Инна Балтийская - Песочные часы Невидимки
– Нашли. – Бледное лицо Маши из-за выпитого шампанского пошло багровыми пятнами, язык у нее слегка заплетался. – Но зачем же он убил психолога? Ты же сама сказала – тот вряд ли узнал бы Иванцова.
– Не узнал бы его психолог, – вздохнула я. – Более того, наверняка во время дежурств возле универа Сергей не раз попадался Андрею на глаза, правда, лишь издали. Но… Понимаешь, человеческая память очень избирательна. Когда же психолог начал вспоминать… – тут уж другое дело. Мог и узнать, встретившись с «Петровым» нос к носу. Девушки, ходившие на тренинг, не могли вспомнить, с какой проблемой к ним в группу пришел невзрачный Иван Петров. Даже ботан-очкарик, запомнив, как умел, суть его проблем, не вспомнил все детали. А вот психолог детали забыть не мог – у него-то память профессиональная! Но вот лицо своего ученика он толком не запомнил. Я не спросила об этом сразу, как только услышала про этот тренинг, и это была моя ошибка. Сергей был осведомлен обо всем, что мне удавалось узнать – я сама рассказывала об этом на планерках. Видимо, тогда он и решил убрать опасного свидетеля. Если бы я продолжила свои расспросы, скорее всего психолог рассказал бы мне историю о мальчике, которого игнорировала мать, поскольку она хотела, чтобы вышла в люди ее старшая дочь. Не уверена, что нам это помогло бы, что мы вычислили бы Сергея, но такой шанс существовал.
Я замолчала, задумавшись. А если бы я догадалась спросить у Андрея Викторовича – все же что именно было не так в жизни предполагаемого маньяка? Зачем ему понадобился тренинг? Если бы он сам догадался мне об этом рассказать… Возможно, он остался бы жив. А заподозрила бы я после его рассказа Сергея или нет?
Впрочем, познания погибшего бедняги в психологии маньяков в любом случае оставляли желать лучшего. Андрей Викторович был уверен, что мы ищем агрессивного психопата, подверженного неуправляемым вспышкам гнева, а Сергей-то окажется классическим «тихим» шизоидным маньяком, которого так любят создатели триллеров…
– А как он его обманул? – вновь подала голос Маша. – Психолога? Тот же мог его узнать?
– Такую невзрачную внешность легко изменить, – вздохнула я. – Простые очки в металлической оправе, кепка с козырьком, надвинутая почти на глаза, – и вот уже перед тобой совсем другой человек. Наверняка Андрей Викторович ожидал, что его будут еще допрашивать, и не раз. И когда утром возле его дома остановилась машина и Сергей высунул в окно «корочки» и попросил его сесть в машину, тот с готовностью согласился. Разумеется, он вовсе не ожидал встретить своего бывшего ученика, поэтому особо к Иванцову и не присматривался. А Сергей не собирался предоставить Андрею возможность себя узнать. Думаю, разговор их был недолгим. Скорее всего уже через пару секунд последовал удар электрошокером, удавка… Они отъехали от дома, Сергей вынул из кармана плаща психолога ключи, бегом вернулся к подъезду, поднялся наверх, быстро переформатировал диск компьютера с помощью заранее приготовленной программы, спустился вниз, в машину, и отвез труп в погреб, где лежали и все остальные тела.
– А почему некоторые тела он… выкидывал?
– Думаю, он не хотел, чтобы девушек находили слишком быстро. Должно было пройти какое-то время, чтобы подробности их исчезновения стерлись из людской памяти. Но, видимо, погреб не был рассчитан на большое количество трупов, – пояснила я. – От них надо было время от времени избавляться, чтобы закидывать туда новые. Единственный труп, который должен был остаться там навечно, – это тело его сестры…
Понимаешь, настоящая проблема Сергея заключалась вовсе не в том, что над ним смеялись в школе. А в том, что он чувствовал постоянное пренебрежение со стороны родной матери. Она его не ценила, она предпочитала ему сестру! Сестру он ненавидел – ведь не на него, а на нее были направлены все материнские надежды! Она хорошо училась, у нее были способности и прилежание, и поэтому она отняла у него материнскую любовь. А насмешки и презрение одноклассников лишь усиливали его ненависть.
Представь, что он почувствовал, когда его сестра забеременела и бросила учебу! Наверняка он ощутил настоящий триумф. Он думал, что теперь мать поймет, как она ошибалась, отнимет любовь у недостойной и оценит, наконец, сына. Но нет… Мать простила свою заблудшую овечку. Кротко взялась за воспитание внука, и ей опять стало не до Сергея… И в один прекрасный день он наконец начал мстить. Сначала сестре, потом – всему женскому роду.
Я говорила с его матерью, Клавдией Ивановной. Помнишь, ты удивилась, когда я попросила тебя дать мне ее адрес? Разумеется, пришла я к ней вовсе не для разговоров о ее сыне. Я прикинулась подругой ее дочери Ксении, уехавшей два года тому назад за границу.
Я сказала Клавдии Ивановне, что тоже на пару лет уезжала из страны, а теперь вот вернулась и ищу прежних знакомых. И узнала то, о чем уже сама догадалась, – никакой связи с дочерью у нее не было. Девушка исчезла, оставив дома распечатанную на принтере записку: «Уезжаю, не ищите, когда устроюсь на хорошую работу, сама дам знать». Сергей уверил мать, что навел все справки – и куда был куплен билет, и где Ксения остановилась на постой. Разумеется, все это было чистой ложью. Никаких справок он не наводил. Да и зачем? Уж ему-то лучше всех было известно, где находится его сестра…
Мать же верила, что Ксения собирает клубнику в Англии. Оттуда несколько раз в год по почте приходили открытки с напечатанным текстом – поздравления с праздником. От руки там было написано только имя матери. Поздравления каждый раз доставал из почтового ящика Сергей. Открытки она мне торжественно продемонстрировала. Поздравления с Новым годом, с Рождеством, с днем рождения. На обороте каждой открытки был напечатан подходящий стишок, по-английски. Наверху – небрежно написано от руки: «Мамочка», внизу – «Твоя Ксюша». Маленькому Толику, ее сыну, приходили поздравления с днем рождения и с днем Ангела. Все то же самое – отпечатанный стишок и подпись. Я спросила, почему же за два года дочка ни разу не навестила ни мать, ни своего сына? Она простодушно ответила, что девочка встретила богатого бойфренда, они готовятся к свадьбе, ей, мол, не до того. А Сереженька якобы уже и про него все узнал – приличный мальчик, беспокоиться не о чем. Почему Ксюша не навещает сына? Но у девочки вот-вот появится новая семья. Она, наверное, не хочет, чтобы жених знал об ошибке ее молодости…
Под конец разговора я опять решила сблефовать. Мол, Ксения мне рассказывала, что вы сдаете загородный домик. Нельзя ли мне там поселиться на зиму? И опять я попала в точку! Загородный домик у Иванцовых действительно был! Вот только они им не пользовались – с тех самых пор, как исчезла Ксения. Сергей заверил мать, что у дома подмыло фундамент, в стене подвала – большая трещина, и в любой момент домик может рухнуть. Мастеров вызывать он отказывался: дорого, откуда у простого опера такие большие деньги? У матери денег тоже не было – на свою пенсию она воспитывала маленького внука. Сергей обещал ей вскоре привести дом в порядок, но, разумеется, делать этого не собирался. Его все и так устраивало.
Вечером я проверила свою догадку. Открытки с поздравлениями можно было заказать на английском сайте и оплатить через электронный кошелек. Фирма высылала открытку по указанному адресу. А подписать вытащенную из почтового ящика стандартную открытку – дело одной минуты…
– Да, труп его сестры тоже был там, в этом подвале… – прошептала Маша. – Ребята догадались, сразу. Остальные жертвы были раздеты до нижнего белья или вовсе обнажены. Она лежала отдельно. В джинсах, сапогах, с часами на руке. В аккуратном сосновом ящике. Можно сказать, ее он похоронил. Одежда истлела, а сапоги почти не пострадали. А на груди – медальон. Там фото ее сына, внутри… Там же лежал и труп психолога. Вот бедняга… Зачем только он вспомнил про Ивана Петрова! Серега оказался ему не по зубам. Он ведь был сумасшедший, но вот скажи, почему никто из нас этого не замечал?
Я задумалась. Скорее всего, у Сергея уже давно началась параноидная шизофрения, и любой суд признал бы его невменяемым, но… Он ведь прекрасно отдавал себе отчет в том, что творит! Он рассчитывал свои преступления буквально по минутам, не упуская из виду мелочей, демонстрировал чудеса смекалки, фабрикуя ложные улики и мастерски запутывая следы. Для всей опергруппы, для друзей, для своей девушки Серега был компанейским парнем, балагуром и душой компании. Да и я сама – я тоже не замечала за ним особых странностей. Он мог бы убивать годами и даже не попасть под подозрение. Хочется верить, что вычислила его я благодаря своей сверхразвитой интуиции. Но скорее всего мне помогли они – его жертвы, которым не было покоя и на том свете…
Я так глубоко ушла в себя, что вновь зазвучавший голос подруги испугал меня, как весть с того света:
– Кстати, фундамент подвала в самом деле треснул, это не выдумки. Когда уничтожали дом, даже взрывать ничего не пришлось. Его хорошенько толкнули грузовиком, и фундамент просто мягко просел. Вместе с домом.
