Виктор Мясников - Водка
- Да, жестоко, - озаботился Бородулин, - легальным производителям придется раскошелиться. Да и народ не обрадуется. Почем марочка?
- Утверждают, что два рубля. Рубль - производство, второй пойдет во внебюджетный фонд, контролирующий эти марки. Проект этот на сессию думы вытащат недели через две.
- Вообще идея неплохая, - Бородулин задумчиво прожевал кусочек заливного мяса. - Ликеро-водочным заводам придется покупать дополнительное оборудование для машинной наклейки этих марок. А купцам, которые дешевый товар с югов везут придется ещё круче. Им надо каждую бутылку из ящика достать, обклеить и обратно убрать. На три рубля, как пить дать, подорожает родимая. А это значит, что производство паленой водки станет на три рубля выгодней. Что ж, я буду голосовать за введение этой марки.
- Мы с тобой - понятно. - Вовтузенко смаковал безалкогольный "Шлоссголд". - Слушай, без градусов, а на вкус натуральное пиво. Подай-ка мне ещё пузырек такого. Так вот, кроме нас, кто ещё проголосует за? Про оппозицию забыл?
- Забыл, Степаныч. Губернаторские выборы на носу. Заорут, что последней радости народ лишают, поднимают цены на водку. Оппозиционеров у нас многовато. - Бородулин приуныл слегка. - Блок "Горного Урала" с "Народным движением" - это восемь голосов. Судаков, как президент "Продовольственной корпорации" тоже однозначно против. Лазов, главный оптовик края, тоже туда же. Два коммуниста тоже могут вступиться за народный напиток. Вот такой расклад. Не проходит марочка. А жаль.
- А теперь давай я посчитаю, - Вовтузенко хитро прищурился. - Кто сейчас третьим номером в обкоме КПРФ?
- Черт! Степаныч - ты гений! - Бородулин в восторге ударил себя ладонью по голому колену. - Про Богданова-то я и забыл, про главного их спонсора. Точно, он же у меня продолжает спирт покупать, как и прежде. Кстати, надо будет согласовать с ним, кто по какому округу на следующих выборах пойдет, чтоб не пересекаться напрасно. И почему я сам не додумался в коммунисты податься?
- У тебя денег слишком много, прекрасно и без коммунистов в депутаты проходишь. - Вовтузенко на восторги партнера реагировал спокойно. - Значит, с Богдановым переговоришь, он своих коммунистов доработает. Теперь разберемся с Лазовым. Он, по моим прикидкам, держит процентов двадцать завоза водки в край. Десять процентов у Судакова, а остальные семьдесят разная шушера подтаскивает. Только шушера налогов почти не платит, оттого быстро свой товар сбрасывает. А у этих китов все на виду, все под фискальным надзором. Делай вывод.
- Делаю, - Бородулин уважительно поглядел на адвоката. - Шушере придется засвечиваться или сбрасывать обороты. И тридцать процентов будет уже её, а семьдесят, наоборот... Слушай, Степаныч, чего ты в адвокатах ходишь? С твоей головой такой бизнес можно раскрутить! А ты всего лишь процентами с оборотов ограничиваешься.
- Эх, Вася, Вася, - Вовтузенко даже развеселился. - Нет во мне первобытной жадности, чтобы грести и хапать. Мне теневой театр ближе, чем огни рампы. Зарабатываю на своих идеях я и так больше многих. А, главное, как-то оно спокойней. Никто киллера не подошлет.
- Чего уж сразу киллера, - насупился Бородулин. - Не надо заводить сильных врагов и завистливых друзей. Ладить нужно с людьми, тогда все будет в порядке.
- А кроме всего прочего, - продолжил Вовтузенко, - сейчас я всюду вхож, могу влиять, снимать информацию, давать советы. А тебя, Вася, при всем твоем депутатстве, к таким вещам стараются не подпускать. Потому что ты бизнесмен, выгоду будешь извлекать, других оттеснять. Ну, да, это так, к слову. Кто там у нас ещё остался? "Яблочный" демократ проголосует за, так же как его лютый враг либерал-жириновец. Что касается оппозиции, то мы шутя расколем её блок. Продавим через экономический комитет и выставим на торги государственные пакеты акций "Виншампани", "Алгона" и спиртзаводов.
- Идея хорошая, - одобрил Бородулин, задумчиво покусал ноготь большого пальца. - Объявить тендер, кто больше вложит в развитие производства, тот и покупает. Увязать эти пакеты с введением марки. Все, вроде, стыкуется нормально. Краевому правительству этот внебюджетный фонд, наверное, позарез нужен, так что на тендер согласятся. В оппозиции тон задает Алеша Подгорнов, а я знаю, кому из его спонсоров про тендер капнуть. Мы даже с ними на берегу пакеты поделим. "Алгон" пусть забирают, а я себе заводы возьму. И денег меньше уйдет. В этом случае, действительно, единогласно все могут проголосовать. Может, мне тогда против кнопку нажать? Так, для понту.
- Думаю, без тебя кто-нибудь против проголосует. Спохватится, что при дележке обошли, и выразит протест таким способом. Кстати, насчет продажи пакетов акций ты сейчас сымпровизировал или уже запустил идейку?
- А как ты думаешь? - хитро прищурился Вовтузенко.
- Хитрый ты хохол! - засмеялся Бородулин. - Ну, сознайся, уже в госимуществе готовят продажу?
- Готовят, готовят, успокойся. Более того, закрытый инвестиционный конкурс. Тебя включать?
- Ясно. - Бородулин посерьезнел. - Информация ещё не разбежалась?
- Ты фактически первый. Завтра прозондирую тех, кто оппозицию кормит. А весь проект на думу вытащим, как и говорил, недельки через две.
- Сколько хочешь? - напрямую спросил Бородулин. - Десять процентов устроит?
- Ты же, Василий, знаешь, не люблю я этого дела. - Вовтузенко взял темную коньячную бутылочку, накапал на дно низких круглых фужеров. Предпочитаю наличные и без всяких формальностей. Двести тысяч баксов. До того, естественно.
- Хм, - Бородулин поднял фужер, сделал легкое вращательное движение, проследил, как на вогнутых стенках собираются мелкие капельки, действительно, зачем тебе в бизнес влезать. Даже торговаться не буду. Двести, так двести. Но ты уж с обналичкой тогда помоги. И полную консультацию, само собой.
- Нет проблем, - Вовтузенко аккуратно отлил из фужера себе в рот, выпятил сомкнутые губы, очевидно, так вкус коньяка ощущался им гораздо лучше, причмокнул, - у меня уже все расписано. Сейчас я тебе прокручу на мониторе и солью в твой компьютер. Дома уже капитально разберешься. Значит, так. На всех спиртзаводах сбыт и производство должны падать, а долги расти...
УЕЗДНЫЕ АВАНГАРДИСТЫ
Когда-то уральские леса чуть было не оказались сведены подчистую. Крепостные углежоги, выполняя положенный урок, превращали деловую древесину в легковесный уголек. А на десятках заводов в архаичных печах и домницах на этом древесном угольке плавили и калили "соболиное" железо, столь любимое на Западе за необычайную дешевизну и ковкость. Но Александр II Освободитель, отменив крепостное право, лишил заводчиков дармовой рабочей силы, уральская промышленность впала в жесточайший кризис, а леса стали расти почти невозбранно. Конечно, их продолжали рубить, но прежнего тотального выкашивания уже не было. И сейчас по обе стороны асфальтовой ленты шоссе тянулся лес. Не сплошной, кое-где виднелись вырубки, желтеющие поля и обзаборенные дачные поселки, но настоящий, местами даже густой и темный, столетний лес.
Глядя с высоты кабины КАМАЗа, Олег подумал, что уже много лет не выбирался на природу. Даже за грибами не помнил, когда в последний раз ходил, чуть ли не в детстве. И вообще, чем он занимался столько лет? Дом, работа - вот и все. Дачу Зойка не захотела заводить. Она, видишь ли, и так на работе выматывается. Ага, в бухгалтерии чаи гоняла да тряпки с бабами обсуждала, есть от чего умотаться. Скорее всего, просто ей было жалко тратить деньги на что-то кроме этих самых тряпок и домашнего барахла. Очень уж ей хотелось всем показать, что одевается и живет не хуже прочих.
И Олегу вдруг захотелось попросить усатого Вахида, чтобы остановил машину. Сбежать с насыпи, вломиться сквозь придорожные заросли под прохладный полог хвойного леса, смахнуть с лица паутину и вдохнуть сырой воздух, полный незнакомых запахов. Но Вахид молча крутил баранку, а если и отпускал какую-то реплику, то исключительно в адрес обогнавшей их легковушки. Или комментировал увиденное на обочине.
- Вах, какой баб!
Это в адрес задастой дачницы, туго, как дирижабль шелковой оболочкой, обтянутой синими трико. На лицо и оглядываться не стал, не так интересно.
- Уй, совсем дурак, на велосипеде поехал.
Чем ему велосипедист не понравился, Олег не понял, а спрашивать не захотел. В самом начале пути задал бестактный вопрос о поездке в Грузию и прорыве с боем через границы и горы, так Вахид замкнулся, помрачнел и почти перестал его замечать.
Путь их лежал в небольшой городок Травду, раскинувшийся по берегам одноименной реки. По этой самой реке Травде сплавлялись с северных верховий плоты. В городе их распускали, бревна разделывали, а затем их поглощал огромный лесокомбинат, раскинувшийся по обеим берегам. На одном берегу выполнялась грубая, черная работа. Здесь бревна превращали в необрезную доску, брус и шпалу. На противоположном берегу выпускали сортовой пиловочник, прессовали фанеру и древесно-волокнистую плиту. Здесь же неподалеку располагалась мебельная фабрика, а ещё дальше, за чертой города, гидролизный завод и небольшой поселок со звучным названием Авангард. А теперь угадайте с двух раз, на каком берегу основной рабочей силой были граждане осужденные? Совершенно верно, на одном берегу спиртзавод и лагерь усиленного режима не могут располагаться.
