Дик Фрэнсис - На полголовы впереди
В этом длинном, теплом, уютном пространстве находились лошади общей стоимостью во много миллионов канадских долларов — это на сегодняшний день, а если какая-нибудь из них выиграет скачки в Виннипеге или Ванкувере, она станет еще дороже. Я долго стоял, глядя на Право Голоса. Если матушка Билла Бодлера знала, что говорит, этого ничем не примечательного на вид гнедого ожидало великое будущее. Может быть, она и права. В Ванкувере увидим. Повернувшись, чтобы уйти, я напоследок оглянулся и встретился взглядом с Лорентайдским Ледником, который равнодушно смотрел на меня. Потом я поблагодарил усердного дракона в лице мисс Браун за содействие (удостоившись ее сдержанного кивка) и медленно пошел назад вдоль поезда, разыскивая костлявого.
Найти его мне не удалось. Может быть, он находился в любом из закрытых купе. Его не было в переднем салоне-ресторане — ни наверху, ни внизу, не было его и в открытом сидячем вагоне. Я отыскал по очереди каждого из трех проводников спальных вагонов, отведенных для болельщиков, и расспросил их. Каждый, нахмурив лоб, отвечал, что, во-первых, такие куртки, какую я описал, носят тысячи людей, а во-вторых, всякий, кто выходит наружу в такой холод, закутан так, что его толком не разглядишь. Тем не менее я попросил их, чтобы, если им попадется кто-нибудь, подходящий под мое описание, они сообщили Джорджу Берли его фамилию и номер купе.
Конечно, сказали они, только не странно ли, что актер расспрашивает о таких вещах? В первый же раз, когда меня об этом спросили, я мгновенно нашелся и сказал, что Заку лицо этого человека показалось интересным и он хотел бы спросить, нельзя ли включить его в одну из сцен. Ах, вот что? Ну, пожалуй. Ладно, если они его найдут, то сообщат Джорджу.
Вернувшись к Джорджу, я рассказал ему о своих расспросах. Он нахмурился.
— Я видел похожего человека в Тандер-Бее, — сказал он. — Но я мог видеть в поезде и не одного такого. Зачем он вам понадобился?
Я объяснил, что сказал проводникам спальных вагонов, будто Зак хочет использовать его в одной из сцен.
— Но вам-то? Зачем он вам нужен?
Я посмотрел ему в глаза, и он не отвел взгляда. Я размышлял, насколько можно ему довериться, и у меня появилось неприятное чувство, будто он знает, о чем я думаю.
— Ну ладно, — сказал я наконец. — Он разговаривал с одним человеком, который меня интересует.
Его глаза весело блеснули:
— Интересует... по долгу службы?
— Да.
Он не стал спрашивать, кто это, и я ему ничего не сказал. Вместо этого я спросил, не разговаривают ли он сам с кем-нибудь из владельцев.
— Конечно, разговаривал, — ответил он. — Я всегда встречаю пассажиров, когда они садятся в поезд, а? Говорю им, что я главный кондуктор, сообщаю, где мое купе, и объясняю, что, если у них будут какие-нибудь проблемы, они могут обращаться ко мне.
— Ну и что? Обращался к вам кто-нибудь?
Он усмехнулся:
— Почти со всеми жалобами они идут к вашей мисс Ричмонд, а она уж передает их мне.
— К мисс Ричмонд? — повторил я. — Ведь она ваша начальница, верно?
Такая высокая хорошенькая девушка, сегодня она заплела косу, а?
— А, Нелл, — сказал я.
— Правильно. Ведь она ваша начальница?
— Коллега.
— Ну, правильно. В этом рейсе все проблемы, какие были у владельцев, пока что сводились к тому, что в одном купе капает из крана, а в другом сама собой поднимается штора, а? И еще одна дама решила, что у нее украли чемодан; только он оказался в каком-то другом купе, — весело сказал он. Почти все владельцы ходили проведать своих лошадей и, когда по пути встречали меня, останавливались поболтать.
— И о чем они говорили? — спросил я. — На какие темы?
— О чем и следовало ожидать. О погоде, о нашем путешествии, о красоте пейзажей. Еще интересуются, в котором часу мы прибудем в Садбери, а? Или в Тандер-Бей, или в Виннипег, или еще куда-нибудь.
— А никто не спрашивал о чем-нибудь еще? Не было каких-нибудь неожиданных вопросов, которые бы вас удивили?
— Меня ничем не удивишь, сынок. — Он весь излучал иронию и добродушие. — А о чем, по-вашему, они могли спросить?
Я неуверенно пожал плечами:
— Не произошло ли перед Тандер-Беем что-нибудь такое, чего не должно было произойти?
— А вагон Лорриморов?
— Нет, кроме этого.
— Вы считаете, что-то произошло?
— Что-то произошло, а что, я не знаю, и это как раз то, что я должен предотвратить — для этого я здесь и нахожусь.
Подумав, он сказал:
— А когда это выйдет наружу, вы узнаете, а?
— Возможно.
— Например, если кто-то подмешал что-нибудь в еду, а? Рано или поздно все свалятся больные.
— Джордж!
Я был ошеломлен. Он усмехнулся:
— Как-то, много лет назад, у нас был один официант, который как раз это и сделал. У него был зуб на весь мир. Он подмешал несколько пригоршней растолченных слабительных таблеток в шоколад, которым посыпали мороженое, и смотрел, как пассажиры его едят, а потом у всех начался понос. Ужасные боли в животе. Одну женщину пришлось отвезти в больницу. Она съела две порции.
Ничего себе история, а?
— Вы меня до смерти перепугали, — сказал я. — Где держат корм для лошадей?
Он вздрогнул, и вечная усмешка исчезла с его лица.
— Так вы этого боитесь? Как бы что-нибудь не случилось с лошадьми?
— Не исключено.
— Весь корм в вагоне для лошадей, — сказал он. — Есть еще на всякий случай несколько лишних мешков этих брикетов, которыми кормят большинство лошадей, — они в багажном. Некоторым дают особые корма, которые доставили вместе с ними, — это тренеры прислали. У одного конюха был целый комплект упаковок с ярлыками: «Воскресенье, вечер», «Понедельник, утро» и так далее.
Он мне показывал.
— Для какой это лошади?
— Хм... По-моему, для той, что принадлежит этой миссис Даффодил Квентин. Конюх сказал, что одна из ее лошадей недавно издохла, кажется, от коликов, потому что поела чего-то не того, и тренер не хочет, чтобы это повторилось, и потому составил корм сам.
— Вы гений, Джордж.
Он снова, как обычно, рассмеялся.
— И еще не забудьте про бак с водой, а? Там можно поднять крышку где плавает дощечка, помните? Можно отравить всех лошадей одним махом, если всыпать туда кружку чего-нибудь нехорошего, верно?
Глава 11
Лесли Браун твердо стояла на своем — ни к корму, ни к воде никто притронуться не мог.
— Когда конюхи в последний раз брали воду из бака? — спросил я.
Она сказала, что утром. Каждый конюх, когда захочет, приходит с ведром и берет воду для своей лошади. За это утро все они побывали здесь и занимались своими подопечными.
Питьевой бак для лошадей, по ее словам, был залит через шланг из городского водопровода в первые двадцать минут нашей стоянки в Тандер-Бее, и за этой операцией присматривала она сама.
Джордж кивнул и сказал, что там заправляли водой весь поезд.
— А до Тандер-Бея кто-нибудь мог подмешать что-нибудь в воду? — спросил я.
— Безусловно, нет. В который раз вам говорю, что я постоянно здесь.
— И как ваше мнение — насколько можно доверять всем конюхам?
Она раскрыла рот, снова закрыла его и сурово посмотрела на меня.
— Я здесь для того, чтобы за ними присматривать. До вчерашнего дня я ни с кем из них знакома не была. Мне неизвестно, можно ли подкупить кого-нибудь из них, чтобы он отравил воду. Вас ведь это интересует?
— Это вполне реальное предположение, — ответил я с улыбкой. Но она не смягчилась — смягчить ее не могло ничто.
— Как вы можете видеть, — сказала она осторожно, — мое кресло стоит рядом с водяным баком. Я сижу там и смотрю. Не думаю, чтобы... Повторяю — я не верю, чтобы кто-нибудь мог подмешать что-то в воду.
— Ну хорошо, — сказал я примирительным тоном. — Но вы не могли бы, если вам не трудно, расспросить конюхов, не замечали ли они чего-нибудь неладного?
Она хотела было отрицательно мотнуть головой, но удержалась и пожала плечами:
— Я спрошу их, но они скажут, что ничего не замечали.
— А на всякий случай, — сказал я, — на случай, если произойдет самое худшее и окажется, что с лошадьми что-то сделали, я, пожалуй, возьму пробу той воды, которая сейчас в баке и в их ведрах тоже. Вы ведь не станете возражать, мисс Браун?
Она с явной неохотой сказала, что не станет. Джордж вызвался пойти поискать какую-нибудь посуду для проб и вскоре вернулся с дарами от повара-китайца из салона-ресторана в виде четырех чисто вымытых пластиковых баночек из-под томатного соуса, которые тот извлек из мусоросборника.
Джордж и Лесли Браун взяли пробу из бака — воду, по ее разумному предложению, брали из самого нижнего крана, откуда ее наливали в ведра. Я обошел стойла Права Голоса, Лорентайдского Ледника и Высокого Эвкалипта, которые любезно разрешили мне зачерпнуть воды у них. Ручкой, взятой у Лесли Браун, мы записали на этикетках соуса, откуда взята каждая проба, и сложили все четыре баночки в пластиковую сумку, которая отыскалась у Лесли Браун.
