Светлана Алешина - Крошка-месть (сборник)
Если быть точной, она совсем не возражала. Даже как-то успокоилась и слегка улыбнулась с легким оттенком мстительности – первый раз за весь тот час, что мы с ней разговаривали!
Однако, подумала я. Интересные у нее отношения с любимым супругом! Любопытно посмотреть, что за личность этот самый Виталий Викторович Лямин!
Мои пожелания были выполнены скорее, чем я думала.
В дверь позвонили по-бандитски настойчиво, Анастасия Михайловна открыла ее, и в комнату ворвался настоящий питекантроп, которого подстригли почти наголо, оставив только редкую поросль, почти не закрывающую череп удивительно несовершенной формы – с резким затылочным скосом и тремя шишками на этом скосе. Питекантроп, как ему и положено, влетел в нашу мирную компанию с диким и непристойным воплем:
– Ты, сука! Если ты считаешь, что можешь устраивать мне сцены и врать невесть что про Алису, а потом исчезать, ты заблуждаешься! Ты слишком о себе мнишь, поняла?
Сомнений не было – по презрительному молчанию Вики я быстро определила, что этот бугай с кривыми ногами и есть долгожданный супружник!
* * *Уж не знаю, как ее угораздило так неудачно выскочить замуж! Судя по выражению ее лица, о какой-то неземной любви, когда тебе все равно, как этот человек выглядит, говорить не приходилось.
Я тщетно искала в его маленьких, глубоко посаженных глазенках выражение ума или несказанной доброты, но ничего этого там не было и в помине.
Напротив – глазенки сверкали злостью, и где-то в их глубине таились жадность и похоть. Если прибавить к этому еще и высокомерие, то получится точный портрет Виталия Викторовича. Ничего себе красавчик, а?
Я ему, кстати, тоже не понравилась.
Заметив меня, он вылупился с таким тупым выражением, что я быстро определила – он пытается думать!
Так как это занятие, видимо, не входило у него в число привычных, он выглядел бесконечно удивленным.
– А это еще что такое? – наконец обрел он дар речи.
Если до этого во мне и были маленькие росточки жалости и слабенького сострадания к этой недоделанной личности, то после такого обращения они погибли.
Ни фига себе – «это что»!
– Это моя родственница, – вступилась Анастасия Михайловна.
Наверное, от сравнения с неодушевленным предметом мое лицо здорово перекосилось, раз она бросила на меня такой испуганный и немного жалостливый взгляд…
– Какая, на фиг, родственница? – вопросил дегенерат.
Сказал-то он совсем не «на фиг», а иное слово, но я не стану его повторять.
– Это Саша, дочка тети Иры, – робко взглянув на меня, словно я могла возмутиться причастностью неведомой тети Иры к моему появлению на свет божий, проговорила Анастасия Михайловна. – Она приехала ко мне в гости…
– А ей тут обязательно торчать? – неприязненно спросил он.
– Саша все знает, – сообщила Анастасия Михайловна.
Все это время Вика молчала, явно игнорируя своего супруга.
– И чего вы, мамаша, впутываете в наши дела посторонних? – рявкнул Виталий Викторович так оглушительно, что я едва сдержалась, чтобы не закричать в ответ: «А вот того, придурок, что нечего тут на женщин орать, а то одна из этих женщин так врежет тебе каблуком по яйцам, что забудешь о радостях секса лет на сто!»
Но я сдержалась. Муштра моего босса не должна же пропадать даром. И эмоции надо зажимать в кулак, даже если очень хочется выполнить легкий пируэт, благодаря которому у таких типов пропадает на какое-то время желание хамить!
– Саша менее посторонняя, чем ты, – неожиданно вступила в нашу задушевную беседу Вика. – Во всяком случае, я доверяю ей куда больше, чем тебе. Поэтому заткнись и веди себя прилично.
Она, наверное, работала раньше укротительницей диких вепрей.
Потому как этот «вепрь» сразу притих, испуганно посматривая на нее.
– А за «суку», дорогой, ты мне еще ответишь, – сурово пообещала Вика, и ее супруг окончательно был раздавлен, он тихо бормотал себе под нос какие-то проклятия.
Теперь я посмотрела на хрупкую Вику с невольным уважением.
Однако хорошо у нее это получилось!
* * *Таня сидела возле телефона, сжав руки, будто в молитве.
Она не могла объяснить, почему она не отходит от телефонного аппарата. Словно ее приковали к этому чудовищу…
И ведь ничего подобного не было и в помине – Таня сама, по собственной воле, торчала возле аппарата, не смея отойти даже на секунду!
Вика просто просила ее посидеть дома, на всякий случай, пока она будет у матери. Вот Таня и сидела, ожидая неизвестно чего.
А еще к этому надо прибавить, что звонка от похитителей Таня боялась ужасно. Понятно, что состояние ее становилось все хуже и хуже.
Происходящее вокруг Таня воспринимала сквозь туман. Этот туман окружал ее, не давая сосредоточиться, воспринять реальность, и Таня была благодарна туману, потому что он не пускал боль и страх. Ужас происходящего до Тани если и доходил, то притупленно. Туман лишал его остроты.
«Господи, – думала Таня, раскачиваясь на стуле, – еще вчера я была счастливой и беззаботной! А сегодня…»
Она старалась не думать сейчас об Алисе. Это было слишком больно – даже туман не спасал. Но Алиса сама приходила к ней и смотрела так, что Тане хотелось скрыться от нее, убежать, раз уж она не могла помочь.
На диване валялся Алисин плюшевый тигр. На полочке у телевизора были разложены кассеты, которые Алиса смотрела. И все, независимо от Таниных желаний, напоминало ей о девочке, будто обвиняло именно ее, Таню, в происшедшем.
А Таня этого не хотела.
И вообще ей не хотелось думать. Она охотно бы сейчас заснула и проснулась бы тогда, когда все закончится.
Телефон зазвонил. Таня вздрогнула.
Осторожно подняв трубку, зачем-то сказала, словно опять хотела защититься на всякий случай от похитителей – вдруг они не пожелают разговаривать с ней:
– Алло, это Таня.
На другом конце провода немного помолчали, а потом она услышала его голос:
– Как ты там, Танюшка?
– Все нормально, – ответила она бесцветным голосом.
Несмотря на его появление, она не испытывала радости. Сейчас и он был размыт туманом.
– Я хотел спросить, когда ты освободишься? Я бы за тобой подъехал…
– Не знаю, – все так же равнодушно сказала Таня. – У нас проблемы. Я не знаю, когда я освобожусь.
Он не стал спрашивать, какие проблемы, а Таня не стала распространяться по этому поводу.
– Тогда до завтра?
– До завтра, – уронила слова в беспросветность тумана Таня и повесила трубку.
Глава 5
Притихший монстр устроился на диване, вытянув свои ножки потрясающей кривизны, и, озабоченно скривив губы, пыхтел, как сломанный паровоз.
– Значит, вот оно как… – пробормотал он, выслушав рассказ Анастасии Михайловны.
Вика, высказав свое мнение на его счет, снова погрузилась в презрительное молчание.
Монстр буравил меня недобрым взглядом, словно я вошла у него в число первых подозреваемых.
А может, ему просто не понравилась моя куртка, хотя грязные разводы на ней теперь напоминали узор на форме десантника, и я не видела в этом ничего предосудительного.
В конце концов, неодобрительно подумала я, рассматривая фигуру «безутешного папеньки», его носки с золотыми шнурками тоже не отвечают моему эстетическому вкусу.
– Ну, и что будете делать? – осведомился папаша.
С ума сойти!
Поистине – этот тип потрясал меня так, как никому досель не удавалось!
«Что будете делать…»
– А что будете делать вы? – нахально спросила я, глядя в его злобные глазенки.
О, как много эмоций вызвал у него мой ответ!
Сначала его глаза округлились, потом выпучились, потом вернулись назад, а из ноздрей его вырвалось оглушительное сопение. То есть, как я поняла, сопение у него было вместо огня. Мог бы – выпустил на меня струю дыма, ей-богу!
Весь его вид теперь выражал безграничное потрясение. Как? Она умеет говорить?
– То есть? – свирепо пропыхтел он. – Что вы имеете в виду?
– Ну, я так думаю, мужчина-то тут все-таки вы, вам и надо действовать, – ласково пропела я.
Конечно, я так не думала. Вряд ли его можно было обозначить мужчиной! Скорее уж ему подходило звание племенного самца с единственным недостатком – отсутствием всякой породы.
– Мы решили отдать им деньги, – вступила Анастасия Михайловна, опасливо посмотрев на Лямина, как будто она боялась, что, осознав свою принадлежность к сильному полу, этот новоявленный мужчина выкинет что-нибудь не очень-то пристойное.
– Это хорошо, – кивнул он. – Деньги у вас есть?
И тут Вику прорвало! И как – черт возьми!
До этого момента мне еще не доводилось слышать такого совершенного владения нашим трехэтажным! Высказав все, что она думала о нем, Вика тут же перевоплотилась из «биндюжницы» в величественную Афродиту и, указав рукой на дверь, холодно закончила свою речь коротким, но весомым словом:
– Вон!
Он с покорной поспешностью вскочил и бросился к дверям, бурча себе под нос всяческие непотребности в наш адрес. Большинство непотребностей адресовалось Вике.
![Лидия Гинзбург - Агентство Пинкертона [Сборник]](/uploads/posts/books/13908/13908.jpg)