Лана Балашина - Дела семейные
— Оставайся, завтра Рождество, чего тебе одному дома сидеть?
Вот и попробуй, объясни другу, что с его замужней сестрой я уже просто не могу дышать одним воздухом в комнате, а провести еще одну ночь под крышей с ней, зная, что она там со своим мужем, мне уже и вовсе не по силам.
Стася сварила кофе и принесла на подносе. Ольга забрала Ташу, которая уже вовсю терла глаза, и унесла наверх.
Мы тихо разговаривали. Позвонили Шумиловы-старшие, доложились, что уже дома, пьют чай, всем все очень понравилось, Тема и Санька целуют мам. Стася порозовела и счастливо улыбалась.
Черный густой кофе, толково сваренный Стасей, молотом застучал у меня в висках.
Она собрала посуду на поднос, и Сергей вызвался помочь ей отнести его в кухню.
Вошедшая в комнату Ольга удивилась:
— А где все?
Я кивнул головой по направлению кухни:
— Сергей решил оказать помощь Стасе в мытье кофейных чашечек.
Ольга хмыкнула:
— Небось, целуются. — Она доверчиво посмотрела на меня и сказала: — Максим, я ужасно рада за Сергея. Кажется, на сей раз ему повезло.
Я поднялся.
— Оля, я поеду. Давай не будем их отвлекать, совсем не обязательно разводить эти церемонии прощания.
Она кивнула, чуть помедлив. Или мне просто показалось?
— Пойдем, я провожу тебя.
Ольга шла чуть впереди меня темным коридором, потом мы вышли в неосвещенную прихожую. Разыскивая на ощупь выключатель, она замедлила движение, и я наткнулся на нее в темноте. Раздался нежный смешок, я знал, что должен бы выпустить ее из рук, но вместо этого повернул ее лицом к себе и стал целовать прямо в нежные губы. Когда я, наконец, отстранился, она не то прошептала, не то просто выдохнула:
— Максим!
Я окончательно пришел в себя, отпустил девушку.
— Извини, ради бога, извини! Я просто сам не знаю, что на меня нашло.
Глаза мои к тому времени привыкли к темноте, но я не мог рассмотреть выражение ее лица. Я сделал шаг в сторону, снял с вешалки свою куртку, и открыл входную дверь.
Хмуро буркнул:
— До свидания, — и, оглянувшись, добавил: — Я не хотел тебя обидеть.
Тяжелая входная дверь отделила меня от тепла шумиловского дома, от Ольги. Я постоял на крыльце, вдыхая морозный воздух, потом спустился к джипу. Мотор машины мощно и тихо заурчал. В салоне стало тепло. Я посидел в машине, собираясь с мыслями. Кажется, я просто напугал Ольгу. Ну, что же, значит, так тому и быть.
Но тут дверь джипа открылась, и на переднее сидение рядом села Ольга. Она хмуро посмотрела на свои ноги, обутые в расшитые замшевые тапочки, сбросила их и поджала ноги под себя.
Я полез в карман за сигаретами. Повернулся к ней и с досадой сказал:
— Оля, я уже понял, что ты — хорошая девчонка. Вот только в жалости твоей никто не нуждается. Я ясно выразился?
Она молчала. Неожиданно мое сердце глухо застучало, я протянул руку к ее лицу и прикоснулся к щеке. Она чуть наклонила голову и потерлась о мою руку.
Дрогнувшим голосом я сказал:
— Ты сошла с ума.
Она медленно кивнула и повернулась ко мне. Уже никуда не спеша, я наклонился над ее лицом и прикоснулся к губам. Мы целовались так долго, что обоим не хватило дыхания. А потом все случилось так, что я забыл о том, что мы в машине, что джип стоит в двух шагах от дома, что на крыльцо может выйти кто угодно, в том числе Сергей или Ольгин муж, что я не должен целоваться так яростно с замужней сестрой моего друга.
С тихим смехом Ольга целовала меня в шею. Она нашла свой свитер, и натянула его на голое тело. Чего мне точно не хотелось, так это отпускать ее от себя.
— Оля, давай поедем ко мне, — жалобно попросил я.
Она пересела на кресло рядом и поправила волосы.
— Знаешь, я не могу вот так поступить с Авериным, просто взять и уехать ночью. Он не любил меня, но никогда не делал мне ничего плохого, я уважаю его, он прекрасный отец, обожает Ташку. — Она поежилась. — О, господи, я в своем сумасшествии совершенно забыла о Таше!
Я вздохнул.
— Ты жалеешь о том, что произошло между нами?
Ольга покачала головой и подняла ко мне свое нежное лицо.
— Максим, ты просто не понимаешь, о чем говоришь. Как я могу жалеть об этом? Да я просто умерла бы, если бы ты выгнал меня.
Я обнял ее за плечи и прижал к себе. Она поежилась.
— Замерзла? Иди ко мне.
Ольга покачала головой и сказала:
— Если бы мне даже два дня назад сказали, что я буду заниматься любовью в машине на пороге своего дома, я просто рассмеялась бы. — Помолчав, она добавила: — Максим, давай попробуем не торопить события?
Я все-таки достал сигарету.
— Что это значит? Если то, что сейчас ты поднимешься, примешь душ, и пойдешь в постель к своему мужу…
Ольга зажала мне рот рукой.
— Помолчи, Максим. А то ты сейчас, кажется, наговоришь лишнего. Я только что переспала с мужчиной, который мне безумно нравится. Для женщины это очень много значит. И я не позволю тебе испортить наш первый раз.
Она поцеловала меня куда-то в ухо, счастливо засмеялась и выскочила из машины. Наклонилась в салон, попросила:
— Уезжай, Максим! — и добавила, уже уходя: — Я уже месяц сплю у Ташки, в детской, если тебя это так тревожит.
Глава 20
Стася Резник
Я шевельнулась, и Сергей, не открывая глаз, прижал меня к себе:
— Ты куда? — сонно пробормотал он.
Я засмеялась:
— Ужасно хочется кофе в постель. Спущусь вниз, сварю.
Он недовольно нахмурился:
— И чего тебе не спится?
Я поцеловала его, высвободилась и, накинув халатик на сорочку, спустилась вниз.
К своему удивлению, я обнаружила в кухне бодрую Ольгу. Когда я вошла, она мыла чашки. В комнате пахло разогретой сдобой, лимоном и какао.
Ольга глянула на меня удивленно:
— Чего ты поднялась в такую рань?
— Ты знаешь, и сама не пойму. Вдруг ужасно захотелось кофе. А ты сама, я смотрю, уже позавтракала?
— Это я отправляла Аверина с Ташей. Он у нас ужасно мнительный насчет здоровья. Вчера у него была температура, и он решил съездить к врачу, а заодно и Ташу ему показать. Я так благодарна тебе за твой рецепт компресса, кашель у нее практически прошел. Но Аверин, как всегда, решил подстраховаться.
Я удивилась:
— Почему ты с ними не поехала? Все-таки ребенок маленький, лучше, чтобы рядом на сидении был взрослый.
— Да я предлагала, но Игорь отказался. Ты знаешь, он Ташку просто обожает, и прекрасно с ней справляется. У нее есть детское сидение, Аверин ее обязательно в него усаживает.
Я поставила турку с водой на огонь, всыпала кофе, и, не поворачиваясь к Ольге, чтобы не видеть ее лица, спросила:
— Оля, что у тебя с Максимом?
Она помолчала, спросила:
— А что, так заметно?
Я пожала плечами.
— Ты вчера, когда вышла провожать Максима, вернулась назад в свитере, надетом наизнанку. А если бы ты видела свое лицо и глаза…
Ольга невесело рассмеялась.
— Я сама не знаю, что у нас с ним.
Я подумала и кивнула:
— Время покажет. Но он-то тебе хоть нравится?
Она вздохнула:
— Знаешь, я не могу всего сказать словами. Но только знаю, что такого со мной не происходило никогда. — Она помолчала. — Пойдем лучше досыпать. А то Сергей тебя потерял, наверное.
Я поставила чашечки на поднос и поднялась по лестнице.
Сергей поднял подушку повыше и облокотился на нее спиной, а я села на огромную кровать, скрестив по-турецки ноги.
Он глотнул из крохотной чашечки:
— М-м-м! Я говорил тебе, что ты варишь замечательный кофе?
Я кивнула.
— А говорил я тебе, что ты — самая красивая на свете?
Я отрицательно помотала головой.
Он засмеялся:
— Точно не говорил? — составил поднос на пол, и ловко поймал меня за ногу. Я взвизгнула, а он, плотоядно ухмыляясь, подтянул меня к себе, опрокинул на спину и скомандовал: — Лежать!
Я жалобно пискнула, но он придавил меня в развороченные простыни, и как-то так получилось, что я уже и сама торопливо отвечала на его поцелуи, и тянулась ему навстречу, и нетерпеливо запрокидывала голову, подставляя обнаженную грудь его ласкам.
Мы с Сергеем были в душе, когда мой телефон залился на прикроватной тумбочке. Едва закутавшись в махровое полотенце, я вбежала в спальню.
Звонил Алексей. Недовольным голосом, даже не поздоровавшись, буркнул:
— Спишь, что ли?
— Да нет, я в душе была, не сразу тебя услышала.
— Сергей где-нибудь недалеко? У меня к нему разговор есть.
— Рядом. Сейчас позову.
— Кто бы сомневался, что он рядом…
Я фыркнула и передала трубку подошедшему Сергею.
Я прижалась к нему, чтобы лучше слышать, что скажет ему Алексей, а Сергей, в силу свойственного всем мужикам самомнения, решил, что это я так чувства проявляю. Пришлось пихнуть его в бок как следует, чтобы успокоился.
Наконец, я смогла спокойно послушать Алексея.
