Фридрих Незнанский - По живому следу
— Чтобы меньше мешать жильцам, — сдуру брякнул Игорь.
Дама остановилась, придерживаясь за перила. Подумала мгновение… И медленно повернулась.
— У меня не будет никаких проблем, — железным тоном произнесла она. — Я к вам не лезу. И от вас ко мне — только деньги. Ясно?
— Я оставлю свой телефон, — засуетился Игорь, — если вдруг что-нибудь…
— Боже упаси, — всплеснула руками дама. — Какие еще телефоны? Я вас никогда не видела и не знаю. Вы поселились самозахватом.
Мебель появилась только на третий день.
К этому времени Виктор уже поселил там двух украинских девушек и тощего, долговязого парня-актера, который по совместительству работал грузчиком на вокзале.
В работе все они были вялые. Фактуры никакой.
Их голые тела вызывали скорее чувство жалости, чем какое-то эротическое возбуждение.
Когда-то давным-давно по телевизору ко Дню Победы регулярно показывали документальные фильмы про ужасы фашизма. Так вот Игорь, глядя на одну из украинских девушек, стыдливо прикрывающуюся ручками-соломинками, вспоминал узников Бухенвальда.
— Ты чего такая худая? — спрашивал он строго.
— Бедно живем, — тянула та, — работы нет. Картошка не уродилась…
— Прямо голодомор какой-то…
— Вить, а можно ее каК-нибудь откормить? — позвал он товарища. — Как-то уж больно стройна.
— Это будет специальный колорит, — крикнул Виктор из кухни. — Наверняка есть любители и такого телосложения.
— Ну давай тогда попробуем, что ли? — предложил Игорь.
— Давай, — ответил Виктор, прилаживая новую, купленную взамен сломанной камеру.
— Ну, порнушники, — скомандовал Игорь, — отдохнули — и за работу.
Девушка покорно легла на цветную кушетку — свернулась калачиком в ожидании дальнейших приказаний. Из комнаты пришла еще одна — легла рядом. Потом в комнату вошел заспанный парень-грузчик.
— Да, — заключил Игорь, осматривая «любовника», — вид у тебя не ахти. Ты посмотри сюда. Вот девушки. Они что, тебя не возбуждают?
— Не-а, — внимательно посмотрев на лежащих на кушетке девок, сказал парень.
— Ты их хоть кормил сегодня? — Игорь поморщился и включил свет.
— А ты?
— Все трое, марш на кухню, — приказал Игорь. — Я пока свет поставлю.
Парень схватил рубашку, натянул на себя и побежал на кухню.
— А вы чего?
Девки только озирались.
— А нам, — смущенно сказала одна из них, — дядя Витя казав, щоб мы голяком до стола не ходы-лы… А що надеть?
— Чи то надо? — заныла вторая. — Мы ж тикы туды и обратно. Одягайся, раздягайся. Одягайся, раздягайся…
— Ох, беда с вами… Ни стыда ни совести. И откуда вы такие взялись? Дядя Витя, — позвал друга Игорь, — пусть наши девушки голяком перекусят? Чтоб зря времени не терять. Они же одеваться полчаса будут. А?
— Мне их нечем кормить. Мотька ничего не принес.
— А как быть? Они совсем не готовы к съемкам.
— Это ты не готов, — в дверях показался Виктор. — Это у тебя в голове опять сплошная каша. Что ты собираешься снимать? У тебя готов съемочный план?
— Да мне что, во ВГИКе учиться надо, чтобы их снимать? — возмутился Игорь. — Какой еще план? Лампочку вкрутил, кнопку нажал — и поехали.
— А я потом с монтажом мучаюсь, — разозлился Виктор. — Перебивок не хватает. Все на крупняках. Ни одного общего плана.
— Ты хочешь, чтобы весь мир увидел, в каких условиях мы живем и работаем?
— Это наша специфика. Наш колорит.
— Да это же улики. Для уголовного розыска.
— Твои сраные занавески — улики? — оскорбительно захохотал Виктор. — Я тебя прошу снять общий план, чтобы было видно фигуры. Кто где находится. Участники, место события. Именно это же интересно зрителю.
— Твоему зрителю интересно совсем другое.
— Дядя Витя, — у него из-под руки вылезла голова худой девушки, — а можно, мы с подругой всю колбасу зъедим?
— Ешьте, — разрешил великодушный Игорь. — Жрите. Чтоб через пять минут были готовы.
— Ага. Будем.
— Да, — задумался Виктор. — Расходы можно сокращать… Но не до безумия. А то мы превратимся в самодеятельность. Не способную к конкурентной борьбе на рынке продукции…
— Давай наймем оператора с хорошей цифровой камерой? Качество изображения. Богатый материал. Ракурсы. — Игорь так и сыпал умными словами, почерпнутыми из брошюр для самодеятельных видеостудий.
Но Виктор не поддался на уговоры:
— Пока ты еще поснимаешь. Но кормить их надо. И пусть спят побольше.
— Я уже. — Мимо Виктора, стоящего в дверях, протиснулась в комнату девушка.
— Сейчас хлопец подойдет. — Игорь направил на раскладушку свет фотософита, прикрепленного струбциной к спинке стула. — Ложись.
— Я погреюсь, — девушка, зябко кутаясь в одеяло, села на краешек кушетки. — А ночью ко мне Мотя пристает, — тихо сказала она и жалобно всхлипнула. — А я спать хочу.
— Кормить забывает, а пристает, — возмутился Игорь, устанавливая свою любительскую видеокамеру на хлипенький штатив. — Лучше бы макарон сварил. Или принес бы творогу.
— Это всенепременно. — Виктор рубанул ладонью воздух. — И немедленно. Я сейчас же отправляюсь за жратвой. Мы не плантаторы. А современные, цивилизованные деятели шоу-бизнеса. И наши сотрудники должны с благодарностью и гордостью относиться к родному предприятию.
— Ну что, наелись? — спросил Игорь вошедших парня и девушку.
Те кивнули.
— А Мотька, если ему невмоготу, пусть участвует в производстве, — заявил Виктор. — Нечего понапрасну силы растрачивать. Как заявится, тут же подключайте. А вечером к его эпизоду доснимем проходы и крупняки.
— Он рожу свою светить не желает. И верхнюю часть туловища, — напомнил Игорь.
Виктор одевался в прихожей:
— Игорек, ты за квартиру давно платил?
— Все нормально. За месяц вперед. Она требует еще добавить за электричество.
— А ты счетчик снял?
— Снял.
— Молодец, — похвалил Виктор. — Девочки, что вам купить? I
— Мне колбасы, — сказала худая. — Багато. И творожный сырок.
— А сала? — подмигнул ей Игорь. — Ты звычайная хохлушка. Должна любить сало.
— Да яке уж сало, — обреченно вздохнула вторая. — Вот як бы ковбасы…
— Да ладно, — крикнул товарищу Игорь. — Купи им конфет, шоколаду. И всего там разного. Не жмотничай.
— А мне купите носки, — попросила худая девушка. — А то холодно.
— Договорились, — пообещал Виктор. — Жалко мне их. Игорек, ты прервись с ними. Пусть отдохнут, поспят до вечера. А этих… лодырей буди. Поднимай. Надо и им поработать. Они сейчас свежие, рьяные.
И Виктор вышел на лестничную площадку.
Навстречу ему поднимался улыбающийся Мотя с пакетами в руках:
— А я тут жрачки несу, — обрадовался он, увидев Виктора. — И для тебя пивка прихватил. Ты уже сваливаешь?
— Актеры наши отощали, — объяснил Виктор. — Игорь снимать не может, слезы мешают. Плачет, на них глядя.
— Небось опять худую хохлушку донимает? Кроме нее, и снимать-то никого не хочет.
На нижнем этаже хлопнула дверь.
— Тише, — шепнул Виктор. — Заходи.
И они вернулись в квартиру-студию.
На нижней койке, отвернувшись к стене, плотно закуталась в одеяло новая девушка, которую три дня назад Мотя привел с Киевского вокзала.
— Вставай, красавица, — потрепал ее по плечу Игорь. — Солнце… Или как там? Короче, петушок пропел давно.
— Я заболела, — простонала девушка.
— Ты постарайся, — посоветовал ей Игорь. — Нам нужно на этой неделе два фильма сдать в копировку.
В прихожей хлопнула дверь. Донеслись мужские голоса.
— А це що? — громко и радостно прозвучал вопрос девушки. — Мэни?
Игорь, удивленно прислушавшись, вышел в большую комнату.
— Придется вставать, — сказал он отвернувшейся девушке. — Пошли к станку, труба зовет…
— Ох, спать хочется. И есть…
— Там вроде жрачки принесли.
Девчонка оживилась и стала быстро натягивать на себя майку и шорты.
— Снимать будут?
— А как же. Придет крутая тетка… И такое покажет.
— Какая тетка?
— Мне вчера дядя Витя показывал на видео…
Девчонка только вздохнула.
В комнатку заглянул Мотя:
— Вы уже готовы? Или хотите пожрать? Там я пирожков купил. Налетай, пока хохлы все не умяли.
С пирожком в руках появился Игорь:
— Господа артисты. Прошу на съемочную площадку. — И он откусил пирожок. — С повидлом. Какая гадость. Будто с дерьмом.
Они вышли под свет фотософитов.
Съемочная площадка переменилась. Теперь на фоне синей простыни стояла обыкновенная школьная парта. За ней книжный шкаф с глобусом.
Виктор, пробежав глазами что-то написанное на большом листе бумаги, скомандовал:
— Игорь, ставь камеру сюда, — и показал пальцем. — Одевайте актрису, — протянул Моте скомканную школьную форму — коричневое платье и белый передник. — А ты сам останешься в костюме. Только пиджак у Игоря возьми.
