Татьяна Степанова - Девять воплощений кошки
– Мы его не допрашивали.
– Не допрашивали?
– Никто не знал, что он в здании. Я об этом даже не подозревал.
– Но ведь музей после того, как мы обнаружили труп, охрана сразу закрыла наглухо. Он не мог выйти. Это же было бы видно на пленках, Тригорский бы об этом сказал. Что же это… он не выходил, все время находился в музее, пока тут работала опергруппа, шел осмотр. А вы его не нашли и не допросили?
– Но мы же не проводили обыск помещений музея, – Дитмар закусил губу. – И вообще, кто когда способен обыскать этот музей сверху донизу.
– И вы также до сих пор не нашли орудие убийства. Кстати, что с экспертизой? Что говорят судмедэксперты?
– Они пока работают, заключение по вскрытию обещали завтра.
– Ладно, Юсуфа принимайте к сведению, – Катя достала мобильный и позвонила Анфисе. – Это я. Спускайся. Я тебя жду у мраморной лестницы. Есть новости, много новостей.
Анфиса спустилась быстро. И сразу предложила выпить кофе в буфете.
Они заняли уютный столик в углу, взяли по чашке капучино, Анфиса купила еще бутерброды.
– Я прочла показания, в основном это все какие-то техники и охранники, их там пять человек. Все довольно однообразно, – сказала она, возвращая Кате планшет и флешку. – Все они находились от места убийства далеко – кто в другом здании музея, в этом, как его, личных коллекций, кто наверху в служебных помещениях. Никто ничего подозрительного не видел и не слышал. Трое из них об аудиторе Счетной палаты и проверке якобы вообще не слышали и Дарью Юдину в глаза не видели. Об убийстве узнали, что называется, постфактум. План залов у меня, но нам нужен план и Нижнего царства. Если не достанем, я его по памяти буду составлять потихоньку. А у тебя что за новости?
Катя поведала о Тригорском-старшем, о его показаниях, о том, что он ее «раскрыл», и потом сказала:
– Помнишь, я тебе говорила о происшествии в Красногорске?
– Где всех кошек убили? – Анфиса отложила бутерброд.
– Да. Так вот, с Тригорскими-старшим, с Дарьей Юдиной и этой бывшей моделью из Египетского зала Василисой я встретилась именно там, в Красногорске, в прошлое воскресенье и про Тригорского-младшего там же услышала. – И Катя начала рассказывать Анфисе все очень подробно.
Анфиса забыла и про кофе, и про еду. Слушала с напряженным вниманием.
– Ну и как тебе ситуация? – спросила Катя, закончив.
Анфиса думала.
– На первый взгляд связь налицо, – объявила она, – Юдина – жертва, а трое подозреваемых… ведь они подозреваемые, как и мы с тобой… то есть, четверо, считая тебя, имеют отношение к Красногорску. И к кошкам… А тут ведь тоже кошки в музее. Эта жуть лот номер первый из «Проклятой коллекции». А все предметы коллекции, как нам сказали, из храма богини-кошки… как ее… Бастет, что ли. Статуэтку я тогда фотографировала. И эта жуть… ну, совмещенная мумия человек-кошка, ребенок-кошка, она там уже была приготовлена для осмотра…
– Анфис, ты к чему клонишь?
– Слишком много связей, – выпалила Анфиса. – Слишком уж очевидно. Это и подозрительно.
– Вот именно, слишком много связей сразу. Редкий случай в деле об убийстве, когда вот так сразу много связей, и они прямо так и бросаются в глаза. Я думала, это тебя поразит, Анфис.
– Меня другое поразило, – Анфиса задумчиво жевала бутерброд с колбасой.
– Что?
– Что эта Юдина… она такой пост занимала. А девчонкой была наркоманкой, на наркотиках вместе с мужем прокололась.
– Да, факт любопытный.
– Наркоманка, ее менты замели, а потом она вот так наверх взлетела по карьерной лестнице. Это просто сказка какая-то. Может, она, правда, не наркоманкой была. Так, травку курила… Кто из нас не баловался, а?
– Я не баловалась, – сказала Катя.
– Ты у нас человек государев, при погонах. А я, каюсь, травку курила, пробовала. В одной компашке малолеток, на втором курсе еще. Но у меня как-то не пошло, – Анфиса вздохнула. – Мой грех – обжорство. Знаешь, что мы сейчас сделаем?
– Что?
– Допьем кофе и пройдем снова тем самым путем, которым мы шли и наткнулись на труп.
– Я не помню дороги, нас смотрительница Шумякова тогда вела.
– Зато я помню дорогу, – Анфиса опрокинула чашку кверху донцем на блюдце. – Положись на меня в этом. Мы там сейчас сами все посмотрим. Откуда и куда могла Юдина идти и… зайдем к профессору в хранилище.
– Хочешь его прямо в лоб спросить, знал ли он Дарью Юдину прежде? Как это Тригорский подозревает? Как ты себе это представляешь, как мы его с тобой об этом станем спрашивать?
– Не об этом. Ну я не знаю, Кать. Меня туда к этой «Проклятой коллекции» тянет точно невидимая сила. И столько связей теперь обнаружилось… Кошки…
Катя вздохнула: когда Анфиса вот так не в состоянии четко и ясно изложить свои мысли, это означает одно – она очень сильно заинтригована происходящим.
– Ладно, веди меня тем путем, сами все посмотрим сейчас. И зайдем к профессору Гайкину в хранилище. Если он там, конечно, и если не турнет нас оттуда в шею.
Увидеть все снова своими собственными глазами – вещь, конечно, похвальная. Но смотреть оказалось особо не на что. Хотя Анфиса с дороги не сбилась – они спустились по той самой лестнице и открыли ту самую дверь в тот самый коридор.
И ничего – никаких следов. Ни лужи крови у двери на лестницу, ни багровых пятен на стенах. Все уже отмыто, выскоблено. В коридоре стоял сильный запах хлорки.
– Убрались тут капитально, – Анфиса осторожно потрогала стену. – А помнишь, Кать, в тот раз, когда мы с Кристиной пришли в хранилище, там ведь сначала профессора этого не было. А потом он из туалета вышел и вода шумела. И он вытирал руки полотенцем. Может, он их от крови отмывал? Как там со временем, что эксперт сказал насчет времени убийства? Юдину на тот момент уже убили?
– Когда мы на тело наткнулись, женщина была мертва уже примерно полтора часа, может, чуть меньше.
– Получается, если это он – убийца, мы его застали прямо после преступления, когда он отмыться пытался? А ты сказала об этом Елистратову?
– Нет.
– А почему?
– Потому что он до сих пор ждет результаты биоэкспертизы нашей с тобой одежды и одежды Шумяковой, смотрительницы. На ней ведь тоже кровь была.
Анфиса помолчала. Они медленно шли по коридору – двери, двери, двери, и все закрыты.
– Не такая уж она и старуха, – сказала Анфиса. – Довольно крепкая особа, она меня там, в темноте, с пола рывком за руку подняла. Силы, как у мужика. Может, это она Юдину убила?
– Анфиса, обрати внимание на этот коридор, – сказала Катя.
– А что? Зловещий, учитывая, что тут такие дела… еще призрак аудитора начнет потом являться, музейщиков пугать.
– Тут нет камер, коридор не видно на пульте охраны. Убийца об этом прекрасно знает. Он также знает, что с пульта, с камер не просматриваются и подходы к коридору. Нельзя увидеть, кто сюда направляется, понимаешь? Там есть место, где угол обзора камер сходится, это мне Тригорский сказал, так что там направление вычислить можно, а вот тут, где произошло убийство – нельзя. И это при том, что, как выяснилось, Юдина убегала тогда от своего убийцы, она бежала вон с той стороны сюда, к лестнице. Тут примерно метров…
– На глаз метров двенадцать – четырнадцать, – сказала Анфиса, славившаяся профессиональным глазомером фотографа.
– Весь этот отрезок Юдина бежала, кричала, но убийца знал – их никто не слышит и не видит. Он знал, что камер нет, знал, что коридор безлюдный. Знал, что тут звуконепроницаемые стены. Что надо успеть прикончить Юдину здесь, не дать ей возможности добраться вон туда, где уже открывается обзор камеры. Вывод: убийца отлично разбирается во всей этой охранной технике, знает расположение камер, в курсе, что и как там, на пульте охраны. Этот человек досконально изучил это место и музей в целом перед тем, как убить Юдину. А теперь, скажи мне, где тут главный подвох?
– Понятия не имею, где? – Анфиса насторожилась, с любопытством и страхом озираясь по сторонам, точно ожидая, что вот сейчас убийца… нет, какая-то жуть несусветная выскочит на них прямо из стены.
– На все это – на изучение – нужно время, и немало. А Юдина появилась в музее с финансовой проверкой всего за два дня до убийства. Проверка Счетной палаты – всегда неожиданна. Никто не знал, что проверка приедет в музей, никто не знал, что комиссию возглавит именно Юдина.
– К чему ты клонишь, Кать? Хочешь сказать, что не было причин убивать именно Юдину?
– В том-то и дело, что причины имелись. Именно для убийства Юдиной, и версия «в связи с выполнением профессиональных обязанностей» у Елистратова главная. Как раз тут и не стыкуется у нас ничего. Убийца отлично знает музей, и это место он выбрал специально, причем заранее. Но он не мог знать, что Юдина появится в музее с проверкой. Вопрос: для чего же убийца выбирал и изучал место убийства заранее?
– Хочешь сказать, что убийце было все равно, кого тут убить?
