Марина Серова - Нет человека – нет проблем!
— В клоуны я подамся, когда закончатся деньги, — заверил меня Феофанов. — Будет чем за границей заниматься.
— Да, правильно. А не напомните мне рабочий номер Каримова? — попросила я у него.
— Вы хотите ему звонить? — Феофанов даже побледнел, но, справившись с собой, продиктовал номер.
Сначала я позвонила на сотовый Каримова, номер которого мне раздобыл Юзер. Сотовый был отключен. По рабочему ответила секретарша. Она сообщила, что Каримов на отдыхе и вернется через две недели, а пока я могу поговорить с его заместителем. Это обстоятельство заставило меня задуматься, в курсе ли темных делишек своего шефа заместитель. Может, он просто подставная фигура. Секретарша истолковала мое молчание как знак согласия и соединила меня с Эдуардом Глебовичем Лабишем, заместителем генерального директора по общим вопросам.
— Да, слушаю вас, — ответил Лабиш, и у меня сразу отпали все вопросы по степени посвященности зама. По голосу я сразу узнала человека, звонившего на мой сотовый и представлявшегося как Лев Скидан.
— Здравствуйте, Эдуард Глебович, мне бы поговорить с вашим шефом, — сказала я деловым тоном, — он мне нужен по личному очень важному вопросу.
— А кто вы? — спросил Лабиш с легким удивлением. — Ваш голос кажется мне знаком.
— Хм, ваш голос тоже мне знаком, — хмыкнула я в трубку, — только я, наверное, ошибаюсь. Того человека звали Лев Скидан. Вы же имеете одну фамилию, имя и отчество или есть запасные?
— Очень остроумно, — холодно сказал Лабиш, — но запомните, шутить вам недолго осталось.
— Итак, — оборвала я его, — вам нужен проект торгового центра?
— Что вы за него хотите? — спросил он с плохо скрываемым волнением в голосе. — Назовите сумму, которая вам нравится.
— Один миллион долларов, — ответила я, не раздумывая, и улыбнулась, выслушивая ответ, состоящий сплошь из нецензурных слов. — Сами сказали, какая нравится, — аргументировала я свой ответ. — Хорошо, согласна поторговаться.
— Я прошу вас назвать реальную сумму, — сдерживая ярость, попросил Лабиш, — в пределах стоимости проекта, иначе этот разговор не имеет смысла.
— Почему же не имеет? Очень даже имеет, — ответила я непреклонно. — Вы заплатите мне один миллион и получите проект и мое молчание, а также молчание Феофанова. — Я посмотрела на своего клиента, жадно внимавшего каждому моему слову, и продолжала: — Если вы не заплатите, Виктор Арсентьевич пойдет в прокуратуру и все расскажет о ваших темных делишках. Он прямо сейчас уже рвется идти, да я его удерживаю. Говорит, готов даже отсидеть…
Феофанов отрицательно затряс головой, давая понять, что не готов сидеть.
— Да, он сказал, что будет сидеть, сколько дадут, и двадцать, и тридцать лет, — сказала я, не обращая внимания на выкрутасы клиента. — Ваши люди его чуть не убили. Он говорит, раз суждено умереть, потащу и этих сволочей за собой. «Сволочи» — это он про вас.
— Вы просто не понимаете, с кем связались, — зло сказал Лабиш. — У нас такие связи, что ваших писков никто и не заметит.
— Не такие уж писки, — парировала я и назвала десяток фирм, которыми руководил Каримов, творя свои темные дела. — В Кировограде, например, ваш архитектор Котов пропал в неизвестном направлении. Не исключено, что вы его устранили. Возьмись за вас хороший следователь, вы бы во всем сознались. У меня несколько дисков с информацией для прокуратуры, газет, радио и телевидения. Посмотрим, как тогда ваши покровители за вас заступятся.
— Предлагаю следующее, — сказал Лабиш примирительно. — Перестаем угрожать друг другу и обсудим сложившуюся ситуацию как деловые люди.
— Давайте, — согласилась я. — Итак, миллион долларов вы передаете мне в обмен на диск с проектом в кафе «Мальвина» на улице Жижиной в одиннадцать ноль— ноль сегодня.
— Нужно больше времени, чтобы собрать деньги, — сухо сказал Лабиш. — Давайте завтра в это же время.
— Я что-то сегодня добрая, — хихикнула я в трубку. — Даю сроку до двух часов дня. Вы всю страну натянули со своим Каримовым, так что не думаю, что вам сложно будет найти какой-то вшивый миллион.
Лабиш промолчал. Уже в мечтах он наверняка видел мой обезображенный труп. Подумав об этом, я добавила:
— Эдуард Глебович, еще одно условие. Я хочу, чтобы деньги передал мне лично Каримов.
— Его нет в стране, — проворчал раздраженно Лабиш.
— По моей информации, он здесь. Не советую со мной шутить, — с угрозой сказала я. — Если в «Мальвине» не будет Каримова, то вас ожидают большие проблемы.
Блеф сработал.
— Ладно, я ему передам, — пообещал Лабиш.
— Тогда пока, до двух часов. — Я сбросила звонок, достала сим-карту и заменила ее новой.
— Что вы там говорили о тюрьме? — поинтересовался Феофанов. — Вы же знаете мою позицию по этому вопросу. Лучше смерть, чем камера.
— Ну а когда мы бежали по полям, уходя от милиции, мне помнится, вы предлагали сдаться, — напомнила я, набирая номер телефона начальника отдела по борьбе с экономическими преступлениями. — Отлично помню, как вы сказали, что лучше поселитесь в тюрьме, чем сдохнете в грязи. Как же вас понимать?
— Я тогда был в отчаянии и не понимал, что говорю, — пробурчал Феофанов и осторожно спросил: — Евгения Максимовна, вы, конечно, профессионал, но не кажется ли вам, что ставить перед бандитами невыполнимые условия, мягко говоря, неразумно? Каримов не заплатит вам миллиона долларов. Ему легче взять у вас диск и пристукнуть.
— Да что вы говорите?! — с наигранным удивлением воскликнула я. — Значит, не суждено мне разбогатеть.
— Все, не хочу с вами разговаривать. — Феофанов сердито отвернулся к окну.
— Здравствуйте, Валерий Игнатьевич, — поздоровалась я с приятелем отца. — Звоню вам, чтобы помочь с получением очередного звания.
— Здравствуй, Женя, — ответил он грустно. — Если узнают о моих связях с тобой, то скорее меня ожидает разжалование в сержанты ДПС, чем повышение. Что же ты, Женечка, никак не успокоишься!
— Я успокоюсь, когда завершу начатое, — ответила я, а затем рассказала Валерию Игнатьевичу все, что узнала от Юзера и Феофанова про преступления в сфере строительного бизнеса.
— Информация, конечно, интересная, — согласился Валерий Игнатьевич, — многое мы и сами знали. А что ты от меня хочешь конкретно?
— Я хочу, чтобы вы арестовали Каримова, — пояснила я.
— Чтобы арестовать, его надо сначала найти, — ответил Валерий Игнатьевич. — К тому же нужны серьезные доказательства, например признание вашего архитектора. Если он согласится сотрудничать, я позабочусь об условном сроке.
— Знаете, Валерий Игнатьевич, я боюсь, что до суда мой клиент может не дожить даже под моей охраной, — призналась я. — Ведь придется ездить в суд. Не будете же вы проверять весь район вокруг здания суда, как перед приездом президента, убирать подозрительные машины, заваривать люки, проверять чердаки. Один снайпер — и Каримов при помощи дорогих адвокатов и связей выйдет сухим из воды.
— Можно посадить его до суда в одиночную камеру, — начал было он и запнулся, осознав абсурдность предложения. — Да, Женя, не знаю, что тебе и посоветовать. За Каримова мы взялись основательно. Он кучу дел наворотил по всей стране. Гарантирую, он сядет. Но сделать это будет непросто. Понимаешь, он ранее не судимый, хороший адвокат…
— Я все понимаю, спасибо за откровенность, — сказала я. — Имеющуюся у меня информацию я перешлю вам в управление.
Попрощавшись с приятелем отца, я подошла к драному дивану и из тайника, устроенного в нем, извлекла цифровую камеру.
— Для чего это? — Феофанов смотрел на меня, как на фокусницу.
— Сейчас будем записывать на видео вашу исповедь, — ответила я. — Потом напишете еще признание на бумаге.
— Я сдаваться в милицию не буду! — завопил Феофанов, шарахаясь от меня. — Я слышал, как вы говорили, что меня никто не защитит. Нет уж, дудки!
— Вам не надо сдаваться, просто сделаете признание, — успокоила я его. — Садитесь на стульчик поудобнее — и начнем.
Съемки заняли около полутора часов. Феофанова постоянно сносило куда-то в сторону.
— Меньше лишних слов, иначе будем сидеть тут до вечера, — велела я, чувствуя, что у меня уже все затекло. Я встала и прогнулась так, что захрустели позвонки.
— Стараюсь как могу. — Феофанов выключил камеру, установленную на столике, и передал ее мне.
— У вас есть какие-нибудь документы с собой? — спросила я Феофанова. — Хоть что-нибудь, сойдет любая квитанция с вашей фамилией.
— Есть паспорт, военный билет, пенсионное… — начал перечислять Феофанов. — Когда я уходил из дома, то взял все с собой, так как Никита сказал, что обратно мне путь заказан. Правда, они испачканы в грязи. Помните, вы валяли меня в лесу, когда появился вертолет?
— Не будем о грустном, давайте сюда документы, — потребовала я.
