Аркадий Карасик - Красуля
Когда добежавший до осевой разметки Федоров оглянулся, пострадавший ворочался на асфальте, пытался подняться. Не обращая внимания на хлынувший из-за светофора поток транспорта, Михаил бросился к нему.
- Давай, друг, шевелись. Налетят гаишники, станут измерять да рисовать. Не на "зебре" же попал под машину - скажут: сам виноват.
Упоминание милиции придало Поршню силы. Он сел и просительно протянул перед собой руки. На подобии ребенка, который просится на колени к мамаше. Федоров помог ему подняться, но итти на своих двоих Засядько был не в силах. Обвис на руках спасителя, сполз на асфальт. На этот раз потерял сознание.
К месту происшествия подкатили сразу две гаишных машины. Рядом с ними притормозил микроавтобус "скорой помощи".
- Жив? - подбежал плотный капитан. - Кто вы - свидетель или родственник?
- Родственник, - не думая о глупости, которая втягивает его в неприятную историю, пробурчал Федоров. Более уверенно повторил. Родственник! Вместе шли...
- Черт бы вас подрал! Сложно, видите ли, в подземный переход спуститься, суют глупые головы под колеса!... Давай, помоги погрузить родственника в "скорую" и езжай с ним в больницу. Да не роняй слюни, мужик, может выкарабкается.
Пришлось "грузить" тяжелое тело на носилки, вместе с санитаром заталкивать в салон. Машинально, не думая о непонятных своих поступках, Михаил влез в машину, прижался к стене у выхода, возле разбросанных толстых ног пострадавшего. Заранее распланированная вторая половина дня рухнула. И ради кого - неизвестного мужика, попавшего по собственной глупости под машину?
Иначе, как умственным расстройством таких поступков не назовешь!
Недовольно ворча, доктор принялся бегло осматривать пострадавшего: щупал пульс, задрав веко, вглядывался в зрачок, тискал руки и ноги.
- Ничего страшного. До больницы довезем, а там врачи осмотрят более подробно.
На перекрестке врач пересел к водителю, оставив больного на попечении "родственника" и санитара. Санитар немедленно задремал. Федоров пересел ближе к голове мужика, оглядел жирную, туповатую его физиономию. Обычный работяга, возможно - безработный, которого Михаил никогда раньше не встречал.
Поршень заворочался, открыл глаза, оглядел салон.
- Где это я?
- Очухался, мужик? Отлично. Ничего страшного не произошло поцеловался с иномаркой. Сейчас доставим тебя в больничку, врачи осмотрят, подремонтируют...
Пострадавший принялся шарить рукой за поясом брюк под рубашкой.
Федоров склонился к его лицу.
- Не волнуйся, друг, "пушку" я забрал. Оклемаешься - возвращу...
- Ты?... Пушку?...
В глазах Засядько - недоумение и ужас. Нашел бы врач оружие - немедля сдал бы больного ментам, а там - пошла бы раскрутка: тюремный лазарет, следствие. Докопались бы сыскари до прошлых полузабытых "подвигов", за которые он уже отсидел свое на зоне, принялись бы искать новые, скрытые.
И кто спас киллера от многолетней отсидки за решеткой? Человек, которого Засядько подрядился замочить, даже аванс получил от посланца заказчика! Как же теперь поднимется рука, как же сдвинется с места занемевший на курке палец?
- Спасибо, дружан, за мной не заржавеет, - тихо прошептал Поршень.
Закрыл глаза и стал лихорадочно придумывать причину, которую он выставит жене и Свистуну, когда придется возвращать аванс. Не возвратить залететь за беспредел, исход которого ясен - пика в бок или пуля в лоб. А возвращать нечего, деньги, попадающие в жадные руки Тамары, исчезают с такой скоростью, что не проследить. Продать обстановку, вещи - много ли выручишь за это барахло?
Придется уговаривать Свистуна - пусть поручит замочить кого-нибудь другого, даже политика либо бизнесмена высокого ранга. Засядько согласен на любую замену, иного выхода просто не существует... * * *
Свистун, не подозревая неожиданного поворота в четко очерченной схеме ликвидации красулинского хахаля, торопился в лесную резиденцию. Все складывалось на редкость гладко и удачно. Сейчас доложит Жетону о выполнении его поручения и двинет в Клин к Вике.
Сомнения не грызли душу парня. Конечно, он сожалел об убийстве охранника, его кореша в жетоновской банде, но такова уж мужская игра одного поднимает, второго вгоняет в землю. Как кому повезет. Выхода не было - бдительный боевик, до поноса боящийся грозного босса, ни за что не согласился бы отпустить Вику. Просто оглушить - нажить еще одного врага.
Да и что перед спасением Вики жизнь тупоголового шестерки Жетона?
Свистун ехал быстро, но осторожно. На оживленных, несмотря на ночную пору, магистралях плелся по средней полосе вслед за каким-нибудь пенсионным "запорожцем", подобострастно улыбался гаишникам, послушно останавливался перед запрещающим светом светофора. Зато на проселочных дорогах лихачил, гнал бедную "оку" по колдобинам и рытвинам.
К воротам жетоновской усадьбы сразу не под"ехал - остановился под прикрытием кустов и внимательно огляделся. Ничего подозрительного, обычная мирная обстановка. Во дворе не валяются трупы, в окнах погашен свет, не слышно криков, гневной матерщины.
Неужели Жетон так быстро смирился с исчезновением пленницы? Не похоже на взрывчатого босса, способного за меньшее прегрешение шестерок если и не пристрелить их, то, во всяком случае, расквасить в кровь физиономии. И вдруг - тихо и спокойно.
На всякий случай, Свистун ошупал заткнутый за пояс "макаров". Так просто он не дастся! Под"ехал к воротам, развернул машину носом к дороге и, не выключая двигатель, осторожно нажал на кнопку звонка.
- Кто там? - послышался грубый голос.
Злой? Когда Валерка уезжал из усадьбы, его не было.
- Это я, Свистун. Открывай, дружан, мне срочно нужен босс.
Заскрежетали запоры. Свистун шагнул в открытую калитку. Сильный удар по голове свалил его с ног. Когда очнулся, Злой и второй охранник старательно обшмонали пленника. Пистолет перекочевал в карман Злого.
Голова кружилась, во рту пересохло, мучила одна мысль - где он прокололся? Разгневанный побегом красулиной дочки Жетон обязательно должен притянуть к ответу помощника, которому поручена охрана Вики, но не в такой же форме?
И вдруг вспомнил! Монтировка! Свистун оставил ее на лестнице, когда тащил к машине убитого охранника. Единственная улика... А почему улика? Мало ли кто мог оставить в прихожей инструмент?
Парни втащили "преступника" на второй этаж, открыли дверь в комнату, обычно занимаемую Жетоном, и бросили Свистуна к ногам сидящего в кресле босса.
Несколько минут хозяин испытующе глядел на советника. Будто высверливал у того во лбу дырки. Потом тихо спросил:
- Куда дел телку?
- Какую телку? - Валерий артистически изобразил обиду. - Ездил выполнять твое задание, все сделал, как велено, и вот... получил награду. За что?
- Спрашиваю: где телка, дерьмо собачье? - в полный голос громыхнул Жетон, сжимая пудовые кулаки. - За ушатого меня считаешь, сявка? Где спрятал красулинское отродье?
- Мне откуда знать? Сразу после нашего с тобой базара я уехал к Поршню. Вика сидела в своей комнате... Думаю, Бровастый сооблазнился ее фуфелями и...
- Усохни, падло!... Чья монтировка?
Жетон с такой яростью взмахнул над головой увесистым ломиком, что Свистун втянул голову в плечи. Сейчас рассвирепевший толстяк раскроит своему советнику голову.
- А мне откуда знать, чья железяка? Моя - в "оке", хочешь принесу?
Добраться бы до машины, а там - затеряться в лесных дорогах, выбраться на шоссе и - в Клин. Конечно, отправят его к машине не одного - в сопровождении того же Злого, но это не страшно - справится и со Злым. Как недавно - с Бровастым.
Жетон замер с поднятой монтировкой. Действительно, почему он грешит на единственного оставшегося у него верного человека? Однажды хитрая телка уже сооблазнила охранника, если бы не появление Жетона - убежала бы под маменькину защиту. Вдруг повторила "маневр" и Бровастый не устоял? К тому же, расправься он сейчас со Свистуном - кто подберет людей в группу киллеров, кто ее возглавит? Жетон отлично понимал, что из него руководитель группы, как из бабки Евдокии настоятель мужского монастыря.
- Злой! - позвал босс и шестерка застыл на пороге. - Сходи к "оке", пошарь в инструментальной сумке и притащи сюда монтировку.
Свистун с трудом удержался от вздоха облегчения. Он всегда держит под рукой три монтировки: две - для ремонта колес, одну - на всякий случай. Предусмотрительность не раз спасала жизнь парню, сработала она и сейчас.
Когда в комнате появился Злой с двумя монтировками в руках, Жетон уже успел успокоиться. На губах - доброжелательная улыбочка, во взгляде понимание и жалость.
- Здорово приложили по макушке?
- Есть малость, - признался парень, потирая голову и морщась. Ништяк, приложу на ночь мокрый платок - авось, успокоится.
- Я трекнул Злому: приведи ко мне Свистуна, а он вон что учудил, сявка! Разве пустить его за самовольство под молотки? Как считаешь?
