Наталья Александрова - Отдых не для слабонервных
И тут она проснулась. И первым же делом позвонила Надежде.
– Надя, – проговорила Мария Петровна, невольно приглушив голос, как будто ее кто-то подслушивал. – К тебе тут какие-то двое приходили. Сказали, что с прежней работы, но мне как-то не верится…
– Когда приходили? – спокойно осведомилась Надежда.
– В том-то и дело, что в час ночи! – страшным шепотом сообщила в трубку Мария Петровна. – Меня, понимаешь, Тяпа разбудил, потащил на прогулку, сделал вид, как будто минуты потерпеть не может, а сам просто погулять наладился… Да ладно, тебе это не интересно. В общем, возвращаемся мы, а эти двое перед твоей дверью ошиваются. Я их, само собой, спросила – кто такие, по какому делу, ну, они и отвечают, что тебя ищут, со старой работы…
Эпизод с героическим нападением Тяпы и разорванными брюками она упоминать не стала, резонно решив, что это не имеет к делу никакого отношения.
– Они у меня адрес твой спрашивали или телефон, но я им, само собой, не дала. Ты ведь меня на это не уполномочивала…
– А как эти люди выглядели? – спросила Надежда, по-прежнему без признаков волнения.
– Как выглядели? – повторила Мария Петровна. – Да как шпионы… Оба в черных костюмах, непременно импортных, один немножко постарше, брови густые, другой такой светлый…
Надежда по описанию узнала ту парочку, которая похитила на Манежной площади злополучного Фалалеева и потом допрашивала его в подвале. Но соседке она, разумеется, ничего не сказала – незачем пугать пожилого человека.
– Спасибо, Мария Петровна! – поблагодарила она все тем же безмятежным голосом. – Это действительно с прежней моей работы. Из профкома. Путевки распределяют, и мне по старой памяти решили одну выделить. – С этими словами Надежда повесила трубку.
Мария Петровна почувствовала некоторую неудовлетворенность разговором. Она, конечно, не ожидала, что Надежда впадет в истерику от ее звонка, поскольку та вообще была женщиной спокойной и выдержанной. Однако и такой равнодушной реакции она тоже не ждала.
– Из профкома, значит? – проговорила Мария Петровна, глядя на умолкшую трубку. – Посреди ночи по поводу путевки? Да сейчас и профкомов-то, поди, никаких не осталось! И путевки не распределяют! И в жизни не поверю, чтобы по поводу путевок в таких дорогих костюмах ходили!
Мария Петровна повернулась к Тяпе, который сидел у ее ног, преданно ловя взгляд хозяйки, и проговорила очень выразительно:
– Вот в жизни не поверю!
* * *После многотрудных ночных похождений Стас поспал всего несколько часов и был разбужен звонком своего непосредственного начальника.
– Спишь? – неодобрительно проговорил Геша, услышав заспанный голос напарника. – Все на свете проспишь! Ехать пора, с той бабой разбираться! Пока ты спал, я ее адрес по телефону узнал. Выходи, я тебя в машине у подъезда жду!
– Ну, Геша, – заныл Стас, борясь с мучительной зевотой, – куда она денется… Я душ приму, кофе выпью…
– Некогда кофе распивать! – возразил старший товарищ. – Нужно ее быстро брать, пока она не опомнилась! Ладно, душ прими, холодный, чтобы проснуться, и спускайся!
Стас хотел еще что-то сказать, но напарник уже отключился.
Тяжело вздыхая, он поплелся в душ. Водные процедуры несколько взбодрили его, он надел непременный черный костюм (новый, взамен разорванного Тяпой) и вышел на улицу.
Геша, как и обещал, ждал его в машине. Вид у него был чрезвычайно недовольный, но совершенно не заспанный, как будто и не гонялся он всю ночь за неуловимой Лебедевой.
Через полчаса синяя машина остановилась перед домом, в котором, судя по номеру телефона, проживала Надежда.
Дверь подъезда была открыта, перед подъездом стояла машина, в которую крупный озабоченный мужчина грузил сумки и коробки. Ему помогала девушка лет восемнадцати, должно быть, дочь. Видимо, кто-то из жильцов дома переезжал на дачу.
– Вот хорошо, – оживился Стас. – Подъезд открывать не придется…
– Не уверен, что это хорошо… – поморщился Геша. – Чересчур много свидетелей…
Тем не менее напарники не стали терять время. Они с деловым видом вошли в подъезд и пошли вверх по лестнице.
Согласно адресу, Надежда Лебедева жила на пятом этаже. Однако уже на четвертом Геша притормозил и прижал палец к губам: сверху доносился какой-то подозрительный шум.
* * *Этим утром соседи Надежды Аристарховы действительно переезжали на дачу. Переезжали они в полном составе – с дочкой Вероникой, с восьмидесятипятилетней бабушкой Леокадией Васильевной, с фикусом и, разумеется, с котом Тимофеем. Кот у них был большой, толстый и ленивый. Из квартиры он по причине лени выходил крайне редко, поэтому с Надеждиным котом Бейсиком не встречался.
Поговорив по телефону с Марией Петровной, Надежда решила взяться за хозяйство, которое было сильно запущено. Для начала она решила вынести мусорное ведро и вышла на лестничную площадку, к мусоропроводу.
Дверь соседей была открыта, на пороге стояла Татьяна Аристархова, крупная женщина лет сорока. В одной руке она держала кадку с фикусом, другой прижимала к себе кота. Кот мяукал и выдирался.
Татьяна заглянула в свою квартиру и зычным голосом проговорила:
– Мама, ну ты скоро? Мне же тяжело!
Из открытой двери донесся приглушенный голос Леокадии Васильевны:
– Я сейчас, Таточка, очки для дали куда-то положила, не могу найти…
– Ну, мама, вечно ты со своими очками! Да сиди ты спокойно, потерпи пять минут!
Последние слова, несомненно, относились к Тимофею. Кот, однако, эти слова проигнорировал и продолжал безуспешные попытки вырваться на свободу.
– Ну, мама, ты скоро? – повторила Татьяна.
– Но Таточка, я же не могу ехать без очков! – отозвалась старушка. – Я же без них как без рук! Совершенно как без рук! Ты не помнишь случайно, куда я их положила?
Надежда поздоровалась с соседкой и протиснулась к мусоропроводу. Татьяна покачала головой и крикнула внутрь квартиры:
– Мама, я сейчас приду!
Она поставила фикус на пол и шагнула к двери, но в это мгновение кот воспользовался тем, что хозяйка отвлеклась и утратила бдительность, вырвался и бросился прочь.
Побежал он куда глаза глядят, и по странному стечению обстоятельств его глаза в этот момент глядели в полуоткрытую дверь Надеждиной квартиры.
Татьяна охнула, вскрикнула, всплеснула руками и заметалась по площадке. Потом перегнулась через перила и закричала вниз:
– Паша! Паша! Иди скорее сюда!
Снизу, из холла первого этажа, отозвался ее муж Павел Аристархов, который как раз уложил большую часть груза, оставил машину под присмотром дочери и направлялся наверх, чтобы выяснить, почему застряли его жена и теща.
– Что случилось, Таточка?! – прокричал Павел, запрокинув голову. – Ты в порядке?
– Я-то в порядке, но Тимофей… Тимофей вырвался! – трагическим голосом поведала ему жена. – Вырвался и сбежал! Поднимайся скорее, надо его поймать!
– Куда он сбежал? – громко осведомился Аристархов через лестничный пролет. – На чердак?
Павел не был склонен к панике, однако если кот сбежал на чердак – найти и поймать его будет не просто, и сегодня переехать на дачу точно не удастся.
– Нет, не на чердак! – прокричала ему жена. – В квартиру Лебедевых!
– Ну, это ничего… – примирительно проговорил Павел. – Там мы его быстро поймаем!
Последнюю реплику он произнес не слишком громко, однако Татьяна ее расслышала.
– Тебе все ничего! – воскликнула она возмущенно. – А что у кота стресс – тебе на это наплевать! И у меня тоже! Ты, наконец, идешь? Почему всегда, когда ты нужен, тебя нет рядом?!
– Я иду, иду, Таточка! – И Павел прибавил ходу.
– Не переживай, Таня, – проговорила Надежда, поставив ведро. – В моей квартире мы его быстро поймаем, я там все укромные места знаю, на Бейсике натренировалась…
В это время на пороге квартиры Аристарховых возникла Леокадия Васильевна, худенькая интеллигентная старушка в кремовой блузке со стоячим воротничком. На лице у нее было торжество.
– Я их нашла! – воскликнула она гордо. – Сама нашла!
– Что ты нашла, мама? – Татьяна повернулась к ней со страдальческим выражением лица.
– Очки! – ответила Леокадия Васильевна. – Очки для дали! Оказывается, все это время они были у меня на носу – представляешь себе, какой парадокс?
С этими словами старушка шагнула к дочери, не заметив стоящую на полу кадку с фикусом. Она налетела на кадку, та с грохотом опрокинулась, и фикус всеми своими глянцевыми листьями распластался по лестничной площадке.
– Мама! – трагическим голосом воскликнула Татьяна.
В это время на лестничной площадке этажом ниже двое людей в черном стояли, прижавшись к стене, и настороженно прислушивались к доносящемуся сверху шуму и к шагам поднимающегося по лестнице Павла Аристархова.
– Что делать? – едва слышно прошептал Стас.
– Надо уходить! – так же тихо ответил ему Геша. – Сейчас у нас ничего не выйдет! У нее в квартире соберется полдома!
