Мария Жукова-Гладкова - История падшего ангела
– Настя, а вы ничего не видели? – уточнил генерал.
– Когда я за рулем, то слежу только за дорогой и не обращаю внимания на следующие за мной машины, – сказала я. – Не знаю. Может, была машина, может, нет.
– Была, была, – продолжала стрекотать Анька. – Я теперь в этом абсолютно уверена. И по-моему, даже «девятка». А Агнесса ведь у нас на «девятке» рассекает? И стоит она всегда у нее под окнами.
Леша встрял, заметив, что ему также показалось, что или «восьмерка», или «девятка». Ну как сговорились с Анькой!
– Но какого черта вашу Агнессу понесло в тот двор?!
– Я писать выходила, – потупилась Анька. – Ребята, подтвердите.
Мы дружно кивнули, и я честно посмотрела в глаза Вездеходову.
– А Агнесса пошла проверить, что я там делаю. Ну и нашла мужика и из природной подлости выпустила ему пулю в башку. Меня она хотела подставить, неужели тебе не ясно?! Она думала, что пистолет – мой.
– Где ты писала?! – рявкнул в ответ генерал.
– А я что, помню? – посмотрела на него Анька, невинно хлопая ресницами и колыхая грудью. – Я Насте сказала: «Остановись где-нибудь», и мы стали место выглядывать. Арку какую-то увидели. Я еще Лешу просила со мной сходить. Он на шухере стоял в арке, во двор не заходил, а я за уголок дома зашла. Там темно было, я ничего не видела. Хоть глаз коли. Если бы труп там лежал или даже два, я бы не заметила, ну если бы только наступила. Но, слава богу, не наступила. – И Анька перекрестилась с видом праведной христианки.
Леша тут же подтвердил, что было очень темно и он тоже ничего не видел.
– А где была та «восьмерка» или «девятка», пока вы под арку ходили? – уточнил Вездеходов.
Анька пожала плечами. Леша сказал, что машина вполне могла стоять в ряду других железных коней, припаркованных вдоль края тротуара. Я заявила, что тоже ничего не видела, что соответствовало действительности.
– И дальше что? – спросил Вездеходов.
– Меня отвезли домой, о чем ты знаешь, а ребята к себе поехали, – сказала Анька. – Леша уже тогда плохо себя чувствовал, а сегодня вот совсем свалился.
Леша закивал. Я сидела с невозмутимым видом.
– А Агнесса Геннадьевна, по вашей версии, зашла в тот двор, нашла там Антонова с простреленной грудью и добавила ему еще один выстрел в голову?
– Да, – кивнула Анька. – Чтобы меня подставить. Ну она, конечно, не могла знать, что там труп лежит, то есть раненый. Наверное, она просто решила заглянуть в тот двор и выяснить, что я там делаю – и ей повезло. Неужели ты не понимаешь, Степа, что эта сука меня подставляет? Сколько раз можно повторять? Свалить на меня четыре убийства. Да она на все что угодно пойдет! Ты эту тварь не знаешь!
Анька еще минут десять пораспространялась о стервозности Агнессы. По-моему, Вездеходов Аньке не особо верил, я бы на его место тоже. Версия казалась бредовой даже мне, чего уж говорить о генерале милиции. Леша иногда украдкой поглядывал на меня. Этот-то, интересно, что думает? Пожалуй, Леше нужно снять с себя подозрение, в особенности если он только что сидел за убийство, и, раз мы его выгораживаем, он в ответ готов выгораживать нас. Ему выгодно помогать нам на данном этапе, но что будет дальше? Как бы убийство Антонова не было повешено на меня! Вот этого я должна избежать любым путем. Но что я могу для этого сделать? Эх, скорее бы убрался Вездеходов и мы могли поговорить без него.
Я считала, что на самом деле Леша выстрелил в грудь Антонову (что там у них за разборки – другой вопрос), тот выстрелил в него (в какой последовательности стреляли, я не знала и это значения не имеет), Анька поперлась в тот двор, увидела валявшегося на асфальте мужика и случайно выстрелила ему в голову.
Но бросила бы она пистолет? Да, она там, конечно, струхнула. Зная Аньку, я считаю, что она пожалела бы оставить пистолет рядом с трупом, тем более она не исключала, что оружие придется использовать вновь. Интересно, Анькина жадность пересилит страх? В машине пересилила – когда она прихватила выпавший из Лехиной руки пистолет с длинным стволом. И опустила в сумку. Куда она его дела? Ведь у ее квартиры ждал Вездеходов, а машину я нигде больше не останавливала, саму тачку осмотрела (на предмет кровавых пятен), так что оружие бы обнаружила, тем более что потом я везла ушлого Колю, крутящегося на заднем сиденье, где раньше сидела Анька. На Колю, я считала, можно положиться, и если он пистолета не нашел, то Анька у меня его не оставляла. Или она понесла ствол домой, а там Вездеходов ее сумку не проверил и она после его ухода оружие куда-то запрятала? И пистолет до сих пор лежит-полеживает в ее квартире? Так ей тогда туда надо срочно когти рвать, пистолет перепрятывать. Ведь генерал вполне может направить в ее квартиру своих коллег с обыском или лично заявиться уже официально. Отпечатки пальцев Анька хоть с оружия стерла?
Или она спрятала его за пределами квартиры?
В версию об Агнессе Геннадьевне я не верила.
Генерал тем временем спросил у меня разрешения позвонить и отправился в коридор, предварительно плотно прикрыв за собой дверь.
Анька тут же мне подмигнула. Леша тоже. Потом они встретились взглядами и посмотрели друг на друга с пониманием.
Не пора ли перевезти Лешу на постой к Аньке?
Как-то мне стало неуютно в их компании. И боязно. За себя, маму, ребенка, даже двоих детей, за которых я отвечаю.
Леша одними губами спросил у Аньки, где его ствол. Та подняла правую руку ладонью к нему и сделала жест, означавший «все в порядке».
Вскоре вернулся генерал, в задумчивости опустился на стул, выпил еще коньячку (в чем мы составили ему компанию). Меня все-таки интересовало, как сложилась жизнь Антона, и я уточнила у Вездеходова, удалось ли выяснить милиции, что он делал в том дворе.
– Он там жил, – сообщил Степан Петрович. – По идее убийца поджидал его у входа в его парадное. За выступом стены. Место очень удобное.
Далее генерал сказал, что Антону удалось сделать один выстрел – свое оружие было у него наготове. Наверное, он предполагал, что покушение на него возможно. Собственный пистолет остался у него в руке.
– А чем он занимался в последнее время? – продолжала интересоваться я.
– Он был безработный, – хохотнул Степан Петрович. – И как и принято у безработных, ездил на «Гранд Чероки». Жил один, в квартире – евроремонт, катался по Канарам, по Багамам. Посещал всевозможные увеселительные заведения. На широкую ногу жил парень. Ну и как обычно, развеселая жизнь оборвалась рано.
Генерал помолчал немного и добавил, что правоохранительные органы вообще-то убийце Антонова спасибо сказать должны, так как имели к нему немало претензий, только доказательств собрать не могли, но убийство есть убийство, и его расследовать надо. А самому Степану Петровичу грозят серьезные неприятности, поэтому он и роет носом землю.
– Рапорт, наверное, придется писать, – вздохнул он, глядя на Аньку.
– Но без работы-то ты не останешься, – заметила она с невозмутимым видом. – Возглавишь какое-нибудь охранное агентство или службу безопасности банка или крутой фирмы. Бабки будешь зашибать. В несколько раз больше, чем в твоей ментовке платят. Мне еще спасибо скажешь. Меня бы не встретил, так и остался бы на госслужбе. Давай, Степаша, устроишься на хорошее место, и мы с тобой…
Генерал долго орал. Мне тоже показалось, что Анька переборщила, Вездеходов же сейчас вызывал у меня огромную симпатию. Радовало, что у нас в правоохранительных органах служат люди, которые хотят там служить и не желают уходить оттуда, несмотря на те блага, которые сулят им коммерческие структуры.
Поток брани, лившийся из генерала, был прерван, когда в комнату просунулась Колина голова, за которой последовала голова Вадика, и они сообщили, что Степана Петровича просят к телефону. Вездеходов осекся на полуслове, бросил гневный взгляд на Аньку и выскочил в коридор. А Анька широко улыбнулась. Выражение лица у нее было шкодливое. Леша лежал с довольной физиономией, а мне было жаль генерала. Не хотелось бы, чтобы его уволили со службы.
Когда генерал вошел к нам снова, выглядел он совсем по-другому: подтянулся, спина выпрямилась, и смотрел он не как побитый жизнью мужик, а как матерый волк и жесткий профессионал.
– Твое счастье, – сказал Степан Петрович, глядя на Аньку. – Сын вашей Агнессы подтвердил, что она уехала куда-то сразу за вами.
Я с трудом сдержалась от возгласа удивления. Анька сидела с невозмутимым видом. Лешино лицо вообще ничего не выражало.
– И на моем пистолете нет никаких отпечатков пальцев, – добавил генерал. – Кто-то его хорошо вытер. Или в перчатках стрелял.
– А я всегда хожу с голыми руками, – заулыбалась Анька. – Потому что или сама за рулем, или на Насте, или тачку ловлю. А в машине мне в перчатках жарко. Я вообще женщина горячая, ты же знаешь, дорогой. А вытирать пистолеты после убийства только Агнесса способна. C ее железными нервами. Ты сам говорил, что мне от невроза лечиться надо и что по мне психушка плачет. Кстати, а неврозы в психушке лечат? По-моему, нервные и психические болезни – это разные вещи. Или я, по твоему, Степаша, мнению, и от тех, и от других страдаю?
