Дина Константинова - Авантюристка
– У меня в отеле осталась вся косметика! И новые туфли! – сообщила нам Наташка. – С собой у меня только маленькая косметичка!
– Вы можете ехать в отель и брать ваш косметика. Здесь через три дня будет один автобус…
На обратной дороге до военного полигона, где нас ждал кукурузник, Масабо весело шутил и подмигивал Гансу.
– Ну, как вам местные девочки? – спрашивал он, растягивая толстые синие губы в улыбке.
– Нормально, – коротко отвечал Ганс в явной надежде, что тот оставит его в покое.
Но Масабо был в ударе. Ему явно хотелось поговорить, и он не затыкался до самой взлетной полосы. А когда самолет взлетел, он замолчал, но не по собственной воле: пока я, согласно плану, отвлекала пилота, Ганс «устранил» Масабо, связал ему руки и сунул кляп в рот. Масабо, удивленный до крайности, вытаращил глаза и принялся отчаянно мычать. Но, увы, услышать его уже никто не мог.
Вторым удивился пилот. О, какое у него было лицо, когда он увидел Ганса с большим ножом в руке! Покрутив ножом у его носа, Ганс прохрипел:
– Меняем курс, комрад.
– Куда? – спросил сообразительный пилот.
– Давай на Момбасу, – сказал Ганс и дружески хлопнул его по плечу.
Глядя свысока на вереницу горных хребтов, я думала. Думала о том, что даже не волнуюсь по поводу всего происходящего. Неужели уже привыкла? Вот, летим в Кению с огромным краденым алмазом, и я не знаю, что будет дальше, но спокойна, как танк…
Наташка, прикрыв глаза, дремала. Ее, судя по спокойному выражению лица, тоже не сильно волновало, что будет дальше. Единственным, о чем она сокрушалась, была оставленная косметичка. Но Ганс, в конце концов, обещал ей купить новую…
– Вы не скажете, где мы будем садиться? – поинтересовалась я у Ганса, так как прекрасно понимала, что посадка в аэропорту исключается.
– Я еще не думать, – просто ответил Ганс, поглядев на пилота.
В ожидании посадки я время от времени проверяла Масабо. Он лежал связанный, на полу, в хвосте самолета, и каждый раз, увидев меня, начинал отчаянно брыкаться.
– Да лежите вы спокойно, – говорила я, склоняясь над ним. – Как долетим, так сразу развяжем. Это вам за душ в тазике и за туалет…
Масабо вращал глазами и мычал.
– Что? – Я прикладывала к уху руку и наклонялась ниже. – Что? Ничего не слышу…
Так прошел час. И тут случилась большая неприятность – замигала красная лампочка «индикатор уровня топлива».
– Что, до Момбасы не дотянем? – уточнил Ганс у пилота.
– Нет, – подтвердил тот и осторожно добавил: – Но до аэропорта Найроби долетим.
– В Найроби ты, комрад, потом сам полетишь. Если будешь себя правильно вести, – сказал Ганс и внушительно взглянул на пилота. – А нас высади где-нибудь в тихом месте. Ну, ты меня понял?
Пилот, конечно, все понимал. Он испуганно взглянул в бесцветные глаза Ганса, кивнул и уставился вперед.
Я посмотрела на мигающую кнопку, и меня передернуло. В памяти всплыли недавнее «планирование» и не очень мягкая посадка.
– Вы уже решили насчет посадки? – поинтересовалась я у Ганса, так как начала нервничать.
– Сейчас выбирать место и садиться, – спокойно ответил он, словно мы ехали на прогулочном автомобиле.
Наконец пилот завернул влево и стал снижать высоту. Показалась желтая, выжженная солнцем равнина. Я посмотрела вниз и ахнула: внизу толпами носились зебры. Кучковались жирафы…
– Ну, блин, зоопарк, – задумчиво сказала Наташка, разглядывая саванну.
Посадка была скверная. Конечно, это было лучше экстремального «планирования», но мягкой назвать ее не поворачивался язык. Коснувшись земли, наш летательный аппарат заскакал по буграм, как газель. Пропеллер отчаянно взвыл, словно ему было больно от этой скачки. Ганс стукнулся головой о потолок, крепко выругался и отвесил подзатыльник пилоту.
– Где тебя учили так садиться? – закричал он на несчастного.
Пилот вжал голову в плечи и продолжал рулить. Масабо выкатился в проход и катался по нему, как сосиска. Наташка, вонзив в мою ладонь ногти, сидела ни жива ни мертва. А меня мучил вопрос: как мы будем отсюда выбираться? Вокруг, кроме зебр, никого не было видно…
Сломав пару кустов, наш кукурузник все-таки остановился. Ганс еще раз выругался и схватил пилота за плечо:
– Открывай дверь, комрад.
Пилот открыл дверь, спустил лестницу, вопросительно уставился на Ганса.
– Что, боишься? – усмехнулся тот. – Это правильно… Но запомни: ты нас не помнишь и где мы – не знаешь. Ты меня понял?
Пилот отчаянно закивал.
– А с этим что делать? – Я ткнула пальцем в Масабо.
– Он вам нужен? – спросил Ганс.
– Зачем же он мне?
– Тогда пусть остается вместе с комрад.
Когда я развязала веревки, Масабо вскочил и тут же вытащил кляп.
– Ну, знаете, это вам так не пройдет! – закричал он возмущенно. – Это самое натуральное похищение! Я заявлю в по…
– Заявишь – убью, – оборвал его Ганс.
Масабо посмотрел в холодные глаза убийцы и заткнулся.
– Обязательно найду и убью, – повторил Ганс, а потом повернулся ко мне: – Пойдемте…
Оставив несчастного пилота и Масабо посреди саванны, мы двинулись в путь. Куда мы шли, я не имела ни малейшего понятия, но Ганс бодро шагал куда-то в определенную сторону.
– Откуда вы знаете, куда надо идти? – уточнила я у него, так как не понимала, в какую сторону мы двигаемся. – И вообще, куда мы идем?
– Вы опять задавать много вопрос, – прозвучал короткий ответ.
Через два часа на горизонте замаячили какие-то постройки. Издалека было не разобрать какие, и потому я даже успела обрадоваться. Но когда мы подошли ближе, я чуть не заплакала от досады. Это было поселение масаев! Глиняные домишки без окон и дверей!!!
– Это сюда мы шли? – Мне хотелось придушить Ганса.
– Здесь можно отдыхать, пить вода, а потом идти дальше, – соврал он не моргнув глазом.
Признаться мне в том, что он не знает, куда мы идем, он не хотел.
Люди в красном окружили нас в мгновение ока. И тут же потащили на местный базар, где предлагались браслеты из бисера в ассортименте. Цены кусались. Когда Ганс попытался объяснить одной длинноухой барышне, что браслеты нам вообще-то ни к чему, дамочка сильно разозлилась. Топая ногами, она стала размахивать какими-то бусами у Ганса перед носом и грозно кричать «Пять долларов!». Когда выяснилось, что долларов у нас нет, нас чуть не побили. Решив не испытывать судьбу, мы раскланялись и покинули незатейливое селение местных мастеров.
– Ну что, отдохнули? – не отставала я от Ганса. – И воды напились…
– Боже, на кого я похожа! – причитала Наташка. – У тебя правда нет расчески?
Еще через час пути мы наконец вышли к дороге. От пыли мы выглядели так, словно нас вываляли в муке. Усевшись на обочине, стали ждать.
– У вас есть план? – спросила я у Ганса, умирая от жажды и усталости.
– Мы тормозить машину, – сообщил он, задумчиво ковыряясь соломинкой в зубах. – И ехать в Момбасу.
– Я не совсем понимаю, зачем нам Момбаса? У вас действительно есть какой-то план или что?
Ответить Ганс не успел, так как на горизонте показалась машина. Тормозить отправили Наташку. Ганса спрятали в кустах. Когда водитель согласился подбросить нас до ближайшего населенного пункта, Ганс явился во всей красе.
– Спасибо, дружище, – сказал он водителю, влезая в машину прежде нас, – спасибо…
На ближайшей заправке мы вылезли. Денег у нас было в обрез, и у Ганса хватило наглости заплатить водителю десять долларов и десять эфиопских бирров, что было эквивалентно одному доллару. Когда тот возмутился, Ганс сказал:
– Либо вы берете то, что дают, либо я кладу деньги обратно в карман.
Забрав деньги, водитель отъехал на приличное расстояние, открыл окно, обозвал нас нехорошим словом и быстренько смылся.
Ганс оставил нас с Наташкой в кафе и пошел внутрь – спросить телефон. Я видела, как его проводили к стойке и он кому-то звонил. Когда он вернулся, морда у него была довольная, как у сытого кота.
– Кому вы звонили? – поинтересовалась я.
– Боссу, – коротко ответил Ганс, не глядя на меня.
– И?
– Я говорить, что дело сделан, алмаз у меня. Ну и что мы здесь, в Кения, и нам нужен…
– У вас? – перебила я его.
– А что – у вас? – Ганс похлопал себя по карману брюк.
И тут я все поняла. Я поняла, что он бегал звонить Жаку и, конечно, забрал себе все лавры. Будто мы с Наташкой тут и вовсе ни при чем!
– Ну, вы нахал, – прошипела я, закипая от злости.
– Хватит, – рявкнул Ганс, – сейчас за нами приезжать один мой друг, и мы ехать в отель.
До самого вечера, до самого отеля, я больше не проронила ни слова. Мне было жутко обидно. Надо же быть такой сволочью – напиться, забуриться черт знает куда, умолять, чтобы за тобой приехали, а потом бегать и втихую названивать боссу с докладами! Эх, надо было мне позвонить Жаку сразу в тот вечер, когда Ганс исчез, и рассказать, как все было. А я? Добрая душа…
