Яна Розова - Мост над черной бездной
И Паша побежал – не разбирая дороги, то по щиколотку в холодной воде ручья, то по скользкой земле.
4Через десять шагов стало ясно, что далеко ему не убежать – сказался вывих левой щиколотки. Он захромал, хотел было спрятаться, и тут его поймал луч фонарика. А следом просвистела еще одна пуля.
Парни уже спустились с моста, они преследовали Пашу, перемежая речь матом. Казалось, охота доставляла им куда больше удовольствия, чем любой футбольный чемпионат.
Паша знал, что они его точно убьют. Если поймают.
Стараясь выбраться из ручья, он держался правой стороны, потому что там был город. Постепенно Павел стал замечать, что ложбина, через которую был построен Немецкий мост, углубляется вправо и уходит далеко вниз. Он подбежал ближе к краю, стараясь не выпрямляться в полный рост. Да, именно в этом месте начинался обрыв…
Снова прозвучал выстрел, мажоры приближались. Паша заспешил по краю обрыва, судорожно выискивая варианты спасения. По его подсчетам, Захар с Гаврилом уже расстреляли обойму, есть ли у них другая?
Парни были уже неподалеку, их голоса пронзали лесную тишину, фонарик почти мазал желтым светом Пашины пятки. И тут Седов увидел большущий валун, лежащий на этом месте, наверное, сотни лет. Паша покачал его, убедился, что в его силах свалить камень вниз.
Прозвучал выстрел, Паша завопил:
– Больно! Боже, как больно!.. А-а!..
А потом с силой толкнул валун. Тот поддался и покатился по склону вниз – с треском и шумом. Звук был мощный, рыжий сыщик на месте мажоров ни за что не подумал бы, что с обрыва свалился человек. Но парни в пылу охоты несоответствия не заметили.
В этом Паша убедился, спрятавшись под кустом папоротника, откуда и услышал разговор подоспевших братьев.
– Он упал вниз? – спросил Гаврил. – Ты видишь его?
– Не, не вижу… Но он сдох, я точно знаю! – отозвался Захар. – Он кричал, мы в него попали. К тому же он выпил яд…
Они постояли на краю обрыва еще немного, кто-то из них выстрелил еще раз, а Паша ощутил боль в животе, а может, и в печени.
Наконец братья ушли.
Из лесу сыщик, хромая, выбрался только к утру, а в город приехал на попутке.
Яна ждала его дома, попивая чай с печеньем. Настроение у нее было хорошее, казалось, не было никакого похищения.
Мокрым штанам сыщика и его хромоте женщина не удивилась.
– Ну что, всех бандитов переловил? – спросила она.
– Главное, меня не поймали… – Паша упал на табуретку. – Теперь рассказывай, кто тебя похитил?
– Я не видела. Мне позвонил парень, велел приехать в тот дом, знаешь, старый вокзал внизу города. Сказал, что тебя нашли в том доме раненым… Я попросила, чтобы он вызвал скорую. Он ответил, что уже вызвал, но боится, что ты не доживешь…
Тут она передернулась от воспоминаний.
Я бегом… Двери нараспашку, я зову тебя, вхожу в дом, и вдруг двери захлопываются. Я одна, в темноте. Сначала даже не испугалась!.. Но позже… Час прошел, ничего и никого. Уже вечер, темно, а я там сижу. Хотела кричать – окна закрыты изнутри рольставнями, убежать не могу – дверь закрыта. Дом большой, вокруг людей нет, он же на отшибе! Потом ты позвонил, и дверь вдруг распахнулась. Ты сказал – беги, я и побежала! Полицейские меня чаем напоили, привезли домой.
– И никого не видела?
– Не-а. – Яна зевнула. – Пойду посплю. На работе я уже отпросилась.
Наследнички
Павел Петрович Седов появился в дверях кабинета покойного хозяина дома ровно в двенадцать часов. Он вошел, прихрамывая, обменялся рукопожатиями с адвокатом Андреем Витальевичем, но больше ни с кем здороваться не пожелал. Тем не менее выражение его лица было если не дружелюбным, то веселым, и, во всяком случае, он не казался подавленным или испуганным, несмотря на то что здесь его встретил не только юрист, но и недавние (несостоявшиеся) убийцы.
Устроившись в большом мягком кресле, Седов выставил вперед толстую от бинтов левую ногу и обвел всех собравшихся взглядом. Захар улыбался как-то болезненно, Гаврил бычился, Оксана сохраняла невозмутимый вид, однако ее невозмутимость казалась искусственной. Ульяна любовалась своими ногтями. Глаза Наташи, такие похожие на глаза Элли, выражали полнейшее понимание и даже прозрение…
– Дети, – обратился к ним Андрей Витальевич, – мы собрались здесь для того, чтобы я мог прочитать, а вы – услышать завещание вашего отца. Но для начала нам с вами придется выслушать нашего гостя. – Он указал на Пашу, тот кивнул. – Дело в том, что ваш отец завещал каждому из вас весьма солидные деньги, что вы имели возможность выстроить свою жизнь наилучшим образом, соответствующим вашим склонностям, талантам и представлениям о счастливом будущем, однако…
Он на минуту замолчал. Светло-русые пряди Захара почти сомкнулись перед его лицом, как занавеси, скрывающие сцену. Гаврил бросил на брата быстрый испуганный взгляд. Оксана подняла глаза – в ее лице читался ужас. Ульяна усмехнулась свысока, покачивая на ногах изящное сабо. Наташа прикрыла рот кончиками пальцев с облупившимся маникюром.
Адвокат продолжил речь:
– Однако ваш отец выставил условие: наследство могут получить только дети, не запятнавшие себя преступлениями, не опорочившие себя недостойными однополыми связями, сохранившие честь своей фамилии. Исходя из вышесказанного, у меня вопрос к господину Седову: кто из детей моего покойного клиента достоин получить наследство?
– А точнее сформулировать нельзя? – спросила Оксана.
Ее сводные братья и сестры с надеждой повернулись к ней.
– Что конкретно является поводом для отказа нам в наших правах на наследство? Судимость?
– Судимость – в том числе, – согласился адвокат. – Но я, как душеприказчик, могу отказать любому из вас в наследстве, если сочту, что ваше поведение не соответствует представлениям Никиты Львовича о порядочном человеке. Итак… Павел Петрович?…
Теперь мажоры смотрели только на Пашу. Он выпрямился в кресле.
– Начнем с ближайших фактов. Позавчера вечером меня убили.
– Ты живой! – буркнул Гаврил, Захар не пошевелился. – Мы тебя не убивали! Ты сам по пьяни свалился откуда-то! У тебя белая горячка!..
– Тише, – прервал его Андрей Витальевич.
– И все-таки позавчера ночью меня убили. Сначала – отравили, а потом я упал в пропасть. Да, еще! – якобы вдруг вспомнил он. – До этого вы похитили мою невесту. К счастью, с ней все в полном порядке.
Адвокат что-то пометил в своем блокнотике.
– Что-нибудь сказать хотите? – обратился он к парням.
Захар тихо произнес:
– Ничего этого не было, нет никаких доказательств.
– Не совсем так, – возразил Паша. – Я вчера вернулся на место моего убийства. На мосту осталась бутылка с отпечатками ваших пальчиков и амальгедридом. Телефон твой, Захар, в ручье под мостом валялся. Сим-карта на тебя зарегистрирована, звоночки твои отследили… Да и кабриолет ваш люди видели на дороге к лесу, а в нем – меня припомнили.
– Все это косвенные улики, – сказала Оксана.
– Будущая моя коллега! – обрадовался Андрей Витальевич. – Да, верно, косвенные! Но пострадавший-то жив! Есть свидетель ваших деяний, парни, – и добавил почти сладострастным тоном: – Значит, из списка наследников вы вычеркиваетесь!..
– Тогда мы уходим.
– Не сейчас!
Адвокат ловко вскочил с места и запер дверь, ключ – с милой улыбкой – положил в нагрудный карман жилета. Сел на место и кивнул рыжему сыщику. Тот продолжил свои разоблачения:
– Теперь вернемся к событиям этого лета. Надо сказать, что события эти имели характер жестокий и бестолковый. И именно характер этих преступлений так долго путал мое расследование, а после того, как я кое-что понял, подсказал мне характер убийцы.
Оксана требовательно спросила:
– Как это?
– Элементарно, Ватсон. Организованный человек совершает убийство организованно, эмоциональный – эмоционально, а бестолковый и жестокий – бестолково и жестоко.
– Так кто же это?
– Минуточку! Я начну сначала. Погибли два брата, мачеха и охранник, если вы еще это помните. Все жертвы в нашей истории были отравлены амальгедридом. Даже я его попробовал. И первый вопрос, который следовало бы выяснить, был о том, как этот амальгедрид попал в руки убийцы… или убийц?
Паша обвел глазами собравшихся.
– И тут я кое-что припомнил. Охранник Илья отравился из-за любви, но не из-за неразделенной любви. Он был уверен, что его любимая страдает так же, как и он.
Илья, к сожалению, слишком уж вдохновился драмой Шекспира. Бедняга поверил, что он и она – современные Ромео и Джульетта, только разлучили их не враждующие семьи, а деньги. Он – бедняк, она – дочь богача. В этом мире им не быть вместе, значит, надо перейти в мир иной. Он отдал пузырек с ядом своей возлюбленной и несколько дней спустя покончил с собой. Она – нет.
Широким жестом Паша указал на Ульяну.
– А чего ты в меня тычешь? – буркнула она, скривив четко обрисованные пухлые губки.
