Фридрих Незнанский - Вынужденное признание
— Да, Алексей Петрович, обдумал.
— И что скажешь?
— В принципе я согласен.
— Вот и молодец. — Премьер дружески похлопал Кожухова по плечу: — Приятно, что ты с нами, Матвей Иваныч. Вот только выглядишь ты плохо. Бледный какой-то, встрепанный… Спишь, что ли, плохо? Или со здоровьем проблемы?
— Со здоровьем все в порядке. А сплю я, Алексей, и впрямь плохо. Слишком много вопросов ты передо мной поставил.
— Разве? И что же конкретно тебя так мучило и угнетало?
Кожухов тяжело, прерывисто вздохнул.
— Ты собираешься свалить Панина с помощью компромата, — негромко сказал он. — Это не очень чистый, но довольно стандартный ход в политической игре. Но, Алексей, наш президент — крутой парень. Он не будет спокойно смотреть на то, как ты выбиваешь кресло у него из-под…
— Из-под задницы, — твердо сказал Лобанов. — Да, я выбью кресло у него из-под задницы, и он ничего не сможет с этим поделать. Можешь не сомневаться, Мотя. Я устал тебе это повторять, но информация, которую я собираюсь обнародовать, уничтожит его.
— Но, чтобы обвинить Президента в криминале, нужны очень веские доказательства!
— Не обязательно, Матвей Иваныч. Вовсе не обязательно. Главное — правильно подгадать момент. Чтобы у Панина не осталось времени на ответный удар. Ну и, конечно, заручиться поддержкой нужных людей. Чтобы, в случае если Панин вздумает брыкаться, он остался без поддержки или с такой поддержкой, действия которой мы можем легко предугадать и блокировать. Понимаешь, о чем я говорю?
— Понимаю, Алексей Петрович. Но что будет, если мы проиграем?
— Не проиграем, — уверенно ответил Лобанов. — Я никогда не ввязываюсь в драку, если не уверен в победе. — Внезапно премьер остановился. — Подожди… Ты, кажется, сказал, что согласен «в принципе». Что это значит?
— Я бы хотел подробнее узнать о компромате, который вы готовите. Что это за материалы? И… И все-таки — есть ли прямые доказательства того, что в той афере с цветными металлами замешан Панин?
Премьер нахмурился:
— Что ж, вопрос резонный. Но не? очень своевременный. Ты ведь пока не играешь на моей стороне. Вот когда начнется серьезная игра, тогда мы об этом поговорим. А пока… — премьер усмехнулся, — довольствуйся тем, что тебе достанется телеканал, причем за абсолютно символическую плату.
— Это верно, — вздохнул Матвей Иванович. — Кстати, насчет оплаты. Я готов перевести на твой счет полтора миллиона долларов. В качестве благодарности за…
— За сделку, из которой ты извлечешь фантастические выгоды, — с улыбкой докончил за него Лобанов. — Мы займемся этим после обеда, Матвей. Надеюсь, ты не откажешься со мной пообедать?
Матвей Иванович пожал плечами и вяло забубнил:
— Вообще-то, у меня на сегодня запланированы кое-какие дела…
— Ну, брось, — дружелюбно, почти ласково произнес Лобанов. — Не каждый же день тебе удается отобедать в обществе председателя правительства. Уверяю тебя, на свете есть множество людей, которые дорого бы заплатили за такую возможность.
— Что верно, то верно, — улыбнулся в ответ Кожухов. — Но, скажем прямо, мне эта возможность тоже представилась не совсем бесплатно.
Лобанов рассмеялся:
— Но и не так дорого, как можно было предположить, правда?
— Правда.
— В таком случае милости прошу к моему столу!
23
— Вот, — сказал Матвей Иванович, передавая записывающее устройство и микрофон Дементьеву, офицеру, которого ему дали в охрану, высокому блондину с суровым лицом. — Надеюсь, больше я вам не понадоблюсь.
— Это не мне решать, — отрезал блондин. — Я приставлен, чтобы охранять вас. — Он упаковал устройство в сумку, затем поднял взгляд на Кожухова и сухо произнес: — Я вас на время покину. С вами останется Сергей.
Второй офицер, до сих пор с ленивым видом покуривавший сигаретку и поглядывавший на лестницу, отклеился от стены.
— Пойдемте, Матвей Иванович, — произнес он с ленцой в голосе. — И ни о чем не волнуйтесь. Вы за мной, как за каменной стеной.
— Типун вам на язык с вашими каменными стенами, — проворчал Кожухов.
Офицер негромко рассмеялся, а Дементьев, резко повернувшись на каблуках, направился к лифту.
«Слава йогу, теперь все позади», — вздыхая, подумал Матвей Иванович.
Жизнь показала, как он не прав.
24
Подполковник Данилов всю жизнь беспрекословно выполнял приказы старших по званию, но сейчас, перешагнув сорокалетний рубеж, он всерьез задумался над тем, а правильно ли он прожил свои лучшие годы.
Люди вокруг крутились, зарабатывали деньги, многие из его бывших коллег ушли из управления и устроились в частные фирмы. Либо организовали свои собственные фирмы и агентства. Профессионалы такого высокого класса ценились везде. Навыки агентурной работы, «альтернативные» источники информации практически во всех эшелонах власти, да в конце концов умение стрелять и попадать в цель — все это нынче стоило дорого. Главное — суметь воспользоваться подвернувшейся возможностью. В этом-то и заключалась загвоздка.
Данилов был честным служакой, но разлад с женой, стрессы на работе, а зачастую и просто хамство со стороны облеченных властью штатских — все это могло вывести из себя кого угодно. Все чаще подумывал подполковник о том, чтобы найти применение своим способностям в другом месте, и не важно, в каком именно, главное — чтобы работа оценивалась адекватно приложенным усилиям.
Долгое время ждал Данилов шанса, и вот наконец шанс предоставился.
Роль простого «технического служащего» в деле Кожухова не удовлетворяла подполковника. Он ясно отдавал себе отчет в том, что за всеми этими встречами и записями разговоров стоят большие деньги. В его голове все чаще появлялась мысль о том, что ситуацию с предательством Кожухова можно обернуть на собственную пользу.
Размышлял Данилов недолго. По роду своей службы он знал множество людей, в том числе и человека, который мог ему в этом деле сильно помочь. Человека, с которым можно было пойти на контакт, не опасаясь обмана. И он связался с ним…
Чернявый (так про себя называл его подполковник Данилов) обожал летние кафе. Все свои встречи — если, конечно, время года позволяло — он назначал там.
«Люблю, знаете ли, когда ветерок обдувает и люди снуют — туда-сюда, туда-сюда. Чувствуешь себя живым. А сидеть с утра до вечера в душных бетонных гробах, которые вы именуете «офисами», — занятие не по мне» — так он обычно объяснял свою любовь к летним кафе, щуря черные глазки, зияющие на бледном лице, как два автоматных дула.
Встреча состоялась в летнем кафе «Уют», недалеко от станции «Павелецкая».
— Мы с вами не первый день знакомы, Егор Осипович, — промурлыкал Чернявый. — Мы часто стояли по разные стороны баррикад, но ведь это всего лишь наша работа, правда? А во внерабочее время никто не может запретить нам дружить. Ведь так, Егор Осипович?
«Выбить бы из тебя дерьмо, свинячья голова», — с ненавистью подумал Данилов. Однако кивнул:
— Так.
— Ну вот, — улыбнулся Чернявый. — Итак, Егор Осипович, какой именно вопрос вы хотели со мной обсудить?
— Я располагаю информацией о готовящемся заговоре против Президента, — прямо и без обиняков начал подполковник.
— Да вы что! — изумленно ахнул Чернявый. — Ай-яй-яй! Кто же это осмелился бросить вызов нашему любимому Президенту? — Слово «президент» он произнес низким, глуховатым голосом и тут же обернулся по сторонам.
Данилов недовольно поморщился:
— Перестаньте кривляться. Ведь кому-кому, а вам об этом досконально известно. Ветер-то, как говорится, дует с вашей стороны. Я навел кое-какие справки и знаю, что вы работаете на…
— Не нужно имен, — сказал Чернявый, стирая улыбку с бледного лица. — Я весь внимание.
— О размерах информации, которой мы владеем, я ничего вам не скажу. — л Об источниках этой информации тоже.
— В таком случае нашу беседу нельзя будет назвать конструктивной, — заметил Чернявый.
— Можно, — возразил подполковник, — но при одном условии. Вы не хуже меня знаете, что все в мире стоит денег. А информация особенно. Информация же, которой располагаю я, стоит очень больших денег. Ни от кого больше вы ее получить не сможете.
— Ну; это вопрос спорный.
— Не спорный, если учесть объем информации, — ответил на это Данилов. — Причем информации, существующей не только в виде отчетов, но и в виде магнитофонных записей. Записей, которые могут представлять большой интерес для обеих сторон. И для той, которую представляю я, и для той, которую представляете вы.
— Хм… — Чернявый задумался. — Звучит интригующе. — Он уставился на Данилова глазами-буравчиками, словно пытался залезть этими глазами полковнику под черепную коробку. Затем заговорил: — Ну и в какую же сумму вы оцениваете эту информацию, уважаемый Егор Осипович?
