Анна и Сергей Литвиновы - Слишком много любовников
– Но не так все было просто, – продолжала она. – Классе в восьмом-девятом Ворсятов вдруг пошел в качалку, карате стал заниматься. Тогда, в конце восьмидесятых, это было модно. Короче, он себя прилично подготовил. И классу к десятому сам мог за себя постоять, ни к какой помощи Влада не прибегая. А Влад, в свою очередь, к знаниям тянулся. И хоть хватал по верхам – мозг и чутье были звериные. Он даже после восьмого класса – тогда ведь было принято: тех, кто похуже учится, не успевает, в ПТУ списывали, – но его туда не сплавили, он с нами со всеми в девятый поступил. Десятилетку, хоть и с тройками, но окончил. Тогда, еще в школе – модно это стало – оба, и Влад, и Ворсятов, бизнесом начали заниматься. При кооперативном видеокафе подвизались. Водили, помню, мальчишек наших, по одному, втихаря, забесплатно видео смотреть. Брюс Ли, «Кулак ярости», «Робокоп», «Эммануэль», «Ночь живых мертвецов»…
– Вы хорошо помните тогдашний репертуар, – улыбнулся я. – Вас друзья тоже водили?
– Случалось.
– А вы в кого влюблены были? Во Влада? Или в Михаила?
Лицо ее вспыхнуло краской.
– Мы, трое, просто друзья были.
– Мне сегодня одна знающая особа сказала, что в смысле успеха у девушек Влад сто очков Ворсятову мог дать. Это правда?
– Давно я их обоих не видела, – попыталась уйти от ответа Василиса.
– А если вспомнить былые времена?
– Ничего у меня ни с кем из них не было, если вы об этом.
– Да? Мне тут сказали, что бывали случаи, и не раз, когда Ворсятов с Владом одну девчонку делили.
– Это была не я, – усмехнулась она. – Мы с обоими только приятельствовали.
– Тогда кого же делили Ворсятов с Соснихиным? Или сейчас делят?
– Вы, Павел, допрашиваете, словно разгребатель грязи из какой-нибудь желтой газетки!
– Нет. Все, что вы мне рассказываете, умирает во мне. Целеуказания у нас с журналюгами разные. Газетка хочет сенсацию слепить. Я – человека найти. Так с кем у Ворсятова и Соснихина любовь на троих была?
Краска залила ее лицо.
– Это было сильно после меня. Можете спросить об этом, например, у нынешней супруги Влада. Или у губернаторши.
– Ладно, вернемся в прошлое. Итак, вы закончили школу. Что было дальше?
– Ворсятов сразу в вуз поступил, наш, финансово-экономический. А Влад, хоть и мог по части знаний на студенческий билет претендовать, штурмовать эти редуты отказался. Высказывался в смысле, охота была время терять, когда сама жизнь столько возможностей предоставляет. В девяностом мы из школы вышли – а на следующий год Влада в армию забрали. Поэтому насчет бизнеса Мишка его опередил. Он ведь параллельно с учебой сразу начал шустрить. Мотался по городу, потом по области – ваучеры скупал. Где за бутылку, где за денежку малую. Потом их директорам предприятий перепродавал, которые вовремя поняли, куда ветер дует и какие возможности открываются. Позже, говорят, целый вагон оргтехники прямо из Китая пригнал. Важный стал, «бээмвуху» почти новую ему из Германии привезли, гонял тут на ней, пока не разбил в ноль.
«Слышал я об этом от самого губернатора», – припомнил я.
– А года с девяносто третьего, – продолжала она, – Мишаня совсем цивильным стал, галстучек надел, в банк пошел работать. Интститут не бросил, на вечерку перевелся.
– А Влад?
– Влад, как из армии демобилизовался, начал упущенное наверстывать. Разное про него говорили. Даже что он чуть не руководитель местной ОПГ. Рэкет, крышевание и тому подобные мерзости. Сама я ничего плохого от него не видела. Как и мои друзья. А людям он помогал, это точно, особенно лично знакомым или родственникам – по первому зову.
– Прямо Робин Гуд, – усмехнулся я.
– Вы не случайно это сказали? Ведь именно так вроде бы его в ОПГ называли – слышали? А теперь «Робин Гуд» – так его охранная фирма именуется.
– Неужели ни разу между ним и Ворсятовым никакая кошка не пробегала?
– Сама я подробностей не знаю, но говорили – тогда, в девяностых… У Влада девушка была, они встречались, и все по-серьезному у них было, они чуть даже не жениться собирались. А потом, в один прекрасный – точнее, ужасный – день она пропала. Пропала – и больше ее никто, нигде, никогда не видел.
Я про себя вздрогнул: «Как похоже на судьбу Алены Румянцевой». А вслух спросил:
– Что, до сих пор не нашли?
– Да, до сих пор. Никаких следов. Потом, спустя несколько лет, признали умершей. Родители ее на нашем кладбище ей памятничек поставили. Я возле него как-то раз даже Влада видела, с цветами – хотя вроде несентиментальный он человек.
– При чем здесь Ворсятов?
– Болтали, что в последние дни ее с ним якобы видели. Чуть ли не в самый тот день, когда она исчезла.
– Как ее звали?
– Мария. Харитонова. Она в нашей школе училась, только на два года позже кончала.
Я запомнил это имя и постановил для себя сей случай в дальнейшем иметь в виду. А в разговоре с Василисой выстрелил наугад:
– Говорят, сейчас Ворсятов и Влад в раздоре? Может, опять дело в женщине?
Она как-то даже изумилась моему невежеству.
– Об этом весь город говорит. А, да, ведь вы не из наших. Я, конечно, свечку не держала, но болтают, что губернатор наш довольно давно, лет пять, имеет связь с одной почтенной особой – замужней, семейной. Она благодаря его заступничеству и ходатайству достигла известных высот. Стала председателем областной Думы, главой местного отделения правящей партии. Теперь сделалась ректором Сольского госуниверситета. Железная леди такая, деловая, хваткая. Они даже, говорят, с губернатором отдыхать вместе езживали – на Мальдивы, на Сейшелы. Зовут ее Юлия Петровна Евхаривцева, часто по телевидению нашему местному выступает, жить народ учит.
– А при чем здесь Влад? – напомнил я.
– Ходили толки, что она с Владом тоже встречается, – сказала девушка, выделив нажимом последнее слово – так что без пояснений становилось ясно, какого рода встречи подразумеваются.
– Как у вас тут все круто на лямур повязано! – покачал головой я.
– Это у них там, в верхах.
– А у вас здесь, в низах? – продолжил я вроде бы шутейный диалог.
– У нас все сложно.
– Давайте с вами вдвоем как раз это и обсудим? Посидим, поболтаем, выпьем? Безо всяких дел, политики и уголовщины. Сегодня вечером, например? Или прямо сейчас?
– Нет-нет, я никак не могу.
– Что такое?
– Я не свободна. И мне совершенно не нужно, чтоб завтра на всех кухнях Сольска обсуждали мое персональное дело. Город у нас маленький.
– Кольца вы не носите.
– Это ничего не значит. Как пишут в соцсетях, мой статус: в отношениях.
Вот облом! С начала этого дела я встречался со многими женщинами, и впервые мне захотелось не просто секса, как подступало пару раз с Зоей, а чего-то большего. И, как назло, именно та, на которую я по-настоящему повелся, отказывала мне столь решительно и бесповоротно.
– «В отношениях»! – с деланым легкомыслием воскликнул я. – Кому это мешало!
– Мне – мешает, – сказала Василиса со всей серьезностью.
– Да бросьте, – начал уговаривать я, – посидим где-нибудь, я расскажу вам московские сплетни и о своей нелегкой детективной работе – это ведь вас ни к чему не обязывает!
– Об этом не может быть и речи, – отрезала она.
– Тогда остается дружить с вами в пресловутых соцсетях, – вздохнул я.
– Это не возбраняется, – улыбнулась мне в ответ Василиса. И встала. – Мне пора.
Словно вежливый хозяин, я проводил девушку до выхода со двора.
А когда мы распрощались, навстречу мне попался Александр Степанович: воодушевленный, он тащил в пакетике очередную бутылку и нехитрую снедь. Запашок от него шел приличный – к трем утренним рюмкам он явно добавил еще не одну. Я сразу спросил у него, что он знает о девушке по имени Мария Харитонова, бесследно пропавшей из города в середине девяностых. Странно, но он этой истории не слыхал. Протянул:
– О, таких девушек пропащих в девяностые множество было. Да и сейчас случаются.
– Можете узнать для меня, где живут ее родители? Или другие родственники?
– Попробую, благодетель ты мой! А сейчас пойдем в дом, время обеденное, я пельмешек сварю.
Возвращаться в квартиру и сидеть с ним мне совсем не улыбалось, поэтому я отбоярился делами и вышел со двора.
Время и впрямь близилось к обеду, и в кафе «У тещи на блинах» в том же доме на улице Радищева я схарчил пару блинчиков с ветчиной и сыром. Выпил кружку кофе.
Хоть я и прикинулся в разговоре с квартирным хозяином страшно занятым, что делать дальше, я не знал. Беседа с Василисой принесла мне, возможно, какие-то зацепки – но они относились к делам давно минувших дней. И к женщине по фамилии Евхаривцева. Но при чем здесь, спрашивается, Алена Румянцева, ее исчезновение, ее таинственный сообщник и пропавший Влад?
