Полина Дашкова - Чувство реальности. Том 1
На противоположной стороне, вдоль кромки тротуара стояло несколько машин. Из двора выехал серебристый "Форд" Ловуда. Не успел он доехать до ближайшего поворота, как одна из машин тронулась за ним. В ярком фонарном свете Маша увидела, что это темно-синий старый "Ауди", и даже умудрилась разглядеть номер.
Глава 17
Зимой 1983-го президент Рейган подписал очередную секретную директиву по национальной безопасности, в которой была поставлена задача произвести фундаментальные изменения советской системы, способствовать консолидации внутренних оппозиционных сил путем расширения демократии и публичной дипломатии. Американский бюджет собирался отвалить 85 миллионов долларов на подготовку будущих руководящих кадров и создание прозападно ориентированных партий и движений в странах социализма.
Разведывательной работой по США занимался Первый отдел Первого главного управления КГБ. В декабре 1983-го именно этому отделу было поручено довольно странное для внешней разведки задание — подготовить прогноз колебаний цен на мировом рынке золота. К выполнению было приказано привлечь самый ограниченный круг людей, в который входил вашингтонский резидент Всеволод Сергеевич Кумарин.
За несколько дней до отлета Григорьева в Москву резидент вызвал его к себе.
— Поздравляю. Вместо денежной премии вас решено наградить очередной благодарностью в личном деле. Для вас, человека благородного и бескорыстного, это должно быть приятно. Есть еще одна радостная новость. Лондон отменяется.
— Спасибо, Всеволод Сергеевич, — улыбнулся Григорьев.
— Не за что, Андрей Евгеньевич. В кабинете повисло молчание. Резидент сидел в своем крутящемся кресле за идеально чистым столом и смотрел в одну точку. Лицо его отяжелело, как будто сплавилось. Сошел верхний слой светского жизнерадостного лоска. Глаза, обычно слегка сощуренные в ироничной улыбке, были широко открыты. Взгляд мертво застыл, уголки губ оттянулись книзу. Перед Григорьевым на несколько мгновений возник настоящий Кумарин, налитый страхом и тоской, не верящий ничему и никому, даже самому себе, глубоко несчастный оттого" что слишком умен для иллюзий.
— Вы помните майора Демченко из отдела научно-технической разведки? — спросил он, глухо кашлянув. — Да сядьте, не маячьте у двери.
— Конечно, помню, — Григорьев опустился в кресло, — кажется, он сейчас в отпуске в Москве. Что-нибудь случилось?
— Неделю назад в ресторане "Узбекистан", на глазах десятков свидетелей, Демченко убил свою любовницу. Шарахнул по голове бутылкой от шампанского. Пьян был. Она несовершеннолетняя. Всего шестнадцать. Что скажете?
— О, Господи! — только и мог сказать Григорьев.
— Но этого мало, — Кумарин потер переносицу, провел ладонью по лицу и опять стал ироничным светским львом, благовоспитанным сытым дипломатом, — этого мало, Андрей Евгеньевич. При обыске в московской квартире Демченко был обнаружен миниатюрный аппарат "Минске", а также тайник, в котором хранилось десять тысяч рублей и семь тысяч долларов.
— Идиот, — прошептал Григорьев и покачал головой.
— Кто? Он или я? — с нервной усмешкой спросил резидент. — Знаете, я подозревал нескольких человек. В том числе вас, Андрей Евгеньевич, и Бреденя, в общем, лучших, самых крепких, умных, хитрых. Но Демченко!.. Зачем он им? Тупой, наглый, пьющий. Сколько таких, как он? Вы сказали — идиот, разумеется, имея в виду его, а не меня. А вам не кажется, что тупость бывает заразной, как грипп? Таких, как Демченко, страшно много. Не обязательно алкоголь. Может быть, фанатизм, слепая вера в дохлые утопические идеи. Тоже род наркомании, верно? Как вы думаете, почему, чтобы получить водительские права, надо пройти медкомиссию, иметь справку от психиатра?
— Потому, что больной человек за рулем опасен для себя и окружающих, — автоматически отчеканил Григорьев прежде, чем удивиться вопросу.
— А больной человек, управляющий гигантской ядерной державой? Насколько опасен для окружающих он? Ладно, можете не отвечать. Вы меня отлично поняли. Сот тут два документа, — резидент вытащил из ящика и небрежно толкнул через стол стандартный плотный конверт с грифом "Сов, секретно", — просмотрите прямо сейчас, при мне.
Григорьев, слегка оглушенный, красный, как помидор, низко опустил голову и углубился в чтение.
Первым документом была директива по национальной безопасности США, "NSDD-75". Сумма в восемьдесят пять миллионов, предусмотренная американским бюджетом на развал системы социализма, обозначалась цифрами и прописью. Григорьев макушкой чувствовал взгляд резидента.
— Как вы думаете, кто стоит за определением "агенты влияния"? — тихо спросил Кумарин. — Кому достанутся эти американские миллионы?
— Ну, если бы возможно было вычислить заранее имена, звания, должности этих людей… — медленно процедил Григорьев, не поднимая головы.
— То что? — повысил голос резидент.
— Не знаю. Вероятно, это стало бы самой серьезной победой в истории разведки.
— Чьей победой? — Резидент внезапно рассмеялся. — Восемьдесят пять миллионов — хорошие деньги, верно? Или победа, по-вашему, дороже денег? Впрочем, не буду вас отвлекать, читайте дальше.
Дальше шел другой документ, с таблицами, графиками, столбцами цифр. Григорьев не сразу сообразил, что перед ним подробный анализ динамики цен на золото на мировом рынке и прогноз на следующий, 1984 год.
— Можете не вникать в подробности, — разрешил резидент, наблюдая, как шевелятся брови Григорьева, как напряженно морщится лоб, — лучше подумайте, с какой стати эти расчеты были поручены не специалистам, не статистикам из счетной палаты, не Госбанку СССР и даже не Внешторгу. Почему мы? Кому и зачем понадобилось, чтобы золотом занималась внешняя разведка?
— Вероятно, какой-то эксперимент, — осторожно предположил Григорьев.
Резидент расхохотался, на этот раз весьма театрально, как будто исполнял арию Мефистофеля.
— Эксперимент… Нет, отлично сказано, честное слово, отлично. Вы молодец, Андрей Евгеньевич. Ну, а это, по-вашему, тоже эксперимент? — Кумарин хлопнул ящиком, извлек прозрачную пластиковую папку.
"…В области внешней политики — завершение войны в Афганистане полной и безусловной военной победой, уничтожение польской "Солидарности", во внутренней политике — волевое смещение Брежнева, подавление диссидентского движения, религиозных сект и духовных общин, прекращение всех форм эмиграции, уничтожение подпольной экономики и др. проявлений антисоветских и капиталистических настроений. Для этого необходимо провести серию показательных процессов со смертными приговорами и публичным исполнением".
Григорьев вспотел, хотя в кабинете работал кондиционер и было прохладно. Он отлично знал этот текст.
Незадолго до смерти Брежнева американская пресса опубликовала совершенно секретный документ — проект постановления Политбюро ЦК КПСС, а по сути — долгосрочный план государственной политики СССР. Его авторство приписывалось Андропову. Сообщалось, что было отпечатано всего 4 экземпляра. Канал утечки остался неизвестным. Официальное опровержение ТАСС назвало это публикацию "фальсификацией ЦРУ".
На самом деле это не было фальшивкой. Железный Ю.В. собирался действовать именно так. Больше года назад, ранней осенью 1982-го, Григорьев лично передал Макмерфи текст секретного документа, который случайно попался ему на глаза в кабинете полковника Бреденя.
В принципе документов такого рода, всяких постановлений, проектов постановлений, директив, резолюций, приходило в посольство великое множество. Если что-то просачивалось в американскую прессу, то мало впечатляло, поскольку выглядело частью рутинной идеологической склоки, было скучно по форме и мутно по содержанию. Но этот текст оказался бомбой. Все знали, что Брежнев дышит на ладан, ждали перемен, гадали, кто придет на его место. Проект постановления Политбюро ЦК содержал в себе ответы на многие острейшие вопросы.
— Да, я отлично помню эту фальшивку, — громко произнес Григорьев, все еще скользя глазами по тексту и дергая себя за нос. Дурацкая привычка. Он боролся с ней многие годы, после того как прочитал в одном из пособий по психологии вербовки, что сей жест выдает либо вранье, либо внутреннюю слабость. Так и хотелось самого себя шлепнуть по рукам.
— Конечно, помните. И отлично знаете, что документ подлинный, — улыбнулся резидент.
Григорьев оставил в покое свой нос и принялся разглядывать руки. На большом пальце был длинный заусенец. Он подцепил кожицу ногтями, дернул. Ранка тут же стала кровоточить.
— Публичных казней у нас пока нет, но все впереди, — продолжал Кумарин, — знаете, когда восьмидесятилетний фанатик правит огромной страной из больничной палаты и слепо верит, что обязан переделать мир, это здорово бодрит, заставляет думать и действовать. Хочется ведь уцелеть. Жить хочется, и не в дерьме, на воле. Ну, что вы на меня так смотрите? Мы с вами прекрасно понимаем друг друга. Мы профессионалы, элита. Мы оба уже не просто предчувствуем, а знаем совершенно точно, что скоро все рухнет. Не останется никакой идеологии. Будут только деньги. С одной стороны, вот эти американские миллионы, предназначенные для скорейшего развала империи, — он протянул руку через стол и помахал директивой "NSDD-75", — с другой — золотые обломки империи, бесхозные, никем, кроме нас, не охраняемые, — в его левой руке зашуршали листки аналитической справки по динамике цен на золото на мировом рынке.
