Мария Спасская - Магическая трубка Конан Дойла
— Доброе утро, Радий Сергеевич! — гремя ведрами, вошла в палату Раиса. — Как ваши дела?
— Отлично, Раечка, отлично! — с воодушевлением откликнулся Полонский. — Вот! Полюбуйтесь! Обыгрываю самого Капабланку!
— Да что вы говорите! — привычно протянула Раиса, давно уже переставшая чему-либо удивляться рядом с этим загадочным человеком. — Нет ли от Никиты весточки? — робко спросила уборщица, шваброй надраивая линолеум.
— Как же, видел я вашего Никиту, — раздумчиво ответил Полонский, с головой погруженный в игру. — Просил передать, что обижается.
Женщина застыла посередине палаты и с удивлением спросила:
— Это на что же он может обижаться?
— А обижается он на то, что вы до сих пор не познакомили дочь с его родителями, — не отрывая задумчивого взгляда от шахматной доски, ответил Радий. — Дед с бабкой должны увидеть внучку.
— Раз должны — увидят. Так ему и скажите. Сегодня же отведу.
— Сами скажите. Он как раз стоит за вашей спиной.
Раиса торопливо отложила швабру, пригладила волосы, прихорашиваясь, и, одернув подол халата, смущенно произнесла, слегка обернувшись:
— Никит, ты уж не сердись на нас с Аськой. Мы, Никитушка, прямо сегодня к твоим старикам заглянем.
Все это время в открытых дверях палаты стоял доктор Юдин, с интересом наблюдая за поведением санитарки. Заметив главврача, женщина охнула, подхватила ведро и швабру и, зацепив врача плечом, выбежала из палаты.
— Рая, прекращайте ваши фокусы! — крикнул вдогонку доктор. — Скоро вас саму лечить надо будет.
— Ну вот, доктор Юдин опять дух Никиты спугнул, — недовольно пробурчал обитатель палаты.
И, усмехнувшись, добавил, обращаясь к шахматной доске: — А вы, чудак, не верили, что я смогу дотянуть до десятого хода! Ну что, уважаемый Хосе Рауль? Чья взяла?
Небритый и нечесаный Полонский говорил так, точно Капабланка сидел напротив него за шахматной доской, и человеку неподготовленному стало бы не по себе. Но для доктора Юдина это была вполне обычная картина. За время наблюдения за больным врач успел привыкнуть к тому, что Радий Полонский разговаривает преимущественно с призраками. Призраки посещали его самые что ни на есть именитые. Сидя в буйно разросшемся парке лечебницы и покуривая трубочку, пациент частенько беседовал то с графом Калиостро, то с Фрэнсисом Бэконом. Иногда его собеседниками становились Софья Ковалевская, Мария Кюри, Гете, Шиллер и Александр Пушкин.
Именно Солнце Русской Поэзии и зародил в Полонском интерес к карточной игре, во время одного из своих визитов поведав о тайне «трех карт». Обладателем этого секрета был, как известно, граф Сен-Жермен, открывший тайное знание графине Наталье Голицыной. Через несколько дней к духовидцу наведался сам граф, подробно объяснив, в чем, собственно, суть. И, видя интерес собеседника к этой теме, даже порекомендовал своего знакомого, знаменитого карточного шулера Готье Лонже.
В конце девятнадцатого столетия в одном из игорных домов этот человек прославился феноменальным везением. Опытные картежники предположили, что он каким-то образом метит карты. На что Лонже на голубом глазу заявил, что в момент игры начинает ощущать сквозь карту ее масть и рисунок. И даже показал любопытствующим, каким образом он это делает. Во время беседы с духом Лонже Радий Полонский тоже удостоился этой чести, переняв у специалиста нехитрый навык.
Иначе говоря, годы, проведенные в лечебнице при докторе Юдине, не прошли для Радия даром. Общаясь с призраками людей незаурядных, он узнал много интересных вещей и выучился удивительным приемам. Как-то раз, незадолго до выписки, Полонский курил под раскидистым дубом свою любимую трубку и размышлял о том, как лучше отсюда выбраться, как вдруг на скамейку рядом с ним присел похожий на птицу бритый человек в шафрановой мантии тибетского монаха. Некоторое время он молча сидел рядом, пока не проговорил:
— Вижу, ты Знающий. Хочешь узнать еще больше?
— Беретесь научить? — усмехнулся Радий, для которого появления самых разных призраков стали чем-то вроде азартной игры. Выходя на прогулку после завтрака, он уже начал сам у себя принимать ставки, загадывая, кого увидит рядом с собой на этот раз.
— Меня называют Лабсанг Рампа, — не отвечая прямо на поставленный вопрос, пустился в пространные пояснения бритоголовый. — Я тибетский монах, выросший в монастыре и обучавшийся под руководством наставника ламы Мингьяра Дондупа искусству врачевания и тайнам астральных путешествий. Всему, что знаю, я научу тебя, Курящий Трубку.
— Было бы неплохо, — приободрился Полонский. — Особенно хотелось бы попутешествовать в астрале куда-нибудь подальше от этого унылого места.
— Это легко, — скупо улыбнулся учитель. — Прежде всего ты должен быть в уединении, чтобы тебе никто не мешал. Когда ты удобно устроишься, дыши глубоко, думай об эксперименте, сконцентрируйся на точке на шесть футов перед собой, закрой глаза, сосредоточься, заставь себя думать, что ты — ты истинный, астральный — стоишь там и смотришь на свое тело с расстояния шести футов. Ну же! Думай! Концентрируйся!
Откинувшийся на спинку скамейки Радий прикрыл глаза, расслабился и в первый момент почувствовал себя как бы внутри резинового шара, словно пытаясь пробиться через него и выйти. Он проталкивался, работая локтями и коленями, напрягаясь изо всех сил, но ничего не получалось. И вот, наконец, он внезапно прорвался. Раздался треск, как будто бы действительно лопнул детский воздушный шарик. В какой-то момент Полонский и в самом деле почувствовал словно легкий удар тока и увидел свое тело, раскинувшееся на скамейке на расстоянии почти двух метров от себя.
Астральный Радий быстро взглянул на сидящего рядом с его телом учителя, и тот сделал едва уловимый жест рукой:
— Не стой! Полетай по воздуху, как мыльный пузырь, ведь теперь ты весишь не больше пушинки. И запомни — никогда, ни при каких обстоятельствах ты не должен испытывать страха! Иначе Серебряный Кабель, который связывает тебя астрального и твое тело, натянется до предела и в любой момент может лопнуть. И тогда все. Смерть. И не выпускай из рук трубку. Она — твой якорь и держит тебя между мирами. У меня тоже есть трубка. Ибо мы — Люди Трубки. Мы — Знающие. Бояться не надо. С трубкой ты можешь все.
— Я понял, учитель! — радостно проговорил Радий. — Страх мне не знаком. Я вообще не знаю этого чувства!
Обеспокоенная неестественно застывшей позой пациента, к лавочке уже спешила медсестра.
— Тебе пора возвращаться, со стороны ты выглядишь, как мертвый. По сути, мертвым и являешься. Когда астральное тело покидает тело материальное, жизненные процессы замирают, — строго проговорил Лабсанг Рампа, поднимаясь со скамьи, делая шаг и растворяясь в воздухе. Последнее, что услышал Радий, были слова: — Я приду завтра, и мы продолжим.
Подоспевшая сестра долго щупала пульс на вялой руке с трудом приходящего в себя Полонского и, доставив пациента в палату на кресле-каталке, со всех ног кинулась за доктором Юдиным. Мирослав Владимирович тут же явился в просторные светлые покои, которые занимал Полонский, и, озабоченно рассматривая бледные кожные покровы своего больного, хмурясь, проговорил:
— Друг мой, курение вредно сказывается на ваших сердечных ритмах. Давайте-ка сюда свою трубку, а то она вас доконает. В момент выписки я вам ее верну, обещаю.
— Я не могу ее отдать, — запротестовал ослабевший пациент. — Завтра придет учитель Рампа и, не увидев у меня трубки, может не признать за своего.
— Учитель Рампа? Ничего страшного. Когда он придет, я подскажу ему, где вас найти.
И волевым решением у Радия изъяли львиноголовую трубку. Хотя Полонский и опечалился этим обстоятельством, предстоящая встреча с учителем внушала надежду. Но на следующий день вместо бритого монаха в шафрановых одеждах явился благообразный подтянутый старик. Присев рядом с Полонским, он по-немецки выдохнул:
— Я Генрих Харрер, автор книги «Семь лет в Тибете». Я действительно провел там семь лет и могу поручиться за то, что ваш новый знакомый Лабсанг Рампа жулик и никогда не бывал в этой благословенной стране. Прочитав ту редкую чушь, которую он издал под названием «Третий глаз», я усомнился в здравом уме писателя и нанял частного детектива, чтобы выяснить все, что возможно, об авторе книги. И оказалось, что написал сей опус самозванец-сантехник из Англии, некий Сирил Генри Хоскин, уверявший, что его тело — тело простого сантехника — занимает дух Лабсанга Рампы. Однажды, видите ли, сантехник Хоскин упал с пихты в своем саду в Темз-Диттон, графство Суррей, пытаясь сфотографировать совенка. Он потерял сознание, а когда очнулся, то увидел монаха в желтой мантии, идущего навстречу. Это и был Лабсанг Рампа. И знаете, что сделал тибетский монах? Он не нашел ничего лучшего, как обсудить с сантехником возможность занятия Рампой его тела. И Хоскин согласился, ибо не желал оставаться сантехником, предпочитая быть тибетским монахом. В дальнейшем переименовав себя в Лабсанга Рампу, он написал двадцать три книги с руководствами, как достичь просветления и стать практически ламой. Как вам это нравится?
