Анна и Сергей Литвиновы - Три последних дня
– Не она использовала – Мирослав, – встряла Татьяна.
Тот будто не расслышал, продолжал:
– Юлия Садовникофф – как две капли воды похожая на миссис Хэйл – выдала себя за нее, чтобы проникнуть в дом американки. Вместе со своим сообщником Крассом они убили дворецкого, взломали сейф, а впоследствии между ними произошла ссора. Не смогли награбленное поделить. В результате господин Красс погиб.
– Это вообще нереально. Абсолютно, – отрезала Таня. – Чтоб мама моя в ограблении согласилась участвовать?! Она бессребреница по жизни. И законопослушная абсолютно. Дороги на красный свет не перейдет.
– Но в том, что она убила Красса, сомнений ни у кого нет. – Детектив взглянул ей в глаза почти с вызовом. Твердо добавил: – Даже у меня. И если ты хочешь матери помочь, пожалуйста, расскажи мне все, что знаешь.
– Да не знаю я больше ничего! – выкрикнула девушка. Твердо добавила: – Только одно. Мать… мама – убить не могла. Это безусловно…
– …в чем практически всегда уверены любящие родственники любого убийцы, – небрежно закончил Майк.
– Хватит чушь нести! – вспылила Татьяна.
– Просто улики бесспорны! – пожал он плечами. – Она арестована фактически на месте преступления. С оружием в руках.
– Кто-нибудь видел, как мама убивала? – бросилась в наступление Садовникова.
– Видели, как она входит в дом.
– Хотя бы слышали выстрел?
– В особняке прекрасная звукоизоляция, – пожал плечами толстяк. – Но полиция там оказалась через десять минут после Юлии. Она стояла над мертвым телом. И в руках ее был пистолет.
– Значит, мама пришла туда, когда Мирослав был уже мертв. А оружие схватила по глупости. Машинально.
– Судмедэксперт клянется, что убили его максимум за полчаса до визита полиции.
– А почему полиция приехала так быстро?
– Им поступил звонок. Анонимный.
– Вот и вся комбинация! Ее просто подставили! – триумфально выкрикнула Татьяна.
Детектив вздохнул.
– Нужно выяснить, кто им звонил. И кто входил в дом до матери!.. – добавила Таня.
Майк по-прежнему молчал.
– Ладно. Я поняла, что вам плевать. – Танин запал иссяк, она откинулась в кресле. – Надо, наверно, в наше консульство позвонить. Нет, сначала лучше Валерочке…
Детектив иронически поднял бровь.
– Я вам что-то должна за ваши услуги? – саркастически произнесла девушка.
И увидела в недоумении: огромный человек встает. Бережно касается ее руки. Произносит – на сей раз голос его звучит на удивление человечно:
– Таня, если бы что-то можно было сделать, я обязательно бы помог. Но ничего, кроме как искать хорошего адвоката, я предложить не могу…
И нервы ее сдали. Татьяна сначала истерически расхохоталась. Потом расплакалась. Майк не утешал. Ждал, пока она успокоится, – снова бесстрастный и незыблемый, будто скала. Даже воды не подал – Таня сама дотянулась до мини-бара, жадно выхлебала целую бутылку. Сухо произнесла:
– Хотя бы увидеться с ней вы мне поможете?..
– Да, – вздохнул частный детектив.
* * *…Это было ужасно. Просто ужасно. Мамочка – всегда такая авторитетная, уверенная в себе, – теперь перепуганная, согбенная, словно старушка. Повторяет, как заклинание:
– Доченька, прости… прости…
И все заготовленные слова – из головы прочь, Таня обнимает мать, плачет – им хотя бы позволили остаться наедине. Без внешнего наблюдателя, всего лишь под оком видеокамеры.
– Я… я всегда учила тебя… – всхлипывала мать, – вести себя достойно, чтоб мне за тебя не краснеть… А сама, сама…
В голосе ее звенело неприкрытое отчаяние.
– Мама… – только и выдохнула Татьяна. – Но ты можешь хотя бы объяснить мне – зачем?!
– Он… Мирослав… позвонил мне. – Юлия Николаевна горько усмехнулась. – Наговорил, напел, убедил. Клялся, что все расскажет – и я пойму. Хотел все объяснить еще там, в сторожевой башне, я сама виновата, что убежала. И я… я… будто под гипнозом… – Юлия Николаевна всхлипнула, – пошла на его зов.
– Но зачем ты его убила?
– Таня, ты что? – Мать даже отпрянула. – Как тебе в голову такое могло прийти?! Ты тоже поверила им?!
– Но ты же сама говоришь, что виновата!
– …лишь в том, что доверилась Мирославу, – горько пожала плечами Юлия Николаевна. – Но я никогда и никого не смогла бы убить. Даже того, кого искренне ненавижу.
– Но…
– Мирослав позвонил мне туда, в отель. Умолял приехать к нему. В его дом. В наш дом, – печально усмехнулась мать. – Я исполнила его волю. Дверь была незаперта, я удивилась, что он не встречает, окликнула. Мирослав не отозвался. Ну, я и зашла. А там он… на полу. Лицом вниз. В крови. Дальше, – она судорожно всхлипнула, – ничего не помню.
– А пистолет? Говорят, у полиции есть пистолет – и на нем твои отпечатки пальцев?!
– Возможно, – склонила голову Юлия Николаевна. – Оружие валялось рядом, на полу. Наверно, я коснулась его, когда бросилась к Мирославу. Когда пыталась помочь ему…
– Дьявол! – гаркнула Татьяна. – А зачем ты наговорила им? – Она передразнила: – «Этот человек сломал мою жизнь!» Было такое?!
– Но это ведь действительно так, – ясными глазами взглянула на нее мать.
«Может, она издевается?!» – мелькнуло у Тани.
Пожалуй, нет. Просто в шоке до сих пор. И не понимает пока, что ей придется отвечать за убийство. За два убийства – в чужой стране.
– Я так хочу домой, – печально произнесла мама. – Кажется, все бы сейчас отдала, чтоб оказаться в своей квартирке. Укутаться в плед. Заварить чаю…
«Что мне стоило, идиотке, вчера остаться в отеле, с ней. Подождать, пока она проснется, не спускать с нее глаз, – покаянно думала Садовникова. – Нет же, потащилась на пляж. Смотрела на рыбок. Кокетничала с мальчишкой-скульптором… Или хотя бы почему я не догадалась просто забрать у нее телефон?!»
– Таня, прости меня, – еще раз повторила мать. – Я виновата, кинулась головой в омут. Но я ведь немолода, думала: последний раз в жизни шанс выпал. Я действительно любила Мирослава. Помнила его. Ждала. И еще мне так не хватало заботы. Любви…
– Мам. Все будет в порядке, – твердо произнесла Татьяна.
И в страхе подумала: «Что ж я Валерочке скажу?! Он-то меня сюда отправил, чтоб я за матерью присмотрела. А я…»
* * *Работа плоха хотя бы тем, что требует свежей головы. Шеф их всех пас четко. Только глянет в глаза – и будто просканировал. Кто вчера сколько выпил, кто посмел похмелиться. И на «травку» у босса нюх, как у специальной собаки.
Но сегодня небеса сжалились. Начальник с самого утра отправился на происшествие, потому удалось сбежать в патио и сделать пару затяжек, благо косячок ядреный имелся. Вчера вечером подфартило, достался вообще за красивые глаза. А потом еще Педро, сторож, предложил ему «little sip». Так что день складывался очень даже душевно. Кларк блаженствовал под сенью агав в тенечке, покуривал – все в рамках закона! – «Кэмел» без фильтра, наблюдал, как по небу лениво ползут облака, а во дворе полицейского управления мечутся посетители. Народ самый разношерстный: раззявы-туристы (украли кошелек), кислого вида дамочки (поколотил муж), а еще курьеры с пиццей, хищнолицые журналисты, безутешные родственники – кутузка тоже рядом, в соседнем крыле.
«И чего неймется людям? – философствовал Кларк – косячок с раннего утра привел его в благодушное настроение. – Все спешат куда-то, волнуются из-за ерунды, лица озабоченные… Так вся жизнь в беготне пройдет!»
Сам был готов просидеть под агавой хоть вечность. Но разве дадут?.. Шофер в полицейском управлении – работа хлопотная. Лейтенант уже вопит на весь двор:
– Кларк! Хорхе! Где вы, черт вас дери?! На выезд!
Ну, Хорхе, его напарник, известно где. Кадрит девчонок, тоже у человека забота. Но не сдавать же его.
– Мы тут, господин лейтенант! – откликнулся Кларк. – Уже идем!
И через пару минут оба сидели в фургоне. Кларк за рулем, напарник (он считался охранником) рядом. Живописал восторженно про какую-то новенькую из буфета. Кларк слушал вполуха – не был охоч до женского пола, а уж когда под кайфом находился, и вовсе дамы его бесили.
…А конвой к джипу, будто назло, бабу привел. Белая, приличная – в их тюряге неслыханная редкость.
– Вау! – сразу оживился Хорхе. – А она ничего. Давай (это Кларку) ей кондиционер включим!
В принципе, заключенных полагалось перевозить в относительном комфорте, но оба всегда включали кондиционер лишь на кабину. И сейчас с какой стати исключение делать, ресурс дорогого оборудования тратить?
– Ты сдурел? – лениво прикрикнул на напарника Кларк.
Мимолетно взглянул на тетку (монитор в кабине позволял видеть, что творится в фургоне), фыркнул презрительно:
– Ей же лет сто!
– Не сто, а сорок пять, сорок шесть, – авторитетно поправил Хорхе. – Для женщины самый сок!..
Кларк только плечами пожал. Его и аппетитные проститутки (когда их возить приходилось) бесили, а тут – поникшая почти старуха. Интересно, за что она в тюряге?
