Дмитрий Дубинин - День скарабея
– Да, – искренне сказал Сергей, не в силах сопротивляться охватившему его восторгу. – Да!
Хоакин вылез из салона, толкнул дверь. С мягким щелчком она захлопнулась.
– Я слышал, ты стал хорошим механиком, – сказал он Сергею. – Впрочем, у Хосе ты плохому бы не научился.
Норьега криво улыбнулся.
– Слушай, Хосе, – обратился к нему Хоакин. – Отдай мне этого парня. Я его быстро научу тому, что умею сам, и даже больше. Он, кажется, понимает, что к чему. Я это чувствую…
– Брось, – ответил Норьега. – Парню через два дня улетать в Москву.
– А, – разочарованно уронил Хоакин. – Так зачем же ты привез его сюда? Просто, чтобы он поглядел на мою работу? Я вряд ли успею что-то ему передать за такой короткий срок…
– Нет. Я его привез, чтобы он посмотрел на тебя .
Секунды три оба механика смотрели друг другу в глаза. Напряжение в гараже стало почти осязаемым.
– На меня? – переспросил Хоакин. – Ты, наверное, сказал ему, что я – сумасшедший спивающийся халтурщик, продавший душу дьяволу? Так? – Он резко повернулся к Сергею. – Это так, верно? Так вот, парень. Не слушай его. Я безмерно уважаю Хосе и весь их профсоюз, но они все, к сожалению, никогда не поднимутся выше ремесленников. У них золотые руки и ясные глаза. Это так. Но своими руками они движут сами. Да, они в состоянии сделать все, что в человеческих силах. Но только в человеческих. Человек слаб. А моими руками движет сама природа, понимаешь? Силы востока и запада, севера и юга, земли и неба, моря и леса пришли однажды мне на помощь, и с тех пор помогают всегда. А может быть, наоборот, это я им помогаю. Ведь дело не в машине, нет… Когда-то на земле не было машин. И такие, как я строили дома, ковали лошадей, поднимали паруса… И знаешь, что с ними делали в Европе, Америке, да и здесь, в Вест-Индии?.. Не знаешь?
– Нет, – искренне сказал Сергей, призывая на помощь все свои познания в испанском, чтобы не потерять нить рассуждений мастера.
– Их сжигали на кострах, – сказал Хоакин. – Но чаще просто бросали в тюрьмы, где по-тихому расправлялись.
Он отвернулся к автомобилю, провел загрубевшими руками по блестящей поверхности кузова… Сергей и Хосе молчали. Потом Норьега сказал:
– Мы уходим. Buenas noches.
Сергей тоже попрощался. Хоакин не ответил. Он оторвался от машины, добрался до верстака, нащупал бутылку с моторным маслом, открыл ее… Хосе подскочил, отобрал масло и вставил коллеге в руку другую бутылку – с ромом. Хоакин отрешенно задрал ее вверх дном, приложился к горлышку. Норьега легко толкнул Лихоманова: пошли.
Выходя на улицу, Сергей увидел Мартину: длинноволосая старуха сидела на крыльце и дремала. Видимо, была вдребезги пьяна: рядом валялась пустая бутылка с такой же этикеткой, что была наклеена на роме в гараже Хоакина.
– Не протянет он долго, – грустно покачал головой механик. – Не ровен час, напьется на самом деле какой-нибудь дряни… Хотя, наверное, ему уже и бензин повредить не может.
– Может быть, все не так уж плохо? – спросил Сергей, садясь в «Фольксваген».
– Ты же сам все видел, – сказал Хосе, запуская двигатель. – Он деградировал.
– Как человек – видимо, да. Это я вижу. Знаете, Хосе, у нас в стране тоже пьяниц полно. Я на них насмотрелся. Но бывает и так, что, человек стоять на ногах не может, а руки сами все делают… И хорошо делают, вот что интересно. Есть такая русская поговорка «мастерство не пропьешь».
– И надолго хватает этой хорошей работы? – спросил автомеханик. – А не было случаев, чтобы потом от этой работы пострадал заказчик? Или даже не заказчик, а просто случайный человек? Мастерство, может быть, и не пропьешь… Что-то другое можно потерять запросто.
– Еще хотел спросить, а эта Мартина – она кем Хоакину приходится?
Хосе пожал плечами, не отрывая взгляда от дороги.
– Никто не знает. Когда Хоакин начал… Словом, когда у него стало получаться то, к чему он стремился, у него дома произошел разлад. Думаешь, он всегда жил в трущобах Вилья-Брава? Нет, у него был неплохой дом недалеко, кстати, от моей мастерской. Сначала от него убежала собака. Потом перестали приходить подружки. Он потерял друзей, потому что с ним стало невозможно общаться. Какие-то мошенники почти задаром купили у него дом. Тогда и появилась эта женщина, а он уехал к ней в Вилья-Брава.
Сергей видел, что Норьеге не очень приятно рассказывать эту историю. Лихоманов действительно очень уважал своего мастера и был искренне благодарен ему за школу, но порой посещала его недобрая мыслишка – а не зависть ли свого рода движет механиками из «профсоюза», коль скоро они не в состоянии достичь такого высочайшего мастерства, какого достиг Хоакин?
Мелькнула и еще одна мысль – а не дурачат ли его, Сергея, эти кубинцы? Возможно, где-то в другом гараже уже стоял точно такой же «Крайслер», но в отличном состоянии, а на днях его перегнали в гараж к Хоакину на замену тому металлолому? Но какой смысл во всем этом?!
– Завтра я работаю у вас последний день, – сказал Сергей. – Хотел бы по русской традиции устроить, как это у нас называют, «отвальную». Да и обязан я вам. Не представляю, где еще я бы сумел такую науку пройти.
Хосе оживился.
– Да, помню, был такой разговор… Знаешь, сильно не шикуй. Весь профсоюз собирать не надо.
– Колдуна звать?
– Хуана? А что это ты про него вспомнил?
– Да, не знаю, – слукавил Сергей. – Может, думаю, старику приятно будет.
– Старику-то может, и приятно будет, – загадочно произнес Хосе.
Лихоманов не стал настаивать. К тому же от Хуана, да еще выпившего, он не рассчитывал много получить. Ему нужно было другое.
Кроме того, он слукавил еще однажды. Когда сказал, что улетает послезавтра. На самом деле возвращение домой отложили на три дня по причинам, Сергею неизвестным. Но достаточно веским, потому что пришлось переоформлять билеты на всю делегацию. Когда Лихоманов узнал, что ему судьба подарила еще три дня на Кубе, он решил с пользой провести это время.
…О тех трех днях и вспоминал Сергей, когда ехал забирать Ирину, которая неизвестно зачем торчала в подъезде одного из домов в районе, где ей и делать вроде было нечего. Найдя нужное место, он позвонил, уточнил номер подъезда, подогнал машину к нему. И, когда увидел выходящих из этого подъезда, от злости и недоумения прикусил большой палец.
Ира, была, мягко говоря, не очень похожа на себя. Всегда элегантная, чистенькая, наглаженная, сейчас она выглядела так, словно провела бурную ночку под забором: брюки и пиджак в грязных пятнах, блузка разорвана почти до пояса… Барина Лихоманов тоже сразу узнал – на этом типе сейчас был его, Сергея, костюм, и тоже в ужасном состоянии. Но больше всего его взбесило то, с каким видом они выходили на улицу: под руку, словно супружеская пара; бандит еще и дверь придержал, джентельмен , в натуре… И она его сама поддерживает. Правда, Половод действительно еле стоит на ногах. Ну и поделом ему, значит.
Еще повод для негодования: нет, чтобы Ирке сесть рядом с ним, Сергеем, так она лезет на заднее сиденье… Естественно, и этот туда же, следом, опять дверь придерживает… Не говоря ни слова, Сергей резко взял с места – даже колеса завизжали. Трехлитровый двигатель удивленно взвыл. Барин едва успел убрать в салон ногу.
Да, бандюге, видно, крепко досталось: аж покряхтывает. Ничего страшного, потерпит. Говорить Лихоманову не хотелось – с Иркой можно будет объясниться позже. Пусть тоже пока помолчит; еще не хватало при этом бандюге выяснять отношения… Но Ира молчать не стала – она заговорила о каком-то обмене, назначенном на послезавтрашнее утро, для чего понадобится машина Сергея.
Сергей не стал дискутировать, тем более, что он уже доставил своих пассажиров к дому. Там он поставил «Краун» почти впритирку к подъезду, и не разрешал никому выходить из машины, пока не убедился в том, что любопытных поблизости нет. После чего отправил Ирину и Андрея в подъезд, сам отогнал машину на стоянку, расположенную поблизости.
Дома все были в сборе. Егор сидел в чулане, Надя, Паша и Карина уже втроем хихикали на кухне. Барин без пиджака и рубашки лежал на кровати, а Ира, уже переодевшаяся в домашнее, сидела рядом, изучая зашитую рану. Она слегка кровоточила, но швы, как того опасался Половод, не разошлись.
– Снимать, наверное, пока не надо, – сказал Барин. – Потом мне их снимут. Может быть, даже послезавтра.
– Не рановато ли? – усомнилась Ирина.
– Кстати, я хотел уточнить насчет послезавтрашнего дня, – произнес вошедший Лихоманов. – Если я что-то понял, ты хочешь сдать доллары?
– Да. Я сегодня договорился, – сказал налетчик. – Может быть, я сделал это зря, но мне совсем неохота тянуть, и я попросил Ирину сопровождать меня… Там у нас вышло небольшое приключение, но оно, к счастью, обошлось без последствий.
– Да уж, – проворчал Сергей, подумав о том, в какие игры пришлось играть его жене с этим мерзавцем. Задушить его охота. Прямо сейчас. Вот, как он тут лежит со своими наколками и дыркой под ребром, и чтоб больше не вставал…
