Александр Колин - Мужики что надо
Лео с удивлением отметил, что нервничает.
С чего бы это? Все же в порядке.
"Интересно, какого хрена этот парень стоял там и пялился на горевшую машину? - спросил себя Свентницкий. - Как же я все правильно сделал и вовремя вернулся! Он проспит ещё не менее получаса, за это время я успею вывезти его из города, потом вколю дозу, чтобы спал и видел сны, и переложу его в багажник. А там придавлю железку и... - Лео прикинул, за сколько времени он сможет на "Форде" добраться до предместий Рязани. Хватило бы семи-восьми часов, но, чтобы не обращать на себя чересчур пристального внимания работников Госавтоинспекции, придется поехать помедленнее, значит, часов десять-двенадцать. - Как, черт побери, здорово, что мне не надо будет проделывать ничего подобного с номером вторым! Такой амбал в багажник не влезет, пришлось бы покупать грузовик или фургон".
Дверь подъезда с шумом распахнулась, из него вышел старик и опиравшийся на него парень, а вслед за ними появился и номер второй.
Лео в который раз уже похвалил себя за только что проделанную им работу по захвату номера первого.
"Этот громила ни в грузовик, ни в фургон не поместится, - покачал головой Свентницкий. - Пришлось бы вагон заказывать".
Объект осмотрелся.
- Где этот чертов Омарик-комарик, великий гонщик и засранный собаколов?! громко спросил, неизвестно к кому обращаясь, Коновалов. Оглянувшись по сторонам и увидев, что "девятка" Маркиза осталась на прежнем месте, он пришел в ярость. - Машину, говорит, подгоню... Подогнал!
Лео вышел из-за угла, широко расставил ноги, поднял свой пистолет, держа его в обеих вытянутых руках, и навел на Василия, целясь ему в голову. Указательный палец правой руки начал медленно, почти нежно, словно боясь спугнуть жертву, прижимать хромированную сталь курка.
- Стой! - вдруг услышал блондин за своей спиной чей-то грозный, похожий на рычание окрик. - Милиция! Брось "пушку", или я стреляю!
Свентницкий не внял совету и, повернувшись на каблуках, не раздумывая и не целясь, несколько раз выстрелил на голос. Он увидел, что оказавшийся в нескольких шагах от него необъятных размеров толстяк в милицейской форме выронил пистолет и стал медленно крениться куда-то вбок. Стоявший рядом с толстяком маленький, щуплый паренек в мундирчике, словно снятом с чужого плеча, и съехавшей на глаза фуражке несколько раз выстрелил из своего "ПМ", стараясь попасть в блондина. Ну хоть куда-нибудь. Пули пролетели мимо. Только четвертый выстрел можно было, и то до известной степени, назвать удачным пуля задела Лео мочку уха, но прежде чем киллер почувствовал боль, он сам, почти не целясь, дважды выстрелил в милиционера, тот вскрикнул и опрокинулся на спину, как подрубленный.
Услышав окрик и звуки пальбы, Коновалов выхватил "Макарова" и выстрелил в мелькнувшую спину блондина. Одна из пуль разорвала плечо куртки, в которую был одет Лео, и царапнула ему кожу. Покончив с угрозой сзади, киллер, развернувшись, несколько раз выстрелил в Василия и быстро перезарядил пистолет, собирая при этом с асфальта гильзы. Отбежав назад, он встал за своей машиной, намереваясь использовать её как прикрытие в перестрелке. По звукам выстрелов он понял, что стреляли в него не из одного пистолета.
Кто же ещё стрелял? Раненый? Старик?! Да тут просто Техас какой-то!
- Черт! - выругался блондин, заметив вдалеке, в самом конце улицы, на которой стоял его "Форд", два сиявших мигалками милицейских "уазика" и обыкновенный "жигуленок", который явно их сопровождал.
Машины стремительно приближались.
Лео прыгнул за руль, включил двигатель и рванул с места.
- К стене быстро, оба! - рявкнул Вася через плечо Копайгоре и Семену. - Да прекратите же вы палить! У вас всего лишь газовый пистолет!
- Да я это... - Копайгора уставился на капитана сквозь стекла своих кругленьких очочков. - Чтобы испугать...
- Да, - мрачно буркнул себе под нос Василий, - стрелок, уж наверное, полные штаны наложил.
В несколько прыжков бывший опер достиг угла дома, из-за которого стрелял неизвестный.
Его Василий не сумел толком разглядеть, успев заметить только, что мелькнувшая лишь на мгновение фигура стрелявшего была ненамного крупнее фигуры его компаньона, как раз примерно одного размера с Ревякиным. Однако стрелок был одет в джинсовую куртку, а на проклятом экс-кагэбэшнике, когда Вася расстался с ним полчаса назад, был обычный костюм. К тому же волосы у подрывника темные, а стрелок вроде бы блондин.
"На кой черт ему переодеваться? - мелькнуло в голове Коновалова. - Нет, это не Ревякин, тот рад, что смылся, а вот "Вольво" он по рации вызвал. Он, конечно, а кто же еще. У, гад!"
И это была, несомненно, верная мысль. Однако кто бы ни стрелял в них, он, Василий, не мог дать ему уйти. Скорее всего это тот самый тип, который уложил на крыше дома подручного Ганджиева.
На все раздумья у капитана ушло всего дветри секунды. Прежде чем предпринять дальнейшие действия, бывший оперативник обернулся.
Семен присел у стены, закусив губу, лицо его казалось белым, как больничная простыня. Старик нагнулся над раненым и шептал ему что-то ободряющее.
- Иван Макарыч... - позвал капитан.
- Да! - Старик встрепенулся и выпрямился, как солдат в ожидании команды.
- Попробуйте отыскать Омара, - попросил Коновалов.
Внутренне он уже злился на себя, потому что не хотел признать, что подсознательно тянет время, не желая высовываться.
Копайгора кивнул. Он замялся было, очевидно собираясь что-то сказать, наверное, по поводу Семена, но Василий Андреевич уже отвернулся от них.
"Ладно, - сказал себе Коновалов. - Не фига думать! Трясти надо".
Он выскочил из-за угла, держа пистолет в вытянутых руках, как раз в тот момент, когда синий "Скорпио", свистя шинами об асфальт, рванул вдоль улицы, стремительно набирая скорость.
Коновалов прицелился, но нажимать на курок не стал: машина находилась уже слишком далеко, нечего было и думать о прицельной стрельбе.
Кроме того, вдалеке капитан увидел припаркованную возле обочины знакомую "семерку", принадлежавшую Олегу Кожевенкову, но управляемую обычно его закадычным приятелемтолстяком старлеем Федей Ниловым. Оба они, и владелец "семерки", и его друг, лежали в нескольких метрах от того места, где стоял сам Коновалов.
- Твою мать! - с горечью, удивлением и с каким-то бессильным гневом произнес Василий, подходя к лежавшим без движения людям и опускаясь на корточки. Меньше всего ожидал капитан встретить здесь этих двоих своих бывших коллег.
- Придурки, какого черта вы здесь оказались?! - сказал он, обращаясь к Нилову и Кожевенкову. - Я смеялся над вами, бил вас, а теперь получается, что вы спасли мне жизнь?! А сами?..
Старший лейтенант пошевелился, издав слабый стон.
- Жив, засранец! - радостно крикнул Вася и услышал властный окрик за спиной:
- Стой, ни с места, брось оружие! Не шевелись, стреляю!
Коновалов остановился и бросил "ПМ" на асфальт.
- Руки на голову, - повторил все тот же знакомый голос.
Капитан повернулся.
- Не дури, Аркаша, - мрачно отозвался он, встречаясь глазами с наставлявшим на него "Макарова" капитаном Афиногеновым, которого, впрочем, узнал и по голосу. - В них стрелял не я.
Однако Афиногенов - высокий, грузноватый мужчина, примерно одногодок Коновалова, получивший в отделении кличку Толстолобик, - не спешил.
- А кто же? - спросил он с недоверием и встряхнул кудрями. Аркаша был в цивильном костюме и без головного убора.
Василий, сам не зная отчего, подумал, что свою кличку бывший коллега получил вполне заслуженно. Лоб у него действительно был выпуклым, из-за чего лицо капитана казалось слишком тяжелым, а первое из определений, приходивших на ум людям, встречавшим Толстолобика впервые, чаще всего было "туповатый".
- Какой-то тип на синем "Скорпио". Мужик моих лет, среднего роста, в джинсовой куртке, да, волосы сивые... - Коновалов сделал небольшую паузу и с уверенностью добавил: - Профессионал... "Пушку"-то убери, а то выстрелит ненароком.
- На кой они сдались профессионалу? - грубо отрезал Толстолобик, но пистолет все-таки убрал.
Тут только Коновалов заметил, что Афиногенов прибыл на место происшествия не один.
"Девятка", на которой приехали коллеги Афиногенова, принадлежала следователю Центрального райотдела Любови Сергеевне Синицкой, которую между собой все коллеги называли Синичкой, а при обращении Любочкой.
Женщина есть женщина. Пока Афиногенов, выскочивший из машины первым, базарил со своим бывшим коллегой, а два прибывших вместе с ним сержанта понуро стояли за капитанской спиной, ожидая, чего скажут, Люба осмотрела лежавших.
- Иди вызови "скорую", - приказала она одному из сержантов. - Они живы, но в очень тяжелом состоянии Здравствуй, Василий Андреевич.
Произнося ответные слова приветствия, Коновалов рассеянно кивнул. Его внимание сосредоточилось на двух группах людей, одетых как в милицейскую форму, так и в гражданские костюмы. Оперативники вышли из сине-желтых "уазиков" с городскими гербами на дверцах. Машины остановились одна за другой впереди Любиной "девятки". Вспыхивали и гасли мигалки, звучали обрывки разговоров по рации. Коновалов на секунду окунулся в свою родную стихию, сердце защемило какой-то особой, непонятной, неведомой прежде тоской.
