Марк Фурман - Концерт в криминальной оправе
Вскоре на мокрых рентгенограммах черепа все увидели отчетливо просматривающиеся контуры инородного тела.
— Вот она, пуля, — произнес Федоровцев, передавая снимок Фридману. — Канал имеет восходящее направление, идет, судя по всему, спереди назад и слева направо. Следы металлизации минимальные, похоже, выстрел произведен с дальней дистанции.
— Действительно, следов близкого выстрела нет, — согласился Лев Михайлович. — Ни копоти, ни порошинок. Однако, Андрей Леонидович, обратите внимание на почти квадратную форму раны. Посмотрим, что будет дальше.
Он отвел вверх край кожного лоскута, и все увидели в лобно-височной области зияющий прямоугольной формы дырчатый перелом свода черепа с ровными, местами мелкозубчатыми краями.
— Вот это отверстие! — воскликнул Федоровцев. — Похоже, Лев Михайлович, что пуля вошла в голову под значительным уклоном.
— Без сомнения, так оно и есть. Ударила плашмя, боковой стороной. Видно, что-то ей помешало. — Фридман продолжил свою работу, а минут через десять добрался до пули. Он положил в эмалированную кювету свинцовую, тускло блестевшую пластинку.
После окончания вскрытия эксперты поднялись наверх в физико-техническое отделение. Здесь, в лабораторных условиях они решили еще раз, теперь уже используя микроскопическую технику, осмотреть все изъятые объекты.
— Обычно этим мы занимаемся не сразу, — произнес Фридман. — Печатаем акт, пишем направления в различные лаборатории, а тут неясная ситуация, которая и на вскрытии пока не очень-то прояснилась. В общем, наверное, сработала интуиция, все-таки микроскопы, знаешь сам, эксперты обожают. Я на время отключился, попросту отдыхал, а Федоровцев начал возиться с пулей. Вдруг слышу его голос:
— Лев! Взгляни-ка в микроскоп. — И тут я увидел… Впрочем, почитай-ка об этом сам.
Фридман положил на стол заключение экспертизы, отпечатанное на фирменном бланке бюро. Описание пули, сделанное Федоровцевым, подчеркнуто красным карандашом. Приведу его почти полностью: «Пуля свинцовая, типа «Жакан», сильно сплющенная с боков. Имеет вид квадрата с длиной сторон 22 мм. Углы и грани пули закруглены. На одной ее поверхности видны расположенные наискось прямоугольной формы выступы, другая поверхность уплощена. Боковые стороны неровные, с большим числом идущих в разных направлениях валиков и бороздок, зажатыми в сплющенном металле кусочками костной ткани и извитых фрагментов разноцветных волос. Все обнаруженные фрагменты волос направлены для исследования в биологическое отделение».
Волосы на пуле. Казалось бы, что здесь удивительного? В общем-то, не столь уж редкая находка, с которой встречаются эксперты и криминалисты при огнестрельных повреждениях в тех случаях, когда заряд проходит через зимнюю одежду, допустим полушубок или шапку. И у Константинова тоже головной убор из каракуля оказался простреленным насквозь. Вроде бы, все ясно. Однако, опытный глаз Федоровцева уловил едва уловимую разницу в цвете и толщине фрагментов волос, впрессованных в металл. Их было немного — всего четыре, все он изъял кончиком препаровальной иглы, заключил в глицерин и направил в биологическую лабораторию. Здесь судмедэкспертам-биологам предстояло определить видовую принадлежность этой находки.
Прошло еще два дня. К тому времени расследование обстоятельств гибели Константинова не продвинулось вперед ни на шаг. Следователь и криминалисты, опросив охотников, составили подробнейший план места происшествия, путем визирования определили возможное направление выстрелов из каждого ружья. Придраться было не к чему: егерь Скворцов всех расставил профессионально, со знанием дела. При таком расположении номеров неосторожный выстрел почти полностью исключался. Однако, на всякий случай, все ружья и патроны у охотников изъяли, ведь была еще и пуля, найденная при вскрытии. Предстояла серия длительных и трудоемких баллистических экспертиз (возможно и безуспешных из-за деформации пули) для определения ружья, из которого был произведен роковой выстрел.
Утром третьего дня в кабинет Фридмана вбежал Федоровцев. — От обычной невозмутимости и спокойствия Андрея не осталось и следа, — произнес мой собеседник. — Оказалось, только что ему принесли заключение биологов. Впрочем, вот оно, из нашего архива. В нем всего несколько строк, но каких строк!
Читаю акт судебно-биологического исследования: «Один волос, изъятый с пули, толстый, темно-коричневого цвета принадлежит животному — кабану. Остальные три волоса принадлежат овце и имеют достоверные признаки сходства с образцами волос, изъятых с околыша шапки потерпевшего Константинова».
— Рикошет! — вырвалось у меня.
— Да, то был рикошет, — подтвердил мою догадку Лев Михайлович. — Пуля, летевшая под углом, ударила в мчащегося кабана и, отразившись с громадной скоростью, срикошетировала в сторону, смертельно ранив Константинова. Так один — единственный волос с туловища секача, оставшийся в толще деформированного «Жакана», помог нам найти ключ к разгадке всей этой истории.
Замечу, что неугомонный Федоровцев, даже получив заключение биологов, не счел экспертизу законченной. Ему потребовались образцы волос кабана, для сравнения с тем — единственным. Он, по словам Льва Михайловича, уже готов был бежать в горьковский магазин «Охотник», где висела в качестве предмета интерьера голова кабана, как тут следователь привез пучок щетины, обнаруженный при повторном осмотре места происшествия. Ее и использовал эксперт для окончательного сравнительного исследования.
Фридман предполагал, что пуля срикошетировала либо от головы животного, либо от его корпуса. Опытный охотник рассказал ему, что к зиме у самцов-секачей кожа на шее и боках утолщается до трех сантиметров, создавая так называемый калган — прочный естественный панцирь.
Прошло не менее двух часов с момента начала нашего разговора. За это время лишь единственный телефонный звонок прервал беседу: из райотдела милиции интересовались результатами недавней экспертизы. Внезапно Лев Михайлович сказал:
— Да, не будь того волоса на пуле, кто знает, как повернулось бы дело. Все, вероятно, свелось бы к неосторожному убийству, и Скворцову, в общем безусловно профессиональному егерю, пришлось бы пережить немало тревожных минут. Но и Андрей силен — ведь это второй случай, когда по единственному волосу ему удается докопаться до истины. Ты знаешь, о каком случае я говорю?
— Конечно, наслышан и о той экспертизе. Но скажи, Лёва, почему именно ему — Федоровцеву, а не иному врачу достаются, как в лотерее, подобные находки?
— Насчет лотереи ты, конечно, зря. — Фридман помолчал и после паузы произнес: — Другой эксперт с тем волосом ничего и поделать бы не смог, не тот уровень знаний. Так что все — справедливо.
— Итак, о том другом волосе, — произнес Фридман. — Это произошло в деревне Голибино нашей области. Двое заезжих преступников, польстившись на редкие иконы XVII века, решили ограбить некую Снегиреву — одинокую тихую старушку. Поздним вечером они ворвались в дом, однако встретили активное сопротивление хозяйки. Оглушив ее, забрали иконы и скрылись. Утром следующего дня в судорожно сжатой руке женщины врач участковой больницы заметил прядь светлых волос, которую передал следователю. Они попали в лабораторию Федоровцева, где из нескольких десятков для исследования оказался пригодным лишь один волос, сохранивший свой корень с оболочками и стержень. Вначале Андрей определил групповую и половую (мужской пол) принадлежность волоса. Все, что делали до него, он совершил. Теперь же, уловив опытным натренированным глазом незначительные изменения в клетках, решил смоделировать ориентировочный портрет незнакомца, на основании выявленных генетических отклонений. После нескольких дней кропотливой работы, Федоровцев устанавливает наличие у преступника редкого наследственного заболевания. Оно проявляется не только изменениями в ядрах клеток, но и характерными особенностями его внешнего облика, психического и физического развития. Предполагаемые черты неизвестного Андрей сообщил следователю. Вот его краткое описание: высокий рост и астеническое телосложение, то есть узкоплечий человек с длинными руками и ногами. Очень светлые волосы на голове, часто варикозное расширение вен на ногах. Некоторое снижение интеллекта, граничащее с умственной отсталостью, наконец, что особенно важно — повышенная агрессивность.
В конце концов уголовным розыском было задержано несколько высоких мужчин со светлым цветом волос и третьей группой крови. Осмотрев всех и исследовав их волосы и кровь, Андрей безошибочно указал на основного подозреваемого, который и оказался разыскиваемым грабителем. Замечу, — заканчивает Фридман, — что, отталкиваясь от выявленной генетической аномалии клеток в одном единственном волосе, судмедэксперт «нарисовал портрет», который до сего времени в отечественной, да, пожалуй, и мировой следственной практике создавали лишь свидетели и очевидцы.
![Игорь Гриньков - Откровения судебного медика [сборник]](/uploads/posts/books/119158/119158.jpg)
