Наталья Андреева - Шутка
— Варвара Леонидовна, а факс, который вы мне на стол положили, отправлять?
— Да, конечно. И не на автомате, а проследи, чтобы наверняка получили и в корзину не кинули. Директору на стол, поняла? Это очень важно.
Нет, голос у нее не изменился. Этот сладкий глас синеглазой красавицы-акулы, который только слегка осип. Пьет? Курит? Люда никак не могла заставить себя подняться из кресла. Сидела, словно приросла к нему, а красочные рекламные проспекты слегка подрагивали в ее напряженных пальцах. Что ж такое творится с ее жизнью? Откуда начали появляться эти люди?
Мачеха вдруг задержалась, подошла к хорошо одетой клиентке, улыбнулась приторно:
— Могу я вам чем-нибудь помочь?
— Да. Возможно, — не узнавая своего голоса, ответила Люда. И тут же поняла, что убежать не удастся, потому что мачеха ее узнала. Та замерла на мгновение и вдруг попятилась, размахивая руками:
— Нет, нет, нет! Я вас впервые вижу!
— Варя… — тихо позвала Люда.
— Уйди! Я с утра не пью, слышишь ты?! С утра я не пью!
— Варвара Леонидовна, что с вами? — кинулась к ней испуганная секретарша. — Что вы такое говорите?!
Люда наконец нашла в себе силы и поднялась из кресла:
— Воды ей принесите. Вашей начальнице плохо. Она лекарств никаких не принимает?
— Да-да. Я бегу. Бегу!
Люда посмотрела вслед секретарше и подошла к мачехе:
— Варя, не кричи так. Ты что, хочешь в психушке оказаться?
— Но ведь это же ты! Ты!
— Конечно я.
— Тебя ж давно похоронили! Ты ж умерла!
— Ну раз вам всем этого так хотелось…
Потом она поняла, что мачеха уже не та. Да, с утра, может быть, и не пьет, но вечером без этого уже не обходится. Ни хватки прежней, ни цепкости. Размазня. И она изо всех сил толкнула мачеху в кресло:
— Сядь! Успокойся. Скажи секретарше, что тебе померещилось. Спазм головного мозга от духоты.
— Что, что, что? Какой спазм?
— Я тебе что, медик? Не хочешь, вообще ничего не говори. Только не кричи на весь офис эту чушь о привидениях.
— Да, да, да. Хорошо. Но ты — это ты?
— Мы все сейчас выясним.
Мачеха нервно пила воду, принесенную секретаршей, а Люда с жалостью разглядывала ее невероятно подурневшее лицо. Второй подбородок, круги под глазами, и они уже не ярко-синие, а какие-то мутно-голубые. А фигура-то как расплылась! Все ясно: спорт брошен, диет никаких и спиртное опять же. Уверенный пятидесятый размер, а была как стройная газель. Всего пять лет прошло! Люда до сих пор не могла забыть, как возле нее беспрерывно крутились мужчины. Кто бы мог подумать!
— Извините, бога ради! — обратилась к Люде секретарша. — Сейчас мы с вами вместе подберем подходящий тур. Не уходите.
— Ничего-ничего. Мы с вами женщины, а с женщинами всякое бывает. Ну голова закружилась. Хотите, я отвезу вашу начальницу в больницу?
— Что вы, такое беспокойство!
— Я заеду в другой раз. Нет, нет, не переживайте, вы не потеряли клиента. — Люда развернулась к мачехе: — Как вас? Варвара Леонидовна, кажется? Я не ошиблась?
— Нет, — пролепетала та.
— Пойдемте со мной.
— Да-да.
На улице мачеха, словно опять увидев привидение, попятилась от Людиной серебристой «Тойоты». Та только рассмеялась:
— Да, вкусы у меня не изменились. Что, похожа на ту, прежнюю? Ты, Варя, садись.
— Я не могу. Мне плохо.
— Садись в машину!
— Куда мы поедем?
— Никуда.
— Ты меня убьешь?!
Люда подумала, что у мачехи и на самом деле с головой не все в порядке. Давно, интересно, она такая?
— Как папа? — спросила Люда первым делом, когда мачеха села в машину, на переднее сиденье, рядом с ней.
— Папа? Михаил? Он умер.
— Как умер?!
— От инфаркта, год назад. А еще за год перед этим на него едва не завели уголовное дело. Какие-то там злоупотребления служебным положением. И мошенничество в особо крупных размерах. Какой был скандал! Карьера пошла прахом. Этот беспомощный старик столько месяцев умирал у меня на руках! Один инфаркт, потом другой. Его наполовину парализовало. Где ты была? Я тебя спрашиваю, где ты была?!
Мачеха вдруг вцепилась в Люду и стала ее трясти изо всех сил. Та почувствовала прежнюю акулью хватку.
— Да пусти ты! Тебе же нужны были его деньги!
— Ха! Деньги! — мачеха истерично всхлипнула. — Его деньги! Какая же я была дура!
— Надо было раньше думать. Пусти! — Люда наконец оторвала ее от себя. Мачеха осела на сиденье, залепетала жалобно:
— Но он же отец тебе. Он же отец… Как ты могла? Я же была совсем одна. Совсем — совсем одна… И Лешу убили…
— Какого Лешу? — не сразу поняла Люда.
— Моего Лешу. Зачем?
— Ты пьешь? — спросила Люда. Они так и сидели в машине, перед старым зданием с вывеской туристического агентства. Люда не представляла себе, что делать дальше.
— А что делать? Все, что мне досталось, это вот. — Мачеха кивнула на вывеску. — И то переехали сюда, в две комнатки, из прежнего огромного помещения, а половину сотрудников пришлось уволить. Остальные сами разбежались. Я почти все потеряла на кризисе. Такой был страшный год! А я совсем не умею вести дела. Работаем сейчас втроем, держимся за счет низких цен. А ты, я вижу, процветаешь?
— Только не вздумай меня шантажировать, — сразу сказала Люда. — Я догадываюсь, что это ты заплатила Тимке за мою смерть. И я до сих пор там, вмерзшая в ледяной склон. И у меня даже есть могила. Я тебя не боюсь, иначе просто ушла бы из твоего офиса, как только тебя узнала. Да и кто тебя сейчас испугается?
И мачеха расплакалась:
— Не надо так… Я любила… У меня остался только сын, да и тот не от человека, который, которого…
— Варя, — тихо позвала Люда. — Хватит и того, что мы раньше были врагами. Поедем, посидим где-нибудь?
— Да-да. Посидим.
Мачеха послушно вытерла слезы.
…В небольшом ресторанчике, куда они заехали, Люда, сделав заказ, первым делом сказала:
— Только давай без спиртного обойдемся. Ты же молодая еще женщина. — И не удержалась: — И какая же красавица была!
— Да, красавица… Мать с детства внушала, что такую красоту да подороже бы продать. Когда я вышла замуж за Лешу, пилила каждый раз, как видела: разведись да разведись. Зачем тебе этот нищий? Развелась. Продалась. Терпела этого толстопузого. Ой, прости, он же тебе отец!
— Ничего.
— Да… Терпела… А покоя не было. Словно бес меня раздирал. И жадность мучила. Казалось, что за терпение мое всех денег на земле будет все равно мало. Я ведь тебе завидовала. Меня муж купил, а ты себе мужа купила. И мне только надо было знать, что он тебя не любит. Как и я своего Мишунчика. Просто денег хочет. Мы с Тимуром быстро друг друга поняли. Но пока эта Марина не появилась, он и слышать ничего не хотел. А потом сломался. Любовь, тут уж ничего не поделаешь. А она…
— Она умерла.
— Как?!— удивилась Варвара.
— Слушай, Варя, а Тимка не объявлялся?
— Да он же в тюрьме! Ой, так ты ж не знаешь!
И Люда поняла, что мачеха еще ни о чем не догадалась. Потом, быть может, и сообразит, кто еще мог знать код от сейфа ее покойного мужа и систему сигнализации в квартире. Но на всякий случай надо сочинить правдивую басню собственного воскрешения.
— А что случилось? — сделала Люда удивленное лицо и, не перебивая, выслушала историю ограбления трех квартир. А потом сказала: — Вот как? А я попала под лавину, сломала ногу, потом меня подобрал случайный мужик, без сознания отвез в больницу.
— Почему же ты в больнице не сказала, кто ты такая? Почему нам не позвонила?
— Да так. Решила начать жизнь сначала. А если честно, влюбилась.
— Влюбилась?! Ты?! А Тимур?
— Я просто поняла, что он меня не любит, раз послал на тот склон.
— Так ты догадалась?
— Ну я же не тупая.
— И в кого ж ты влюбилась?
— Я замужем, — сказала Люда. — Вот в будущего своего мужа и влюбилась.
— Что ж. Я рада. Прости меня, что с Тимуром так вышло.
У Люды на языке с самого начала вертелся один вопрос. Тот, ради которого она и привезла мачеху в этот ресторанчик. Будь проклято бабское любопытство! Но не спросить нельзя. Она все никак не могла решиться. Пока мачеха не попросила жалобно:
— Коньячку бы мне. Рюмочку. Нервы.
— Хорошо. — Люда подозвала официанта. Заказала мачехе не одну рюмку, а две, и, только увидев, что та окончательно размякла, решилась:
— Послушай, Варя. У тебя, кажется, был двоюродный брат.
— Брат?! Да, а что?
— Не знаешь, где он сейчас?
— Глеб? А разве ты его знаешь?
— Мы как-то встретились случайно. Уже после того, как я… умерла.
— Странно. О нем уж лет пять как ничего не слышно. А где вы встретились? Я матери его скажу. Она так переживает!
— Переживает? А почему?
— Ну, Глеб же исчез. После того как его обокрали, когда он за товаром ехал. Взяли двадцать штук зеленых. Так он поклялся, что заработает эти деньги, обязательно отдаст все до копеечки, и исчез. Моя тетка, правда, переводы денежные получает. Большие суммы.
