подумал Федор. - Так быстро среагировали?" Федор не знал, что двумя часами раньше Жан Пикто получил прямо из Москвы все данные относительно его отлета в Париж: дату, номер рейса и, конечно, его новое имя. Федор последовал за чиновником в сопровождении десятка полицейских. В комнате, где они все оказались, Жан а Пикто предъявил Федору Пятницкому обвинение в незаконном пересечении границы и распоряжение прокуратуры о высылке его из Швейцарии в Россию. Полицейские надели Федору наручники и вывели из комнаты. В зале он заметил медсестру, с которой разговаривал в баре. Она так удивленно посмотрела на скованного наручниками Федора, что у того сразу же пропали все подозрения относительно нее. "Нет, это не ее работа! - сказал он сам себе. - Но откуда в Москве узнали о моем новом паспорте? Франсуа отпадает сразу. Неужели утечка из самой "конторы"?" А медсестра со слезами на глазах смотрела вслед Федору. "Неужели это тот самый парень? - с ужасом подумала она. - Боже, как мне все время не везет: всегда нарываюсь на гангстеров". И она решила не упоминать о разговоре с этим человеком в баре, достала лист бумаги, где было записано его имя, и безжалостно порвала на мелкие клочки. У трапа российского самолета Федора Пятницкого встретили трое в штатском, но с военной выправкой. Они расписались в бумаге, которую им дал Жан Пикто, и увели Федора в самолет, который пришлось задержать, чтобы принять на борт незапланированного пассажира. Самолет тут же пошел на взлет.
