Том Клэнси - Реальная угроза
- Проклятье! - снова проворчал Джек. Сейчас же прекрати думать об этом, мысленно приказал он себе. У адмирала еще осталась надежда. Даже крошечная надежда лучше, чем никакой.
Чавезу не приходилось прежде стрелять из автомата. В прошлом его личным оружием была винтовка М-16, часто с прикрепленным под стволом гранатометом М-203. Он умел обращаться с бельгийским легким пулеметом, недавно принятым на вооружение армией США, и раньше отлично владел пистолетом. Но в армии к автоматам давно утратили интерес. Для солдата они просто не являлись серьезным оружием.
Это не значило, однако, что этот автомат не понравился Чавезу. У него в руках был немецкий автомат МР-580-2 фирмы "Хеклер и Кох". Внешне он выглядел просто безобразно. Его черно-матовое покрытие было шероховатым на ощупь, и он лишен был приятной компактности израильского "Узи". С другой стороны, автомат рассчитан не на то, чтобы красиво выглядеть, подумал Чавез. Он предназначен для хорошей, точной и надежной стрельбы. Конструктор этого оружия, решил Чавез, беря его в руки первый раз, превосходно разбирался в своем деле. Автомат имел немного составных частей, что было весьма необычно для немецкого оружия. Его можно легко и быстро разобрать для чистки, а на сборку уходило меньше минуты. Приклад лег в плечо словно влитой, голова опустилась точно на положенное место, и глаз глянул в щель прицела.
- Огонь! - скомандовал мистер Джонсон. Чавез поставил переключатель автомата на одиночную стрельбу. Он нажал на спусковой крючок, стараясь почувствовать необходимую силу тяги. Ударник сорвался и ударил по капсюлю при тяге около одиннадцати фунтов, отдача толкнула Чавеза в плечо прямо назад, но не очень сильно. Он заметил, что ствол не подпрыгнул вверх и не ушел от цели, как это случается с некоторыми видами стрелкового оружия. Пуля поразила, разумеется, самый центр головы на силуэтной мишени. Он снова нажал на спусковой крючок, и произошло то же самое, затем сделал пять выстрелов в быстрой последовательности, один за другим. Повторные выстрелы отбросили Чавеза назад на пиру дюймов, но пружина подавления отдачи смягчили удары. Он поднял голову и увидел семь пробоин близко друг к другу - отличная тесная группа попаданий, внешне напоминающая нос на освещенном фонаре из тыквы. 0'кей.. Затем он передвинул переключатель на автоматический огонь - пора испытать оружие во всех режимах Чавез всадил три пули в грудь силуэта. Эти пробоины разошлись одна от другой побольше, однако любая пуля была бы равно смертельной Выпустив еще одну очередь, Чавез пришел к выводу, что, стреляя короткими очередями, он сможет каждый раз попадать всеми тремя пулями в цель. Нет необходимости стрелять длинными очередями - после трех-четырех патронов боеприпасы будут расходоваться напрасно. Такое мнение может показаться для солдата странным, но Чавез был легким пехотинцем и понимал, что боеприпасы приходится нести на собственной спине. Расстреливая оставшиеся патроны в тридцатизарядном рожке, он послал очереди в разные части мишени - которые оставались нетронутыми - и с удовлетворением увидел, что пробоины появились именно там, куда он целился.
- Бэби, почему ты не попался мне раньше? Однако лучше всего было то обстоятельство, что Звуки выстрелов казались не громче шуршания сухих листьев под ногами, и вовсе не потому, что автомат был снабжен глушителем - глушителем служил весь ствол. Были слышны легкое щелканье затвора и свис! пролетающей пули. Инструктор сказал им, что боеприпасы снабжены более слабым, чем обычно, метательным зарядом пороха, и потому пули летят с дозвуковой скоростью. Чавез взял из коробки один патрон. Нос пули был пустотелым, словно в нем собирались смешивать коктейль. При попадании в человеческое тело она расплющивалась до размеров десятицентовой монеты. Мгновенная смерть при попадании в голову, при попадании в грудь смерть наступит чуть медленнее, но раз их тренировали стрельбе с применением глушителя, значит, рассчитывали на стрельбу в голову. Чавез решил, что в этом случае может надеяться на попадание с расстояния в пятьдесят или шестьдесят футов при идеальных условиях, но солдаты не рассчитывают на идеальные условия. Судя по всему, предполагалось, что он сумеет подползти на пятнадцать-двадцать ярдов к цели и снять врага беззвучным выстрелом.
Какой бы ни была предстоящая операция, снова подумал Чавез, их готовили не с учебными целями, это уж точно, черт побери.
- Хорошая кучность, Чавез, - заметил инструктор Вместе с Чавезом на линии огня находилось всего четверо пехотинцев. В каждом отделении будут только два автоматчика, двое с бельгийскими легкими пулеметами - Джулио один из них, - у остальных винтовки М-16, причем две в комбинации с гранатометами. Кроме того, у всех - пистолеты. Это показалось Чавезу странным, но он не возражал, несмотря на дополнительный вес.
- Этот малыш здорово бьет, сэр.
- Он теперь ваш. А как у вас с пистолетом?
- Более или менее. Обычно я...
- Да, мне известно. Ну что ж, будете практиковаться. От пистолета, вообще-то, мало пользы, но бывают моменты, когда он может пригодиться. Джонсон повернулся, обращаясь к остальным: - Теперь слушайте, вы четверо. Необходимо, чтобы все овладели этими видами оружия. Мы хотим всех сделать снайперами.
Чавез передал автомат другому солдату и отошел от линии огня. Он все еще пытался разобраться в происходящем. Схватка пехотинцев ведется насмерть, лицом к лицу, когда видишь, что ты делаешь и по отношению к кому. То обстоятельство, что Чавезу еще не приходилось заниматься этим на практике, не имело отношения к делу; это все равно затрагивало его, а из организации своего подразделения он понял, какая им предстоит задача. Специальная операция. Другого мнения быть не может - только специальная операция. Он был знаком с парнем, служившим в подразделении "Дельта" в Форт-Брэгге. Специальные операции представляли собой всего лишь дальнейшее развитие простой пехотной схватки. Нужно подкрасться как можно ближе, снять часовых и нанести затем неожиданный и мощный удар, быстрый, как удар молнии. Если это продлится больше десяти секунд - ну что ж, тогда ситуация может обостриться. Чавезу казалось забавным, что подобная тактика напоминала действия уличной банды. Во время пехотного боя не действуют никакие правила - ты подкрадываешься к противнику и без предупреждения наносишь удар в спину. Ни в коем случае нельзя позволить ему прийти в себя и начать защищаться. Однако поведение, которое член уличной банды сочтет трусливым и предательским, для солдата является правильным тактическим ходом. Чавез не удержался от улыбки. Со стороны это вряд ли покажется честной игрой. Армия всего лишь лучше организована, чем уличная банда, вот и все. И, разумеется, жертвы выбирает кто-то другой. Весь смысл армейских действий, по-видимому, заключается в том, что они имеют смысл для кого-то. Правда, то же самое можно сказать и о бандах, но предполагается, что армия действует по указанию какого-то важного лица, действительно понимающего смысл собственных действий. Даже в том случае, если для него самого действия не имеют особого смысла - такое часто случается с солдатами, - кто-то отдает себе отчет в происходящем.
Чавез был слишком молод и не знал Вьетнама.
Совращение являлось самой печальной частью работы.
В осуществлении этого этапа, как и при выполнении остальных профессиональных действий разведчика, Кортеса обучили действовать с холодным бесстрастием и по-деловому. Правда, в интимных деталях невозможно сохранять ледяное равнодушие - по крайней мере, если надеешься чего-то добиться. Это признавали даже в академии КГБ. Он припомнил с иронической улыбкой длинные лекции о возможных ошибках - подумать только, русские пытаются научить представителя латинской расы тайнам обольщения. Возможно, им мешает климат. Кортес знал, что нужно менять методы в зависимости от индивидуальных особенностей намеченного объекта, - в данном случае им являлась сорокашестилетняя вдова, на удивление хорошо сохранившаяся, не утратившая пыла юности, заставляющего ее искать мужское общество после того, как дети легли спать или сами отправились на свидания, чья постель превратилась в обитель остывших воспоминаний. Вдова не была его первым объектом такого рода, и всегда в них чувствовалась какая-то отвага, а иногда трогательность. Предполагалось, что он будет придерживаться, точки зрения - как его учили, - что их проблемы были их личными трудностями, а для него они представляли только благоприятную возможность. Но разве может мужчина решиться на близость с такой женщиной, не разделив ее боль? Инструкторы в академии КГБ не давали ответа на вопрос, хотя и обучили его соответствующей технике. Значит, решил Кортес, и ему следует перенести боль внезапной утраты.
Его "жена" тоже умерла от рака, рассказал он ей. Это был поздний брак - он решился на женитьбу после того, как сумел снова наладить семейный бизнес. До этого ему приходилось тратить много времени на работу, летать повсюду, стараясь укрепить дело, оставленное ему отцом. Он женился на Марии всего три года назад. Она ждала ребенка, но, когда посетила врача, чтобы удостовериться в предстоящем радостном событии, были сделаны обычные анализы... жить ей оставалось всего шесть месяцев. Ребенок так и не родился, и у несостоявшегося отца не осталось от Марии ничего,
