Патриция Вентворт - Тихий пруд
— Так он сказал. Я не знаю, должен ли я туда идти.
— Только не сейчас, пока там полиция.
— А как Элли? — спросил Джон. — Разве она не встала?
Я должен был поговорить с ней еще прошлой ночью. Она проснулась?
— Я дала ей немного горячего молока, и она снова заснула. Пока тебе не стоит с ней говорить.
Выражение лица Джона не сулило ничего хорошего — мужчины всегда все усложняют. Джон заметил холодно:
— Если она больна, то тебе лучше послать за врачом, а если нет, то она вполне может со мной поговорить.
— Подожди… — сказала Мэри. — Джон, нет, я правда думаю, что ты не должен делать этого сейчас. Неужели ты не понимаешь, что мы должны быть осторожны?
— Осторожны?!
— Да, Джон, осторожны. Ты не можешь прямо сейчас устроить скандал Элли — сейчас не время. Мисс Марш, которая у нас убирается, будет здесь с минуты на минуту.
Я скажу ей, что Элли плохо себя чувствует и останется в постели. Никто — никто не должен знать, что прошлой ночью она выходила из дома.
Джон рассмеялся горьким смехом.
— Запираем конюшню, когда коней увели, да? Половина соседей, кажется, уже знает о том, что она уходит из дома по ночам.
— Но только не прошлой ночью. И об этом не должно быть никаких разговоров.
— Что ты предлагаешь? — спросил Джон свирепым голосом.
— Ничего. Просто говорю тебе, что никто не должен знать, что Элли покидала дом этой ночью.
— Мы собираемся прикрывать ее и наговорить для этого кучу лжи?
— Я не лгу, а говорю правду. Элли плохо себя чувствует и поэтому останется в постели.
Джон резко отвернулся и направился к окну. Остановившись, он произнес, не поворачивая головы:
— Полицейские сказали, что Мириэл убили.
— Джон!
— Булочник говорит, что ему об этом рассказал Робертсон. Ее стукнули по голове и столкнули в пруд.
Глава 32
Адриана Форд ждала, пока вся семья соберется в ее гостиной. Она восседала в кресле с прямой спинкой, и складки лилового халата ниспадали к ее ногам. Ее волосы были аккуратно уложены, а лицо — безукоризненно накрашено, словно все в доме шло своим чередом и жизнь его обитателей не омрачила тень трагедии. Ленч Адриана съела в своей комнате и теперь ждала тех, кого пригласила. Мисс Силвер сидела справа от хозяйки дома, — белый шарфик, который она вязала, пушистым комочком лежал на коленях, над ним проворно мелькали спицы. Дверь в спальню была открыта и Мейсон постоянно ходила туда-сюда. Кресла были расставлены так, чтобы сидевшие в них люди могли видеть друг друга — обычная встреча членов семьи.
Дженет и Ниниан пришли вместе. Дженет не видела хозяйку дома ни до отъезда в город, ни по возвращении, и удостоилась пожелания доброго утра и замечания, что Стар в кои-то веки умудрилась проявить хоть толику здравого смысла и хотя бы один из ее друзей протянул ей руку помощи.
После этого и вплоть до прихода Джеффри Форда в комнате воцарилось молчание. Его лицо было бледным, да и выглядел он как человек, только что переживший шок. Джеффри уже виделся с Адрианой и поэтому молча опустился в свое кресло.
Эдна пришла последней, с сумкой для рукоделия, болтающейся на локте, и пяльцами в руке. Она была все в той же черной юбке, жакете и серой блузке, в которых присутствовала на похоронах Мейбл Престон, да и выглядела она почти так же, как тогда, разве что ее волосы чуть меньше напоминали паклю, а лицо казалось менее напряженным.
Сев в свое кресло, она заметила, что все это, конечно, очень изматывает, но сегодня она спала намного лучше.
— Я не люблю принимать снотворное, но иногда случается, что чувствуешь: так больше продолжаться не может.
Поэтому вчера я ушла наверх пораньше, приняла одну из тех таблеток, которые мне прописал доктор Филдинг, и спала просто прекрасно.
Адриана нетерпеливо забарабанила пальцами по подлокотнику кресла.
— Разумеется, все мы рады об этом слышать. А теперь, возможно, пора начинать.
— Что начинать? — спросил Джеффри.
— Если мне будет позволено говорить, я вам расскажу.
Адриана сидела спиной к окнам, и ее волосы искрились на солнце. Против света складки ее халата казались черными, из украшений она надела лишь кольца — крупный аметист на левой руке и россыпь бриллиантов — на правой. Ее руки были по-прежнему прекрасны.
— Итак, — сказала Адриана, — я попросила вас прийти сюда потому, что уверена, что каждому из нас есть что сказать для прояснения того, что произошло. Все началось намного раньше вчерашнего вечера, но мы начнем именно с него, поскольку он еще свеж в памяти каждого из присутствующих. Я знаю, что все уже дали показания полиции, но то, что вы сказали полицейским, это одно, а то, что можно припомнить в семейном кругу, — совсем другое. Не так ли, Джеффри?
Джеффри ответил напряженным голосом:
— Здесь есть как минимум трое, которых трудно назвать членами семьи. Если вы хотите поговорить с Эдной или со мной, вы можете сделать это в любое время. С Нинианом — тоже, если вы видите в этом необходимость. Должен заметить, что лично я не вижу смысла в подобных формальностях.
К его удивлению, Адриана не возмутилась — Благодарю, Джеффри. Небольшие формальности весьма уместны, когда нужно привести мысли в порядок. А что касается людей, которых я попросила присутствовать на этом семейном совете… Мейсон со мной уже более сорока лет и я отношусь к ней как к члену семьи. Сядь, Герти, и перестань суетиться! А то, что мисс Силвер приехала в Фордхаус именно сейчас, я считаю большой удачей и поэтому категорически настаиваю на ее присутствии в этой комнате. И Дженет тоже останется — потому что я так хочу. Возможно, вам будет интересно узнать, что я позвонила миссис Трент и попросила и ее тоже прийти сюда. Она отказалась на том удивительном основании, что ей нужно присматривать за своим маленьким сыном. Она сказала, что он не пошел на занятия в дом викария потому, что Элли Пейдж неважно себя чувствует и поэтому миссис Трент не может оставить Джеки одного даже на полчаса! — в голосе Адрианы звучали язвительные нотки.
Поскольку ситуация с Джеки Трентом, который был предоставлен самому себе по многу часов в день, была прекрасно известна всем в гостиной, никто не ожидал, что это сообщение вызовет смущение Джеффри, или что Мейсон будет фыркать и с осуждением качать головой. Эдна Форд никак не отреагировала на слова Адрианы и даже головы не подняла. Она сделала очередной стежок, закрепила его и начала новый.
Выдержав достаточную, на ее взгляд, паузу, Адриана снова заговорила:
— Начнем с меня и того, чему я была свидетелем. Мисс Силвер, Эдна, Мириэл, Джеффри и я прямо из столовой отправились в гостиную, и Симмонс принес кофе. После этого пришли Ниниан и Дженет. Выпив кофе, Джеффри заявил, что ему нужно писать письма и ушел. Мириэл предложила танцевать. Она сказала, что нужно привести Джеффри — не хватает кавалеров, и вышла из гостиной. Это был последний раз, когда кто-то видел ее живой. Мисс Силвер, Эдна и я оставались в гостиной до половины десятого, затем все вместе поднялись наверх. Мы расстались на лестничной площадке. Я отправилась к себе, где меня ждала Мейсон, и легла спать. Эдна, что делали вы?
Эдна подняла взгляд от бледного, мрачного цветка, над которым работала, — это был бы мак, если бы не выбранные для него нитки болезненного тускло-пурпурного цвета с сероватым отливом, — и ответила, как обычно, высоким и плачущим голосом:
— Я пошла в свою комнату. Разделась, умылась, убрала на ночь волосы и приняла таблетку, о которой уже говорила вам. Нет, дайте подумать — наверняка я приняла таблетку прежде, чем расчесала волосы, — просто подумала: пусть лучше пройдет какое-то время, прежде чем я лягу — понимаете, да? Мне показалось, что если я захочу спать раньше, чем лягу, то будет больше шансов уснуть. Так тяжко — лежать в темноте и думать, уснешь или нет!
Спицы мисс Силвер так и мелькали. Подняв глаза от пушистой шерсти, она сказала, сочувственно улыбаясь:
— В самом деле, ничто так не изматывает. Но вы все-таки заснули.
В ответ Эдна Форд припомнила множество ночей, в которые ей так и не удалось сомкнуть глаз.
— И, конечно же, наутро я была прямо без сил — а Дел, как всегда, полно. В большом доме само собой ничего не происходит. За прислугой нужен глаз да глаз, и мне впрямь иногда начинает казаться, что я больше не выдержку. Но таблетка подействовала просто замечательно — я проспала несколько часов, крепко и глубоко, и не просыпалась до тех пор, пока утром в комнату не вошла Джоан с этими ужасными новостями.
Во время ее долгой речи Адриана начала выказывать признаки нетерпения и наконец, повернув голову, резким тоном спросила:
— Дженет и Ниниан, вы последними оставались в гостиной. Вы все время были вместе?
Ниниан кивнул.
— До половины одиннадцатого, когда мы вместе поднялись наверх. Дженет отправилась в детскую, а я — в свою комнату. И проспал всю ночь.
