По секрету с того света - Андреева Валентина Алексеевна

Не успели мы с Наташкой поздравить друг друга с прибытием по назначению, как шальная Денька сорвалась с насиженного в течении двух минут места и со всей дури рванула к избушке. Кричать было опасно, и мы усиленно зашипели, призывая беглянку назад. Денька неохотно притормозила, с интересом глядя на наши гримасы и ужимки, сопровождаемые яростным шипением. Положение единственного зрителя в театре двух актеров ее явно устраивало, поскольку она даже прилегла поудобнее. Наташка перешла на матерный лексикон, потом на ласковый шепот, обещая устроить псине райское наслаждение на цепи у персональной будки. Под храп пьяного сторожа со склада спичек. Денька задумалась, свесив голову набок. И тут я вспомнила про бутерброды! Торопливо достала пакет и повертела колбасой у себя перед носом, старательно изображая неизлечимую идиотку, помешанную на колбасных изделиях. Буквально через секунду собака была рядом, всем своим видом подчеркивая явное родство наших душ. Колбасу она проглотила мгновенно и также мгновенно к ее ошейнику был пристегнут поводок. Можно было вздохнуть с облегчением.

Со всеми предосторожностями мы прошли краем леса поближе к избушке и расположились под кустом волчьих ягод. Но рассмотреть что-либо за изгородью не представлялось возможным. Стихший было собачий лай возобновился с новой силой. Шавка гавкала не то, чтобы с яростью, а как-то размеренно и противно. Денька обрадовалась и попыталась ответить, но Наташка вовремя перевязала ей пасть своей косынкой. Теперь псина была занята тем, что пыталась передними лапами стащить импровизированный намордник. Эх, надо было оставить собаку дома.

Наконец, шавка долаялась до определенного результата. Из избушки вышли двое мужчин и принялись спрашивать у собаки, чего ей неймется? Так она им и сказала! Потом послышался еще один мужской голос:

– Тихо, Ратмир, Аннушку разбудишь!

– Еще один Ратмир, шепнула Наташка. – Хороша штучка, Аннушка! Все еще спит… Слушай, тебе не кажется, что там три мужика, а не два?

Я согласно кивнула головой.

– Ну хорошо, один – это «Шляпа», второй – это братик. А третий кто?

– Я недоуменно пожала плечами.

– Вот и я не пойму, – прошептала Наташка и затянула потуже бантик на Денькиной пасти. – Николай уехал… Может быть, это Михаил-старший?

– По голосу не похож, – авторитетно заявила я.

В это время к трем мужским голосам добавился звонкий женский смех, ясное дело, Анютин. Она-то и предложила не морочить голову и спустить Ратмира с цепи: наверное, он ежиков в лесу учуял!

Цепь загремела, и шавка залаяла более серьезно. Уже у самой калитки. Необходимо было срочно удирать, и мы, подхватив корзинки, в полусогнутом состоянии рванули в глубь леса. Встреча с шавкой, какой бы маленькой она ни была, грозила большими неприятностями.

Отбежав, как нам показалось, на безопасное расстояние, мы присели на траву у раскидистой березы. Отдышавшись, я стряхнула с джинсов пару отчаянных муравьев и расслабилась. Наташка сняла с Денькиной морды косынку и повязала ее себе на шею. Подумав, отстегнула и поводок. Довольная Денька тут же понеслась в кусты, а Наташка прилегла, подстелив под голову пустой пластиковый пакет. Так мы и отдыхали, понимая, что сегодняшняя прогулка ни на шаг не приблизила нас к разгадке убийства. Я подняла лицо к солнцу и зажмурила глаза, а когда приоткрыла их, они без всякого контроля с моей стороны широко раскрылись сами: прямо передо мной, замерев в стойке, и, неотрывно глядя на меня неподкупными карими глазами, стояла здоровенная немецкая овчарка. И слегка помахивала хвостом.

– Тебе чего? – прошелестела я пересохшими губами.

– Ничего, – ответила Наталья из-под косынки, которую успела натянуть на физиономию.

А собака ничего не ответила, только слегка наклонила умную морду и сильнее махнула хвостом.

Это придало мне храбрости. Где-то я читала, а может быть, слышала, что если собака виляет хвостом, она не опасна. Стараясь говорить ровно и спокойно, на одной ноте, и обращаясь к псу, я поведала Наташке, что передо мной прекрасное собачье видение размером с теленка. Желательно не делать резких движений. Наташка, как в кадре с замедленной съемкой, плавно поднесла руку к лицу и, отогнув уголок косынки, приоткрыла один глаз.

– Мама дорогая, это Ратмир, – невольно вырвалось у нее. – И сейчас он изнасилует мою собаку.

– Но это все-таки лучше, чем рвать на нас одежду. Вприкуску с плотью, – заметила я.

Пес внимательно выслушал наш диалог. Потом чихнул, улегся рядом, вытянув передние лапы и положив на них морду.

– Кажется, у него нет дурных намерений, – пробормотала я и осторожно достала из корзины бутерброд. Овчарка заинтересованно вскочила и, подойдя ко мне, лизнула в нос огромным языком. Честное слово, какая-то неправильная овчарка. Освободив кусок колбасы от хлеба, я протянула его псине. Колбаса была мгновенно проглочена – без разжевывания. Подумав, собака, аккуратно взяла из моей руки кусок хлеба и весьма интеллигентно съела. В это время и подскочила Денька. Ой, что тут началось! Цирк с конями! Собаки громко лаяли, прыгали и гонялись друг за другом, как сумасшедшие. Гонки были с препятствиями, в результате наши корзинки полетели в разные стороны, грибы высыпались. Мы с Наташкой только растерянно переглядывались.

В разгар собачьих игр появились новые зрители – молодая девушка, в которой я сразу же узнала Анну, а с ней молодой русоволосый парень лет тридцати. Его я раньше не видела. Сказать, что мы удивились, значит, ничего не сказать. Я почему-то вдруг судорожно прижала к груди бутерброды. Как будто от них зависела моя жизнь. Наташка с переменным успехом пыталась повязать Денькин поводок то на голову, то на шею. По-видимому, наше поведение было расценено как состояние крайнего испуга. Пришельцы в два голоса стали нас уговаривать успокоиться, уверяя, что они не бандиты.

К нашей чести, успокоились мы действительно быстро и даже стали кое-что соображать.

– Понимаете, – забормотала я, отлепившись от бутербродов, – мы были абсолютно уверены, что одни в лесу. Поблизости ведь ни одной деревни. До Торжка целых тридцать километров, так нам хозяйка сказала. Едва ли кто рискнул бы такое расстояние пешком пройти. Ведь еще и возвращаться нужно, причем, с грузом. – Я кивнула в сторону валявшихся пустых корзинок. – А тут незнакомая собака! Неизвестно откуда. Да еще и наша собака как с ума сошла.

– А мы к тому же немного заблудились, – посчитала нужным сказать свое слово Наталья. – Думали, что домой идем, а оказывается, в обратную сторону. Хорошо, во время сориентировались, а то вообще в какие-нибудь дебри влезли бы. Кстати, а вы что, из Торжка пешком пришли? – спросила она.

– Ну почему же обязательно пешком? На мотоцикле, – ответил молодой человек. Мы во все глаза уставились на него. Парень был, что называется, ладно скроен и крепко сшит. «Качок», – отметила я про себя. Вопреки укоренившемуся в моем сознании мнению, что накачанной фигуре должна соответствовать дебильная бритая голова с подходящей по смыслу мордой лица, голова у парня производила приятное впечатление. Она была аккуратно подстрижена и с очень симпатичным лицом. Такое лицо обычно называют располагающим. Парень был достойным кандидатом на любовь Анны, если она вообще способна на это чувство. Конечно, трудно судить о том, какова была личность покойника при жизни, но Олег бесспорно проиграл бы незнакомцу и будучи живым. Интереса ради, следует выяснить, есть ли у Силкиных фотография Олега. Все-таки очень обидно за него.

То, что пришельцы были любовниками, сомнения не вызывало. Как и то, что Анюта действительно была очень красива. Этакий светловолосый ангел с точеным лицом и огромными, в маму, необыкновенно голубыми глазами. К нашему удивлению, этот ангел был беременным. Молодой человек бережно обнимал ангела одной рукой, а другой жестикулировал, объясняя нам, какого направления следует держаться. Анюта, эта хищница с ангельской внешностью, время от времени с явным обожанием поглядывала на него. Нет, что бы там ни было, а истина дороже: они были красивой парой.