Джеймс Мэйо - Персидская гробница. Не трогай спящих
— Подумать только! Благодарю вас, сэр. Весьма признателен.
Худ поднялся по ступенькам. Для торопливо шагавших мимо прохожих он был совершенно неотличим от остальных мужчин, входивших в здание, разве что был моложе, да на голове у него красовалась фетровая шляпа с короткими полями вместо стандартного котелка. Более того, в руках у него не было ни бумаг, ни зонтика, что могло показаться подозрительным. Но темно — синий двубортный костюм с едва заметной красноватой ниткой, галстук и черные ботинки выглядели точно также, как на миллионах других мужчин в Сити. Худ, далеко не конформист, для дела был готов пойти на компромисс.
Тяжелую дверь перед ним распахнул швейцар с ленточкой «Креста Виктории» (высшая военная награда — прим. пер.) на груди.
— Доброе утро, мистер Худ!
— Доброе утро, Джексон.
Внутри после улицы оказалось неожиданно холодно.
Худ поднялся ещё на несколько ступенек и вошел в обитую войлоком дверь, где портье в бутылочно-зеленой форме корпорации и фуражке с позументом принял у него шляпу.
— Доброе утро, мистер Худ.
— Как поживаете, Барфут?
За следующей дверью, на этот раз стеклянной, Худ попал в роскошно обставленный холл, освещавшийся из высокого купола наверху, — хотя скорее там царил полумрак, делая помещение похожим на кафедральный собор. Каблуки Худа звонко цокали по мраморному полу; но это были единственные звуки, если не считать доносившегося откуда-то слабого пощелкивания телеграфных аппаратов — своебразных молитв богу коммерции.
— Боже мой, становится ещё темнее, — подумал Худ. — Нужно сказать Джеку, чтобы добавили несколько ламп.
В углах неясно вырисовывались белые мраморные бюсты. Со стен смотрели покрытые патиной веков портреты и ужасающие кровавые натюрморты. Наконец он ступил на толстый и мягкий красный ковер. Вверх уходили массивные перила красного дерева, на лестнице тоже висели портреты. Худ прошел к небольшому лифту, который совет директоров разрешил установить в виде уступки человеческой слабости, и попытался закрыть дверь, но она медленно закрылась сама, и лифт бесшумно тронул с места. Худ нажал кнопку третьего этажа.
Наверху его встретил новый портье в ливрее.
— Добрый день, сэр. Мисс Пейдж ждет вас. — Видимо, от входа уже позвонили.
Худ снова подумал, что в эту святая святых попасть гораздо труднее, чем в множество других известных ему мест, где система безопасности слыла безупречной. Они миновали двери красного дерева. Там стояло два или три шератоновских кресла, обшитых кожей кораллового цвета, и изящный письменный стол со статуэткой мейсенского фарфора. Худ с нежностью взглянул на статуэтку и улыбнулся. Он сам подарил её корпорации. Арлекина работы Кендлера он преподнес после подписания одного весьма рискованного для Ай-Си-Си соглашения, потому что, как он сказал, тот помогал ему проникнуть куда угодно. Тогда Худ и представить себе не мог, что статуэтка станет здесь привычной, слишком уж она не вязалась с общей строгостью обстановки. Видимо, кто — то поставил её сюда специально ради него.
Мисс Пейдж была симпатичной, но бесстрастной дамой лет тридцати пяти. Поздоровавшись, Худ спросил:
— Хиллари, президент у себя?
— Да, но ему только что позвонили с Даунинг-стрит. Он спрашивал, не могли бы вы подождать.
— Конечно. Как он себя чувствует?
В этот момент она открывала дверь в приемную лорда Клеймора.
— Мне кажется, он встревожен. Но не говорит, почему. — Худ у неё ассоциировался с возникшими неприятностями, и с чисто женской логикой она его визит не одобряла.
Худ обошел большую овальную приемную с массивной мебелью и мраморными колоннами. Некоторое время назад была предпринята попытка как-то смягчить подавляющий эффект этого помещения. Он закурил, подошел к окну и стал разглядывать окна, стены и крыши Сити.
Ай-Си-Си входила в консорциум финансово — промышленных гигантов, известный под названием «Круг», на который Худ работал в качестве конфиденциального агента. «Круг» был исключительно элитарной группировкой, о существовании которой в лондонском Сити ходили легенды, однако подтвердить их или опровергнуть никто не мог. Двадцать промышленных магнатов, дюжина крупнейших корпораций Британии готовы были немедленно перечислить миллионы на благотворительные цели ради того, чтобы вступить в члены «Круга». Но членство в «Круге» нельзя было купить.
Периодически то в Сити, то в газетах возникали различные слухи. В свое время после большой шумихи премьер — министр провел приватную беседу с лидерами оппозиции и коротко проинформировал их о роли «Круга» как опоры национальной безопасности. Между ними было достигнуто полное взаимопонимание, и теперь попытки пошуметь предпринимали только те, кто был не в курсе.
Конечно, премьер-министру и в голову не пришло рассказать в парламенте, что Чарльз Худ, секретный агент «Круга», заодно числится в рядах секретной службы Ее Величества, и та его поддерживает, когда в этом возникает необходимость.
Повернулась хрустальная дверная ручка.
— Входите, Чарльз. Очень любезно с вашей стороны, что вы смогли так быстро приехать. Я хотел обсудить все сегодня днем, тогда у нас было бы больше времени, но, к сожалению, не получилось. — Лорд Клеймор, президент Ай-Си-Си, здоровяк шести футов и четырех дюймов роста, с пронзительными карими глазами и густыми бровями, был одним из самых ярких умов Европы. Он достиг вершин уже в молодости, сейчас ему исполнилось пятьдесят три, но выглядел он явно моложе.
— Как поживаете? — Они обменялись рукопожатиями.
— Отлично, — сказал Худ.
Небольшой кабинет выглядел гораздо уютнее. Но Худ подумал, что этот уют заметен лишь по контрасту с самим зданием. Пару лет назад он попытался уговорить Джека Клеймора повесить в кабинете картину Ротко. Клеймор зашел так далеко, что даже согласился посмотреть одну, поехав с Худом в Мальборо, но после этого тотчас же заявил:
— Нет, нет! Ни за что! Вы просто пошутили, да?
— Тогда что скажете насчет полотна ван Донгена? Поверьте, это очень неплохое вложение капитала. Будь у меня куча денег, я обязательно купил бы ван Донгена.
— Оставим это. Можете представить, что будет с президентом Всемирного банка, когда он увидит это над моим столом?
Они рассмеялись.
— Садитесь, мой дорогой друг. — Клеймор придвинул пачку сигарет, Худ взял одну и закурил. — Хейл вам сказал о наших неприятностях. Мы имеем дело с двумя девушками-близнецами, с ними связаны наши самые важные исследования, и вот одна из них стала пугающе часто исчезать: уик-энды, поездки Бог знает куда. Увы, я только что об этом услышал; но ситуация возникла не вчера. Наши люди из службы безопасности уже настороже; ну, вы же знаете, как это делается. Но девушка каждый раз исчезает.
Худ кивнул.
— Дело отнюдь не в её личной жизни. Все гораздо серьезнее.
— Я полагаю, сейчас она вернулась?
— Да, эта маленькая сучка вернулась после своей последней эскапады, которую устроила три дня назад.
— Может быть, она просто неосторожна? — спросил Худ.
Клеймор посмотрел на него, потом встал, прошелся к окну и вернулся. В его голосе слышалась тревога.
— Черт подери, Чарльз, мы не знаем! Мы обнаружили, что у неё была интрижка с молодым Куэйлом, а потом ещё одна с сыном Леметра — и эти люди вызывают беспокойство. Складывается впечатление, что она бывает в одной сомнительной компании в Брудоне.
Худ отбросил сигарету. Ему говорили, что Клеймор встревожен. Теперь это стало очевидно.
Клеймор печально продолжал:
— Чарльз, вы же понимаете мое положение? Я добился того, чтобы эта неортодоксальная система была одобрена. Я сделал даже больше, я нажал, чтобы добиться этого. И не скрываю. Казалось, в ней нет никаких изъянов. Я не говорю, что я ошибся. И не собираюсь отступать. Но сейчас я оказался в затруднительном положении.
Тогда, — подумал про себя Худ, — отнесемся к этому спокойно.
— Эти девушки стоят нам миллион фунтов, а может быть и больше! Видимо, они сейчас самые драгоценные человеческие существа из всех живущих на земле. Вы это понимаете? Мне нет нет нужды вам объяснять, что исследования, с которыми они связаны, рассчитаны на годы вперед, может быть, на десятилетия. Мы вложили в них миллионы и вы, конечно, понимаете, что под словом «мы» я понимаю Правительство Ее величества. Вот так обстоят дела. Чарльз, это все равно, что потерять Куллинан (знаменитый алмаз — прим. пер.). Исчезло нечто уникальное.
— Но почему вы уверены, что что-то исчезло?
Прежде чем Клеймор успел ответить, на его столе негромко зазвенел телефон. Он поднял трубку.
— Да?… Да, пожалуйста. Через пару минут, — и, повернувшись к Худу, он сказал: — Это Уитни. Он сейчас подойдет.
Роберт Уитни был помощником Худа по работе для «Круга».
