Эва Хансен - Цвет боли: бархат
Они ушли в кухню, Ларс сначала присел, потом встал и принялся мерить помещение шагами.
— Меня оскорбляет ее ревность.
— Ты дал повод?
— Если это можно считать поводом.
— Рассказывай.
— Утром позвонила Карин, чтобы назначить сеанс БДСМ, а трубку взяла Линн. Обиделась, хотя она прекрасно знает, что БДСМ — это не любовная связь.
— Ты занимаешься этой хренью до сих пор? Ты же бросил?!
Ларс обомлел, он никогда не слышал от Свена таких слов, тот слыл образцовым английским джентльменом, хотя едва ли побывал в Англии больше трех раз.
— Не постоянно, так… несколько раз.
Кажется, Свен понял, в чем дело, подозрительно прищурился:
— Не с Линн и в то время, когда она была беременна?
— Вот именно. Не мог же я рассказывать ей на восьмом месяце, что ставил руку парню Карин, показывая, как держать плеть?
— Я не понимаю, ты умен и не жесток, но какой же ты дурак, Ларс!
— Хоть ты не начинай, мне и так тошно. Я не могу ее понять!
— Что сказала Линн?
— Что я пойму, когда поставлю себя на ее место. — Ларс с досадой отодвинул стакан с водой, которую собрался пить.
— Она права, поставь себя на ее место, представь, что обнаженной и связанной стоит она…
— Я должен представить себя обнаженным и связанным?
— …но плеть держишь не ты, а другой.
— Что?!
— Неприятно? Не по себе от мысли, что она может заниматься БДСМ с кем-то другим? Но ведь это всего лишь БДСМ, не секс, как сказал ты сам.
Свен больше ничего не стал объяснять — Ларс умен и поймет сам, — отправился в комнату, где жили они с Осе, хлопнув дверью. Они с дедом Ларса очень старались, чтобы парень вырос толковым, получил прекрасное образование, учили доброте, порядочности… Как получилось, что Ларс видит только себя, свои чувства и эмоции? Он любит Линн по-настоящему, раскрепостил девушку, делает все, чтобы та была счастлива, но счастлива по его схеме. При этом Ларс видит только ту Линн, которую создал сам, не желая замечать, что есть другая, сильная, самостоятельная, вполне его достойная.
Ларс, как Пигмалион, создавший прекрасную Галатею, влюблен в свое произведение, но не видит, что работал не с комом глины, а с человеком, у которого масса собственных достоинств. А еще не считает создание вправе быть недовольной автором и его поступками.
Чего не хватает женщине, у которой все есть? Признания ее способной чувствовать еще что-то, кроме благодарности к своему создателю.
Линн пробыла в душе долго, сначала просто сидела, уронив руки и бездумно глядя в пустоту, потом стояла под упругими струями, пытаясь понять, что потеряла и как теперь быть.
Но нельзя же всю ночь провести в душе, когда она выбралась оттуда, в квартире стояла тишина, только в комнате, где спала маленькая Мари, горел ночник. У Ларса скоро самолет, но он даже не позвонил, не отправил СМС. Все правильно, невозможно жить на вот таких эмоциональных качелях — то секс до упаду, то ссора, то любовь, красивей которой нет в мире, то почти презрение.
Ларс назвал ее капризной маленькой девочкой. Вот то-то и оно, он воспринимает все попытки заявить о себе как капризы или детские старания выглядеть взрослой. Ларс так и не заметил, что она таковой была еще до их встречи.
Линн очень хотелось просто одеться и уйти на всю ночь гулять по набережным в одиночестве, но она понимала, что это перепугает бабушку и Свена, к тому же малышка Мари спала сладким сном. Вот ее отдушина — дочка. Но она же боль. Пока Мари мала и ничего не поймет в отношениях мамы и папы, а что дальше?
Сейчас она точно знала одно: в комнату боли больше не войдет и под плеть не встанет попросту потому, что каждый раз невольно будет представлять на своем месте другую.
Она на цыпочках пробралась в комнату дочери и замерла — у кроватки Мари прямо на полу сидел Ларс.
Линн на всякий случай глянула на часы и, плотно прикрыв дверь, шепотом заметила:
— Ларс, у тебя же самолет через полчаса!
— Я не лечу. — Он поднялся на ноги, привлек ее к себе. — Линн, прости, я дурак. Таким был, таким и остался до сих пор. Больше никаких сеансов ни с кем, кроме тебя. Только не прогоняй меня и не бросай сама.
— Есть еще секреты в твоей жизни? Я должна быть готовой к ним.
— В нынешней нет. И это был не секрет, а глупость. Больше не повторится.
Но Линн больше заботило не обещание Ларса, а уточнение «в нынешней», которое не сулило ничего хорошего.
— А в прежней?
— А прошлая забыта и больше не существует, мы же договаривались.
Она тихонько вздохнула, подумав: «Значит, неприятностей еще полно…»
Но думать о них не хотелось совсем, Линн была в объятиях любимого человека с самыми красивыми в мире стальными глазами.
— Что будет из-за того, что ты не полетел?
— Улечу утром. Ты важней.
Линн уткнулась мужу в плечо, чтобы не расплакаться. Они очень любили друг друга с первой минуты встречи, но почему же судьба так жестоко испытывала на прочность эту любовь?
— Ларс, тебе обязательно лететь?
Конечно, ее терзал вопрос: к кому он летит и не с Карин ли договорился встретиться где-то вне Стокгольма, чтобы жена не застукала?
Остался вопрос, который она так и не задала: откуда у Ларса в телефоне номер Карин, да еще и с фото? Она помнила давний совет матери: не хочешь лжи в ответ на свой вопрос, не задавай его. Но это не выход, недоверие осталось. Линн подумала, что нужно проверить, удалил ли Ларс этот номер.
Утром, пока он принимал душ, действительно проверила, страшно досадуя сама на себя. Нет, не удалил. Возможно, не придал этому значения, следовательно, не придал значения и ее обиде. Обругав себя ревнивой дурой, она перенесла номер телефона в свой.
Глупость, но обида оказалась сильней разумных доводов.
Когда Ларс прощался, чтобы скрыть испорченное настроение, отговорилась головной болью. Это же сказала и бабушке со Свеном, поспешив уйти из дома раньше, чем они поймут, в чем дело.
Побегала в Хумлегордене, но это не помогло, забыть о неудаленном номере телефона, да еще и с фотографией, не удавалось. Заставить себя не думать об этом тоже. И Линн решилась. Вернувшись домой и приняв душ, попросила бабушку:
— Я вернусь через пару часов, малышку оставляю на вас…
— Куда ты так рано?
— Работа…
Первым делом Линн заглянула в салон мобильной связи и купила одноразовый мобильник, какие приобретают туристы, чтобы пользоваться совсем недолго. Некоторое время сидела в Хумлегордене на скамейке, пытаясь на что-то решиться. Выбор невелик — поступить либо как ревнивая жена, выяснив отношения с возможной любовницей, либо как жена разумная, сделать вид, что ничего не происходит, по принципу «погуляет и вернется».
Осознав, что этот принцип не для нее, Линн отчаянно пыталась найти третий выход. Он был — оборвать вообще все, чтобы не ревновать, не проверять телефоны и не мучиться от того, что какая-то девица звонит мужу с предложением постоять перед ним голышом.
Достала новый мобильный, набрала номер Карин и… так и не смогла нажать кнопку вызова. Слишком унизительно. Выключив мобильник совсем, сунула его в сумку и достала свой:
— Фрида, нужно поговорить…
— Линн? Что случилось? Приезжай…
— А Бритт?
— Она у своего парня. Какой-то новый знакомый — Марко. Не знаешь такого?
— Нет. Давай, встретимся где-нибудь в кафе.
Они сидели в кафе, где завтракало множество клерков, пили кофе и молчали. Фрида понимала, что Линн нужно дать время успокоиться, но потом все же не выдержала:
— Так что случилось?
— Фрида, мне нужно определить местонахождение одного мобильника и последить за его владелицей. Здесь номер и ее фото, зовут Карин Персон. Журналистка, вообще-то живет в Стокгольме, но сейчас может быть… в Копенгагене…
Объяснять не нужно, все ясно с первого взгляда.
— Линн, ты с ума сошла? Думаешь, Ларс тебе изменяет?
— Эта особа, — девушка указала на новый мобильник, который подала подруге, — вчера утром звонила Ларсу, чтобы договориться о следующем, понимаешь, следующем сеансе БДСМ. А вчера вечером крутилась вокруг него на приеме. Теперь он улетел. Срочно. Якобы в Копенгаген.
— Откуда у тебя ее номер?
— Скопировала из телефона Ларса. Хотела позвонить, — Линн сокрушенно покачала головой, — но не смогла.
— А Ларс знает, что ты знаешь?
— Да.
— И… что?
— Утверждает, что для него существую только я и никакого БДСМ больше ни с кем не будет, — Фрида не успела сказать «ну вот», Линн с сарказмом добавила: — Но ее телефон из мобильника не удалил.
— Линн, я даже не знаю, что сказать. Глупо как-то, всегда казалось, что Ларс по-настоящему тебя любит.
Линн вздохнула:
— Мне тоже. Но, видно, это не мешает ему заниматься поркой красивых задниц на стороне. Она красивая и фигуру имеет классную. Не говори ничего Бритт, ладно? И Магнусу тоже. Я только тебе сказала.
