Татьяна Полякова - С чистого листа
– Тебе нужен приказ дяди в погонах, которого ты не раз видела по телевизору?
– Желательно, чтобы это был сам президент, но и его я пошлю к черту, приди ему охота приказать мне кого-нибудь убить.
– Что ты предлагаешь? – хмуро спросил Павел.
– Для начала сбежать.
– Ничего не выйдет.
– Откуда такой пессимизм? Ты же крутой парень…
– Прекрати. Допустим, нам это удастся. Что дальше?
– Начнем все заново. Потолкуем с ребятами, которые были в клинике. Отыщем Потапова.
– Нам пора, – взглянув на часы возле касс, заметил Павел. Я усмехнулась, а он добавил: – У них не должно возникнуть подозрений.
– Хорошо. Смоемся, когда тронется поезд. Для двух бравых агентов выпрыгнуть на ходу – плевое дело.
– Не понимаю, чему ты радуешься, – вздохнул Павел.
– Вот тут ты попал пальцем в небо. Я не радуюсь, я здорово злюсь.
Перед посадкой мы заглянули в туалет. Когда я мыла руки, вошла женщина и замерла рядом, разглядывая себя в зеркале. А я подумала, что, возможно, появилась она здесь неспроста, и поздравила себя с тем, что теперь готова подозревать всех.
В поезд мы сели за три минуты до отправления. Плацкарт, две нижние полки. Могли бы на купе раскошелиться, впрочем, в этом случае следить за нами было бы куда сложнее. За окном мелькали дома, потом пошли садовые участки, поезд набирал скорость. Нашими соседями оказались двое мужчин, один сразу же занял свою полку, закинул руки за голову и вроде бы задремал. Второй устроился рядом с Павлом и поглядывал на меня с хитрецой.
– Как зовут красивую девушку? – подал он голос.
– Красивая девушка замужем, а муж у нее ревнивый придурок, – буркнул Павел.
Мужчина крякнул и стал таращиться по сторонам, потеряв ко мне интерес.
– Как думаешь, ресторан уже работает? – спросила я Павла.
– Можно проверить.
Мы направились в тамбур, прихватив с собой вещи. Никто за нами не пошел и даже взглядом не проводил. Тамбур был пуст, что я сочла везением. Поезд двигался по мосту, потом начал подниматься в гору. Павел достал из рюкзака обломок швабры и заблокировал дверь в наш вагон.
– А ты предусмотрительный, – улыбнулась я.
– Ага. Позаимствовал в туалете.
Пока я нервно поглядывала в сторону соседнего вагона, Павел открыл наружную дверь из тамбура, вызвав у меня невольное уважение.
– Ты прыгнешь? – спросил он с сомнением, откинув ступеньки.
Отвечать я не стала, он посторонился, пропуская меня, я выбросила сумку и прыгнула. В первое мгновение ни страха, ни боли я не почувствовала. Я точно зависла в воздухе, а потом покатилась по склону, хватаясь за траву руками. По лицу полоснула ветка, я влетела спиной в кусты и замерла. Несколько минут я лежала без движений, прислушиваясь к стуку своего сердца. Попробовала пошевелиться. Руки-ноги целы, голова вроде бы тоже в порядке. На четвереньках я выбралась из кустов и огляделась. Павел, размахивая руками, бежал мне навстречу.
– Как ты? – спросил он, приблизившись.
– Нормально. Такое чувство, что в свободное время я только и делала, что прыгала с поезда. Надо сумку найти.
– Надо поскорей убираться отсюда, – недовольно сказал он.
Поезд стремительно удалялся по прямой как стрела дороге. Мы развернулись и пошли вдоль насыпи. Сумку я увидела сразу, Павел подхватил ее и зашагал быстрее.
– Придется идти через мост, – сказал он. – Или делать большой крюк.
Я пожала плечами. Железнодорожный мост не предназначен для пеших прогулок, но какое-то подобие тротуара здесь все-таки было. Оставалось надеяться, что мы минуем мост до того, как появится очередной поезд. Я шла впереди, Павел сзади. До конца моста оставалось с десяток метров, когда я почувствовала беспокойство, едва различимый сигнал тревоги. Я резко повернулась и замерла с открытым ртом. Павел был в нескольких шагах от меня: взгляд исподлобья, в вытянутой руке пистолет.
– Ты… – ошалело начала я, не понимая, что происходит. И в этот момент грохнул выстрел. Меня швырнуло на ограждение моста, Павел сделал шаг и выстрелил еще дважды. Я закричала, чувствуя, как меня от удара подбросило вверх, и стала заваливаться на спину. Кувырок и огненный вихрь.
Очнулась я с ощущением странной легкости. Я как будто плыла по гладкой поверхности воды, и неторопливый поток уносил меня все дальше и дальше. «Река», – пришла догадка. Мост через реку, я лечу вниз. Но как же… Я слабо шевельнула рукой, она уперлась во что-то мягкое, я открыла глаза, но в первое мгновение ничего не увидела, глубоко вздохнула и попыталась понять, сон это или все происходит в реальности. Глаза начали привыкать к темноте. Серый контур окна, в следующий момент рядом с моим ухом что-то щелкнуло и вспыхнул свет. «Фонарь», – догадалась я. Так и есть. Комната с бревенчатыми стенами, потолок из широких досок. Кровать. Я повернула голову и в трех шагах от себя увидела темный силуэт. Мужчина, высокий. «Павел, – мелькнула догадка. – Конечно, Павел. Кто же еще?» Я прыгнула с поезда и, должно быть, здорово тюкнулась головой, и все остальное: мост, пистолет в его руке, выстрелы – мне просто привиделось. Я вздохнула с облегчением, но тут мужчина сделал шаг, оказался в круге света, и стало ясно: это вовсе не Павел. Он поставил фонарь на прикроватную тумбочку, пододвинул ногой стул и сел в изголовье. Теперь я хорошо видела его лицо. Красивое. И какое-то неправильное. Все из острых углов, асимметричное, но мне оно все равно показалось красивым. Может, из-за его улыбки. Улыбка была немного грустной, и я решила, что это очередной сон, но тут незнакомец произнес:
– Привет. – И коснулся рукой моих губ. Пальцы у него были горячие, я чувствовала их на губах и поняла: никакой это не сон.
Я замерла, только сейчас сообразив, что лежу совершенно голая, прикрытая одеялом. На левом плече тугая повязка. Значит, все было в действительности: мост, выстрелы… Где я?
– Ты кто? – спросила я, резко отстраняясь.
Улыбка исчезла с его лица. Он нахмурился и молча смотрел на меня, о чем-то размышляя.
– Ты кто? – повторила я, срываясь на крик.
– Успокойся. Я не сделаю тебе ничего плохого. Сейчас тебе надо уснуть. А потом поговорим.
– Где я? Что с Павлом? Кто ты такой, черт возьми?
– Тихо, тихо, – шепнул он, склоняясь ко мне, и совсем рядом я увидела его глаза. В свете фонаря они отливали золотом. Черная точка зрачка. – Все хорошо, – сказал он, и я как-то вдруг успокоилась.
Когда я вновь пришла в себя, комнату заливал солнечный свет. Приподнявшись, я потерла глаза. Рука не беспокоила, хотя тугая повязка сковывала движения. Я не спеша огляделась. Комната была небольшая, кровать, две тумбочки, узкий диванчик, на нем лежали подушка и свернутый плед. В углу валялся раскрытый рюкзак, рядом с ним ворох одежды. Мужской. Откинув одеяло, я осторожно встала и тут вспомнила, что спала в чем мать родила. На цыпочках прошла к рюкзаку, взяла футболку и поспешила одеться. Футболка была мне почти до колен, короткие рукава смешно топорщились. Я заглянула в открытую дверь. Там оказалась кухня. У плиты спиной ко мне стоял хозяин дома и что-то помешивал в кастрюльке.
– Эй, – окликнула я.
Он не оглянулся. Я прошлепала в кухню, встала рядом и вновь позвала:
– Эй.
Он резко повернул голову.
– Привет, – сказал тихо и улыбнулся.
Теперь, при свете дня, я могла его как следует рассмотреть. Темные волосы падают на лоб, глаза светло-карие, чуть раскосые. Короткий прямой нос, тяжелый подбородок. Я настороженно приглядывалась к нему, чувствуя едва уловимый запах опасности, и вместе с тем… тревогу постепенно сменял покой, как будто я твердо знала: рядом с ним мне ничего не грозит. Довольно странно, учитывая тот факт, что я о нем знать ничего не знала.
– Проснулась? – спросил он.
– Не уверена, – буркнула я.
Он засмеялся.
– Сейчас будем завтракать. – Мужчина повернулся к плите, а я, решив не церемониться, опять спросила:
– Ты кто?
Он не обратил на вопрос внимания.
– Не хочешь отвечать? – Я схватила его за руку.
Он повернулся, посмотрел с недоумением.
– Садись за стол, все будет готово через пять минут.
Слова он произносил как-то странно. Я подошла к столу возле окна, продолжая за ним наблюдать.
– Что будет на завтрак?
Он повернул голову, вроде бы не зная, что ответить.
– Говори, пожалуйста, громче, – помедлив, произнес он. – У меня контузия. Я плохо слышу.
– Контузия?
– Да.
– Как это случилось? Ты был на войне?
– Нет, – покачал он головой и добавил: – Это неинтересно.
– Тебе или мне?
Он то ли не услышал, то ли предпочел сделать вид, что не слышит. Через пять минут мы сидели за столом друг напротив друга и ели кашу.
– Меня зовут Марина, – сказала я.
Он кивнул.
Подождав и ничего не дождавшись, я спросила:
– А у тебя имя есть?
Он пожал плечами.
– Что, нет у тебя имени? – усмехнулась я.
– Подойдет любое. Зови Алексеем. Нравится?
– Каша или имя?
