Джулия Кеннер - Код Givenchy
Он начал проверку с пятизвездочных отелей. И попал в яблочко уже на втором звонке.
Сразу. Просто. Безупречно.
Ему нужно было привлечь внимание Мелани. Поймать ее на прицел, а затем нажать на курок.
О да. Это, несомненно, превосходный план.
ГЛАВА 48
В десять двадцать мы вышли на улицу, волоча за собой сумку с покупками, и двинулись по Мэдисон в сторону 76-й улицы и отеля «Карлайл». Как только мы оказались в квартале от магазина, я вытащила из кармана колье и рассмотрела его. Цепочка была самой обычной, из простых серебряных звеньев, а ярлык привлекал внимание только своим размером, пурпурным цветом и буквами ДВК. К несчастью, медальон тоже не представлял интереса. На лицевой стороне небольшого серебряного овала был изображен ангел с мечом, по краю выгравированы слова «Молись за меня». Обратная сторона и вовсе была гладкой, если не считать надписи.
— Что там написано? — спросил Страйкер, когда я сообщила ему все это.
— Не знаю, — призналась я. — Надпись очень мелкая, и на ходу прочитать трудно.
— Так давай остановимся, — предложил он. Я покачала головой.
— Нет. Уже почти десять тридцать. Нам нужно добраться до отеля. Я не хочу, чтобы Линкс нашел моих родителей раньше, чем мы.
Теперь, после того как Линкс дважды меня упустил, я стала еще сильнее бояться за родителей. Чуть раньше я опять пыталась дозвониться до них — и опять не застала. Я говорила себе, что все в порядке, что прямо сейчас они едут в поезде с Лонг-Айленда, но продолжала трястись от страха.
— Если что-то случится с моими родителями…
Я не договорила. Мама в состоянии довести меня до исступления, но я все равно ее люблю. И конечно же, не хочу, чтобы она бегала по Манхэттену, спасаясь от убийцы.
— Мы убедим их уехать из Нью-Йорка, — пообещал Страйкер.
— Надеюсь. Но если мы не сумеем придумать какой-нибудь убедительной лжи, я открою им правду.
Мне это совсем не нравилось, но лучше уж все рассказать, чем подвергать их опасности.
Страйкер кивнул в знак согласия. Когда мы остановились на углу, чтобы перейти улицу, он повернулся ко мне.
— А что насчет тебя?
— Меня?
— Мы могли бы купить билет на самолет и отправить тебя на край света.
Я вздохнула. До сих пор я не позволяла себе думать о бегстве, но как только он заговорил о такой возможности, она показалась мне весьма привлекательной. Уединенный пляж где-нибудь в Мексике и двадцать тысяч Страйкера. Или то, что от них осталось.
Страйкер отдаст мне деньги, я в этом не сомневалась. Можно было даже и не спрашивать.
Однако все дело в том, что я не хотела бежать. Не хотела жить на пляже в Мексике. Я не их тех, кто любит такую жизнь. Уже не помню, когда я в последний раз просто отдыхала, не занимаясь одновременно чем-то еще; написанием статьи, подготовкой презентации или работой в каком-нибудь комитете.
День, проведенный на пляже, доставил бы мне удовольствие.
На второй день все стало бы меня раздражать.
Три дня без компьютера, книг и друзей привели бы меня в бешенство.
А целая жизнь без всех этих удобств и комфорта показалась бы мне адом.
Наверное, смешно было так рассуждать, когда на другой чаше весов находился безумец, едва не прикончивший меня на углу 59-й улицы и Пятой авеню, но это была моя жизнь, и я не хотела от нее отказываться. Я пошла против воли родителей, чтобы учиться в Нью-Йорке, и каждый день, когда мне удавалось выживать здесь без их материальной поддержки, был моей маленькой победой.
Кроме того, я любила Нью-Йорк, этот стремительный и возбуждающий город, в котором делали лучшую в мире обувь.
Но самое главное, тут был мой дом.
И я не позволю какому-то психу испортить мне жизнь.
Мою жизнь. Мою битву.
— Мел?
— Я никуда не уеду, — заявила я.
Мы быстро прошли последние кварталы и добрались до отеля в десять тридцать — за полчаса до появления моих родителей.
На Манхэттене множество отелей, но «Карлайл» один из моих самых любимых. Вероятность встретить какую-нибудь знаменитость здесь очень высока, хотя несколько меньше, чем в «Уолдорф-Астории», где такая встреча практически гарантирована. Но больше всего мне нравится в «Карлайле» запах. Это глупо, я знаю, но отель сияет такой безупречной чистотой, что аромат великолепных цветочных композиций наполняет весь воздух.
Впрочем, и сам отель производит впечатление, вынуждена была признать я, когда мы подошли к главному входу в стиле «ар деко», выполненному в виде ворот. Под изящным навесом две золотые створки обрамляли вращающуюся дверь. По обе стороны от входа стояли оригинально подстриженные деревья.
Швейцар придержал для нас дверь, и мы вошли в главный вестибюль. Пол — кажется, из черного мрамора — был так отполирован, что напоминал зеркало. Мы торопливо шагнули внутрь, вглядываясь в лица людей. Все они были нам не знакомы. Мы поднялись на лифте на тридцать шестой этаж, нашли номер моих родителей и постучали в дверь. Тишина.
— Ну? — сказала я, показывая на дверь. Страйкер ухмыльнулся:
— Ты хочешь, чтобы я совершил уголовное преступление?
Я закатила глаза.
— Просто открой дверь.
Он вытащил набор отмычек, которыми орудовал в баре «Кэмпбелл апартмент», и принялся трудиться над замком для универсального ключа, расположенным под устройством для пластикового ключа, — обычно этим замком пользуется обслуживающий персонал.
Я с опаской поглядывала по сторонам, пытаясь придумать правдоподобное объяснение на случай, если нашими действиями заинтересуется кто-либо из гостей или горничных. Впрочем, я зря тревожилась: коридор был совершенно пуст.
Уже через несколько мгновений мы вошли в номер. Здесь царил полный порядок, который нарушали лишь несколько вещей, принадлежащих моим родителям. Я зашла в ванную. Маминой косметички там не было, из чего я сделала вывод, что они ночевали в другом месте.
Я облегченно вздохнула, внезапно осознав, что боялась найти открытую дверь и обнаружить на кровати тела родителей с пулями в головах.
— Нам лучше спуститься вниз и понаблюдать за входом, — сказал Страйкер.
Он был прав, и мы вернулись вниз и сделали быстрый обход отеля. В ресторане «Дюмон» все еще подавали завтрак. Мы вошли, и я оглядела столики, отметив попутно невероятное количество мрамора и затянутые бархатом стены. Зал украшали великолепные произведения искусства, от гравюр до картин со сценами охоты. Куда бы мы ни поворачивались, всюду на глаза попадались сокровища.
Вот только моих родителей здесь не было.
Их не оказалось и в «Галерее», кафе «Карлайл» и баре «Бемельманс». Меня окружали потрясающие произведения искусства и безупречный стиль, но я была слишком озабочена отсутствием родителей, чтобы глазеть по сторонам. Мы заглянули во все закоулки и щели и вернулись в вестибюль. Я вновь позвонила по их сотовым телефонам и оставила сообщение с просьбой позвонить, но не слишком на это рассчитывала.
— Что теперь? — спросила я.
Страйкер подвел меня к дивану гранатового цвета, стоящему возле стены. Отсюда был прекрасно виден вход.
— Будем ждать. — Он протянул руку. — Дай-ка взглянуть на колье.
ГЛАВА 49
Страйкер внимательно рассмотрел цепочку и медальон. Изображение на полированном серебре было безупречно четким: ширококрылый ангел держит копье, слегка отведя руку назад, словно собирается вонзить его в кого-то.
— Михаил, — сказал Страйкер. — Архангел.
— А-а, — протянула Мел.
— Многие католики носят такие медальоны, — объяснил он. — Они молятся святым, чтобы те заступились за них перед Богом.
Мел наклонила голову набок, изучающе глядя на Страйкера, словно он пытался что-то скрыть от нее.
— Ты католик?
— Формально — да. — Он рос в католической семье, но после смерти матери перестал поддерживать отношения с Богом. — Мое прошлое тут ни при чем. Ведь подсказки должны быть связаны с Жертвой, не так ли?
— Это верно, но я не католичка. Я… Она неожиданно смолкла.
— В чем дело?
— Моя биография. Несколько лет назад я написала работу о ватиканских шифрах. В начале девятнадцатого века в Ватикане уделяли большое внимание криптологии, и я довольно много этим занималась. Даже выступала на какой-то конференции, не помню сейчас где. Наверное, я упомянула об этом в биографии.
— Ну вот и связь. — Страйкер перевернул медальон и посмотрел на надпись — Для меня это ничего не значит.
— Что там написано?
Он протянул медальон Мел.
у = a ch х
— Ты понимаешь, что это такое? — спросил он.
— Конечно, — сразу же ответила Мел. — Это уравнение цепной линии. Но какое отношение она имеет ко всему остальному, я не представляю.
— Угу, — сказал Страйкер. — А что такое цепная линия?
— Конечно, я могу сказать, но потом мне придется тебя убить.
Он приподнял брови, и Мел усмехнулась.
— Извини. Я просто повторила твои слова. — Она откашлялась. — Цепная линия есть форма идеально гибкой цепи, подвешенной за концы и подвергающейся воздействию тяготения.
