Б. Седов - Отступник
И Тимур, прикрыв глаза, начал цитировать:
– «… Земля новая, остров Америка на западе, велик в долготу и широту, что такового острова не есть пространнее. Человецы ж дики, питаются и одеваются от зверей и рыб. Ныне ж покорны шпанскому королю…»
Открыв глаза, Тимур посмотрел на Знахаря и сказал:
– Дики человецы, понял? Немцы неразумные, одним словом…
Знахарь был изумлен. От этого задиристого, спортивного парня он никак не ожидал ничего подобного.
– Слушай, Тимур, а ты вообще-то кто?
– Конь в пальто! Историк я недоучившийся. Как же ты, хозяин, на работу меня принимал? Ни резюме, ни рекомендательных писем…
– Вот же зануда! Завтра чтобы все представил!
– А поважнее дел у нас нет?
– Да есть, конечно. Как не быть? – Знахарь ткнул вилкой еще не успевший остыть «поз» и поднял его к глазам, пристально разглядывая. – Вот, к примеру. Куда важнее. Так что ты ешь, историк, восстанавливай силенки. Они нам пригодятся еще. Ну а после обеда я найду нам общественно-полезное занятие. Америка… А хрен с ней, с Америкой!
Когда с «позами» было покончено, друзья вздремнули часа два – все-таки сказались бессонная ночь и напряжение от утренней схватки. Но сто двадцать минут сна с открытыми окнами в комнатах, наполненных целебным таежным воздухом, сняли напряжение и усталость, и они поднялись готовыми к дальнейшим подвигам.
Глава пятая
ШПИОНСКИЕ СТРАСТИ
– Бомбардировщик ему подавай, – хмыкнул про себя вспомнивший Тимура Знахарь, выбираясь из автомобиля. – Кое-что поменьше нам, пожалуй, тоже сгодиться может…
Знахарь остановил свою темно-синюю пятую «бэшку» напротив ничем не примечательного жилого двухэтажного дома на углу улицы Усова – там, где она, вместо того чтобы поворачивать к автовокзалу, как все нормальные улицы в этом районе, вдруг резко уходит влево, устремляясь к проспекту Кирова. Фирма «Согласие» помещалась в полуподвале с небольшими окошками над самым асфальтом, которые никто не мыл с тех пор, наверное, как на томских улицах поставили первые калильные фонари.
Знахарь спустился вниз по выщербленным ступеням, удивляясь неприглядности местечка.
Но когда он подошел к слегка покосившейся полуоткрытой деревянной двери, ему, как человеку, кое-что смыслящему в обороне жилища, бросились в глаза окованные металлом косяки. Такие же металлические полоски по периметру дверного проема он наблюдал всякий раз, проходя по тайному переходу между квартирами на своей конспиративной хазе. Эта была не обивка, а торец. Это означало, что в любой момент контору, куда он входил, могла отгородить он внешнего мира бронированная плита, упавшая в дверной проем.
Надо полагать, что и немытые окна таят в себе какой-нибудь сюрприз, понял Знахарь. И ему захотелось слегка похулиганить. Он поднялся обратно по ступеням, прошел три шага до ближайшей подворотни, за мусорным бачком нашарил половину кирпича и, не задумываясь, метнул ее в ближайшее плюгавое окошко. Глухой стук, половина кирпича распалась на две четвертинки, а на грязном окне – только полоски, прочерченные на вековой пыли скользнувшим кирпичом.
Солидно, решил Знахарь и вновь направился внутрь.
Притолока двери, ведущей из небольшого коридора в приемную, была низкой – любой входящий должен был нагнуть голову, невольно кланяясь тем, кто был внутри. Это визитеру не понравилось – и он, развернувшись, ступил в комнату задом. Потом повернулся и огляделся.
Помещение конторы было скромным.
Офисный стол с компьютером – для клерка, журнальный столик и кресла вокруг него для ожидающих посетителей, которых, впрочем, кроме Знахаря, в «Согласии» не наблюдалось. Поэтому Знахарь решительно подошел к столу и уселся в ближайшее к нему кресло. Единственный служащий в засаленном пиджаке, с непроницаемой физиономией наблюдавший за торжественным входом посетителя, склонился вперед, облокотившись на локти:
– Здравствуйте, рад, что вы обратились в нашу фирму. Чем могу служить?
– Служить вряд ли, а вот помочь мне кое-что купить – пожалуй.
– Вам что-нибудь для вашего красавца?
Знахарь пожал плечами, не понимая.
– Ну, для автомобиля, что вы на той стороны улицы припарковали. Таких у нас в городе – раз-два и обчелся. Классная машина. Коробка-автомат?
– К сожалению, – буркнул Знахарь, раздумывая о том, что система наружного наблюдения у фирмы тоже на высоте. И о том, что его демарш с кирпичом тоже не мог остаться незамеченным. Ну и ладно…
– Почему «к сожалению»?
– Потому что она все время пытается за меня думать. А я этого не люблю.
– Намек понял, не дурак, – клерк, улыбаясь, согнулся еще ниже, почти ложась грудью на стол. – Думать перестаю. Вы тогда уж сами объясните, пожалуйста, что вам нужно.
– Ну, мне нужно что-нибудь, чтобы… – тут уже Знахарь замялся.
Митрохин предупредил его, что контора серьезная и секретная. И что лучше лишнего не говорить даже там.
– В общем, мне надо бы с высоты понаблюдать за землей.
– Аэрофотосъемка?
– Видеорепортаж. И не так высоко. И желательно – бесшумно.
– Могу предложить прекрасный компактный аэростат.
– А поменьше? И вообще мне самому летать вовсе не хочется. Камера должна быть на… – Он выставил опущенные руки чуть вперед и приподнял ладони, развернув их в стороны, как самолетные крылья.
Представил, как это выглядит со стороны. Идиот идиотом.
В те давние годы, когда он еще был не Знахарем, а врачом, один из известных артистов, которого он вытащил с того света после очередного перепоя, смешил палату актерскими байками. Одна из них сейчас пришла на ум.
Как-то раз в Мадриде с одной из звезд нашего кинематографа, кажется, с Николаем Караченцовым, во время гастролей случилась жуткая неприятность, на красивом медицинском языке именуемая констипацией, что по-русски можно объяснить как некое, известное всем, особо упрямое состояние живота.
Коля мучился-мучился, не выдержал и отправился в путь по гостиничным коридорам – искать спасения. К несчастью, никто из наших не догадался захватить с собой в Испанию нехитрое медицинское приспособление, способное облегчить муки такого рода. Тогда Караченцову посоветовали сходить в аптеку и все-таки потратить на спасительный аппарат энное количество «суточных» песет.
Но тут возникла другая проблема: никто не знал, как нужный предмет называется по-испански.
– Да актер ты или нет? – возмутился наконец самый смелый из всех сочувствовавших. – Не знаешь, как сказать, – покажи!
Караченцов отправился в ближайшую аптеку, подозвал к прилавку провизора и стал изображать свою проблему по всем правилам актерского мастерства – Коля хватался за живот, высовывал язык, закатывал глаза, стонал, тяжело дышал. Потом выбрасывал руку в сторону складских аптечных полок – и снова хватался за живот.
Пыхтел, отдувался, удовлетворенно рычал, издавал прочие невероятно реалистичные звуки и в конце концов обессиленно расплывался в блаженной улыбке, демонстрируя таким образом чувство облегчения, каковое должно было воспоследовать в результате применения того самого предмета с заветной аптечной полки.
Аптекарь не понимал.
Изображая на лице готовность помочь заезжему сеньору, он развел руками – дескать, не понял.
Коля начал сначала.
Он показал весь процесс еще более реалистично, но аптекарь опять ничего не понял… Так продолжалось 20 минут. Реализм не помогал. Пришлось прибегнуть к другому художественному методу. Взмокший и совершенно разъяренный Караченцов повернулся к провизору спиной и показал, как именно пользуются вожделенным предметом.
Аптекарь просиял – наконец все стало понятно!
Он повернулся к своим помощникам и громко, торжественно прокричал – разумеется, по-испански:
– Клизма пур сеньор!
Не знаешь, как красиво соврать, говори правду – этого принципа Знахарь придерживался всю свою жизнь. И поэтому, решив, что довольно строить из себя заслуженного идиота страны и мучить продавца и себя, открыл было рот, чтобы назвать предмет сделки.
Но неприметный клерк оказался догадливей мадридского провизора.
– Так вам нужен миниатюрный самолет-разведчик?
Знахарь только кивнул.
– Так бы сразу и сказали.
– И вы бы тут же мне его дали, – недоверчиво ввернул Знахарь.
– А почему нет? Видите ли, уж если вы сюда вошли с известной целью – значит, вы уже наш человек. Чужие здесь не ходят.
Знахарь кивнул еще раз, проникаясь уважением к солидной конторе, умело маскирующейся под дышащую на ладан фирму.
– Только, как говорится, дружба дружбой, но… Могу я взглянуть на ваш паспорт?
– У меня нет российских документов.
– Израиль? Не похожи, вроде бы… – пошутил клерк.
– США.
