Анатолий Степанов - Вечный шах
- Верст через десять-пятнадцать Сычевка.
- А на кой ляд мы в ней оказались? - выдал предполагаемый вопрос аборигенов Казарян.
- Дом покупаем. Теперь все дома норовят купить в сельской местности, - ответил Смирнов. - Ты покупаешь, Ромка.
- Покупать так покупать, - согласился Роман, а Виктор усомнился:
- Кто же в такой глуши дом покупает?
- Глушь, Витя, это когда бездорожье. А здесь цивилизация. Увидишь еще, сколько здесь ушлых москвичей поселилось, - наставительно развеял Викторовы сомнения Смирнов.
И, действительно, цивилизация. Село-поселок-городок Сычевка ловко расположился на высоком берегу неширокой, но глубокой и чистой реки. Часть домов - в большинстве с кирпичными первыми этажами - стояли, как положено стоять им в русском городе: фасадами к реке и к улице, ведущей вдоль реки. Одноэтажные избы же были обращены к реке задними дворами и огородами, как в деревне. А за главным порядком на второй улице, как прыщи, выскочили дурацкие советские пятиэтажки, соцпоселок, значит.
Миновав мост, "олдсмобиль" проехал по набережной и выбрался к центру, к пятиэтажкам. Но и там не стал задерживаться: скрылся в узком и кривом сельском переулке, идущем от центра и остановился. Смирнов глянул на часы. По городскому была несусветная рань: шесть часов утра, но бабы, в четыре выгнавшие коров пастуху, уже склонялись в огородах.
Вышли, размяли сильно затекшие от долгого сидения руки-ноги.
- Вы походите здесь, порасспрашивайте насчет где, как и что можно купить в предместьи или близких деревнях, - распорядился Смирнов.
- А ты? - поинтересовался Казарян.
- А я на травке полежу у ихнего почтамта. Интересно, когда почту привезут, а еще интереснее, кто за корреспонденцией наведываться будет.
Почтамт находился не в официальном загоне из трех домов - райкома, гостиницы и жилого дома для начальства, а на набережной, в дореволюционном еще домике почтмейстера. Смирнов, действительно, лег на травку, благо, чего-чего, а травки в Сычевке было предостаточно, и, дырявя от нечего делать искусственными зубами лист подорожника, принялся бездумно оглядывать окрестности.
В шесть сорок прибыл голубой фургончик с областным номером. Водитель, он же грузчик, он же экспедитор совместно с веселой толстой хозяйкой почты выгрузили пачки газет, ящики посылок, мешки с письмами. Хозяйка расписалась в бумажке, и фургончик уехал.
Ровно в семь у почты остановился камуфлированный газик, и из него выпрыгнули двое камуфлированных молодцев в черных беретах. Постояли недолго, посмеялись слегка (Смирнов успел щелкнуть японской малюткой-фотоаппаратом), вошли в дом и вскорости вышли оттуда с небольшим мешком. Быстро уселись в газик и отправились восвояси. Смирнов на всякий случай сфотографировал их задок с двухбуквенным номером и поднялся с травы.
У "олдсмобиля" оживленно колбасились местные мальчишки, пока еще только визуально изучая иномарку. На них-то Смирнов и рассчитывал:
- Привет, орлы! - приветствовал он младое племя.
- Здравствуйте, дядя, - робко откликнулся ближний, а дальний, нахальный, потому что дальний, требовательно и сурово поинтересовался:
- Машина-то ваша японская или какая?
- Американская, - уточнил Смирнов.
- А я что говорил?!! - завопил третий.
- У нее и передние, и задние ведущие? - робкий ближний был технически подкован.
- Ага. Как у газика, - подтвердил Смирнов.
- Ха, как у газика! - обиделся за "олдсмобиль" нахальный. - Тоже мне, сравнили!
- А что, газик - машина будь здоров, - не согласился Смирнов. Приемистая, верткая. Недаром на ней военные ездят. Вон я сейчас их у почты видел. С места взяли - одно заглядение.
- Это не военные, это - спецназ, - уточнил робкий эрудит.
- А что они у вас делают? Ловят кого-нибудь?
- Да не-е, - снисходительно пояснил нахальный. - Они у нас уж скоро год как стоят. Живут, тренируются себе.
- По квартирам, что ли, живут?
- Какой по квартирам! Где у нас их по квартирам разместить? Батальон же! - нахальному нравилось просвещать старого несмышленыша. - У них городок здесь.
- Прямо в Сычевке?
- Так нет! Три километра вверх по реке.
- А вы что здесь делаете? - вдруг обеспокоился робкий эрудит.
- Да вот, дом хочу купить. Хорошо у вас!
- В городе дома дорогие, - предупредил эрудит. - А вот, если в пустых деревнях...
- Мне бы у реки и чтобы лес рядом... - помечтал Смирнов.
- За спецназом есть одна деревня. Еще километра четыре. Но дорога! Сейчас-то проехать можно, когда лето. А осенью, зимой и весной только пешком, - рассказал нахальный и вернулся к особо взволновавшему его вопросу: - А он бензина много жрет?
- Да нет. Как "жигуленок", - ответил Смирнов рассеянно: он увидел, что возвращаются Виктор и Казарян. - Ну, спасибо, ребята, за консультацию...
Ребята поняли, что беседа окончена, и воспитанно отошли от "олдсмобиля".
- Есть тут одна деревня, где можно посмотреть дома, - с ходу громко поделился полученной информацией Казарян. - Километрах в семи отсюда, за военными.
- За спецназом, - поправил его Смирнов и, с улыбкой глянув на отошедших ребят, добавил: - Мне молодые люди уже все подробно рассказали...
За последними домами сразу же начинался суровый лес. Въехав в него настолько, чтобы "олдсмобиль" был не виден из города, Смирнов остановился.
- Машину где-нибудь здесь припрячем, - решил он. - А дальше пойдем пешком.
Загнали "олдсмобиль" в густой еловый подлесок, сделали втроем круг, проверяя маскировку, решили, что порядок, и отправились в путь. Специально взяли в сторону от дороги, делали крюк безопасности. Идти было тяжело, особенно Смирнову с его кривой ногой: кочки, колючие кусты, гнилые завалы дикого леса.
Добирались минут сорок и добрались до высокого бесщелевого забора с колючей проволокой по верху. Добрались, но вплотную подходить не стали черт знает, какая у них сигнализация, - и залегли метрах в ста.
- Теперь что делать будем? - спросил Виктор.
- Полежим малость, послушаем, - ответил Смирнов. - А потом вдоль забора двинемся. Господствующий холмик искать и хорошее дерево на нем.
За забором шла солдатская жизнь: топот сапог, звук оружия, хриплые команды.
- Работают, - сказал Казарян. Говорили они все трое шепотом.
- Показательные учения, - уточнил Смирнов. - К ним начальство понаехало.
С найденного холмика база просматривалась лишь частично: забор мешал.
- Придется, Рома, тебе на дерево лезть, - огорченно решил Смирнов.
- Я старый. Пусть Витька лезет! - взбунтовался Казарян.
- Витя с телевиком снимать не умеет. А ты умеешь, - ласково напомнил Смирнов. - Не на сосну тебя гоню, на елку. По ветвям, как по ступенькам...
Сопротивляться было себе дороже. Казарян вздохнул, навинтил на фотоаппарат соответствующую оптику, повесил его на шею и полез по ветвям, как по ступенькам.
На видимой части территории базы бойцы по очереди преодолевали усложненную полосу препятствий. Издали это казалось мальчишеской игрой, но Смирнов знал, каким потом дается эта мальчишеская легкость. Ничего не скажешь, хороши пареньки, хороши.
После полосы - рукопашный бой. Падали, вскакивали, вертелись колесом. Чистенько, чистенько. Смирнов не слышал - чувствовал, как щелкал казаряновский фотоаппарат.
В зону их видимости вошла небольшая групка. В униформе, как и бойцы, но тяжелее, неповоротливее и увереннее шли эти несколько человек. Начальники, Смирнов глянул вверх, на невидимого снизу Казаряна - слезай, мол, - и вдруг услышал за спиной негромкий строгий голосок:
- Руки за голову. Лечь на землю.
Попали. Смирнов, не торопясь, сложил ладони на затылке. Чуть повернув голову, краем глаза засек миниатюрного солдатика с укороченным Калашниковым в руках. За ним еще одного, тоже миниатюрного. Вьетнамцы. Второй стоял как положено по правилам - на расстоянии десяти метров, держа под прицелом и их, и первого. Стоял под деревом, на котором сидел Казарян.
- Лечь на землю! - повторил вьетнамец.
- Ложись, Витя, - посоветовал Смирнов, а вьетнамцу сказал: - У меня нога больная.
- Старик пусть стоит, - решил вьетнамец. - А ты, молодой, ложись и лежи.
Пистолет он, слава богу, предусмотрительно засунул за ремень. Но глушитель, к сожалению, не навинтил. Стрелять - услышат. Только один ход. Готов ли Ромка?
Увидев, что Виктор уже улегся лицом вниз, Смирнов обернулся к вьетнамцу, жалко улыбнулся и признался:
- Живот схватило.
- От страха, - самодовольно догадался вьетнамец, подошел ближе, остановился в шаге от Смирнова. Как бы от дикой боли Смирнов схватился обеими руками за живот, согнулся, уйдя от дула автомата, и, вырвав из под ремня парабеллум, нанес на развороте удар рукояткой. Удар пришелся вьетнамцу в скулу, и он, выронив автомат, стал падать на землю.
Одновременно со Смирновским ударом Казарян обрушил свою девяностокилограммовую тушу на второго вьетнамца. Тот, падая, издал было жалкий визг, но Казарян прервал его, зажав ему рот.
