KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Детективы и Триллеры » Детектив » Всеволод Иванов - Голубые пески

Всеволод Иванов - Голубые пески

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн "Всеволод Иванов - Голубые пески". Жанр: Детектив издательство неизвестно, год неизвестен.
Перейти на страницу:

Атамана он знает давно. Едва ли тот сколько-нибудь изменился: только говорит длиннее. Чокан улыбается:

- Да, мяса много.

- Рассчитывая на помощь киргизского народа, имея за плечами помощь Японии...

Чокан вдруг хохочет:

- Что такое?

- Я вспомнил японских женщин... как к ним ходили казаки... и бесцельно! Мне атаман Семенов рассказывал, это бесподобная история. Женщины у них маленькие - как ткань...

- Что?

Чокан играет уздечкой. Седло выложено точеным серебром - Чокан подарил год назад.

- О Павлодаре не думаете, атаман?

- У меня там ничего, Чокан.

- Я знаю, я не об этом. Я думаю часто... оттуда мы вошли в Сибирь. Ворота!.. Как его... там находится... о силе еще много рассказывали. Я его, правда, не видал, я о силе наслышался. У вас же редко встречаются розовые свежие лица... вы не помните его фамилии, атаман?..

Чокан думает, что атаман не ответит. Атаман закуривает и говорит спокойно:

- Запус. Он теперь с моей женой живет. Точно, в Павлодаре ли он?

- Мне неизвестно. Если желаете, приму меры.

- Бросьте... стоит ли.

Проезжая среди телег беженцев из Сибири, Чокан говорил о степях, пастбищах. Халат у него пестр, как весенние лога. Как на весну смотрят на него киргизы.

Скрипят толстоколесые арбы. Шалаши из камыша. Шерстью - серой и грязной - наполнены арбы и шалаши. Ордой наполнена монгольская долина Ак-Тюрши.

Атаману Трубычеву нельзя долго ездить. Он провожает Чокана до его юрт. Широкозадый киргизенок подымает пред ханом кошомную дверь.

Возвращаясь, атаман думает о дисциплине. Степь разваливает крепость духа, это доказывает атаману - казак, сплошь заросший диким волосом. Он лежит на животе под телегой и для чего-то полотенцем трет себе шею. Атаман решает, что казак бежал с караула.

Он склоняется с седла и бьет казака плетью по голым ногам.

- Сволочи! С караула удрал! Есть отпускной билет?

Казак выше лошади. В голубых его глазах слезы и это еще больше злит атамана.

- Так точно, господин полковник, есть...

Женщина, лежавшая рядом с казаком, Фиоза Семеновна. Возможно, что, увидев ее, - подумал так о казаке атаман Трубычев.

- Из Лебяжьего?

- Так точно, господин полковник.

- Фамилья?

- Егор Заливин.

- Иди. Я ж говорил - не сметь шляться к беженцам. На два часа под ружье. Доложи.

- Слушаю, господин полковник.

Атаман причембыривает коня к телеге. Фиоза Семеновна садится рядом, у ней такое же, как и раньше, широкое тело, и еще не осел внутрь мутный зрачок. Атаман плетью сшибает с краг шерсть кошмы.

- Кирилл Михеич здесь?

- Он кизек в степи собирает, Артемий Иваныч. А этот, был что, из Заливиных... Лебяжинских, помните? Вы его больно-то не наказывайте...

- Постоит. После всегда веселее становится.

- Самовар согреть, Артемий Иваныч?

Атаман вдруг вспоминает, как однажды в Павлодаре он играл в карты с Запусом. Для кого вошла тогда в пимокатную Олимпиада? Он со злостью смотрит на загоревшие, вялые щеки (они теперь, как осенние листья) Фиозы Семеновны.

- Муж-то с тобой спит?

- Он теперь, Артемий Иваныч, в религию пошел. День и ночь молится.

- Спит что ль?

- Когда спит. Я его еле уговорила из Павлодара ехать, красные-то на него злы - урезали бы. В городе-то одни стены остались.

- Не к чему ехать. Сидели бы, зарежут - пусть.

- Все едут.

- Все?..

Атаман Трубычев оглядывает мягкое лоснящееся тело Фиозы Семеновны. Он устал от монгольских женщин - ими густо наполнены юрты подле лагеря, они пестры и раскрашены. Ламы в желтых халатах, китайские офицеры с золотыми драконами на погонах, мохнато-скулые казаки - все они ходят к женщинам курить опий и пить густой, приправленный салом, монгольский чай. Стада овец и коней твердо бьют копытами желтую землю, кочуя к западу. Стада пахнут кислыми осенними травами. Такие же запахи у женщин в юртах. Атамана злит, что отряды, бежавшие от большевиков, приобретают эти запахи. Как только люди наполняются до изнеможения кисловато-тягучими запахами созревших стеблей, - они бегут песками на ленивый запад, к Индии.

Войлок юрт от обильнейших ласк промаслился человечьим потом. Юрты темны и широки - как толстые женщины. Атаману приятно лежать под телегой, - она пахнет дегтем поселков.

Атаман сказал:

- Ты ко мне в палатку приди.

Фиоза Семеновна не спросила зачем, а только - когда.

Чокан Балиханов, хан, потомок Чингиса, ранее инженер в Петербурге, собрал беев - старейшин - и об'яснил им о национальном возрождении Монголии. - "Генералы - друзья киргиз и монголов, - говорил он; - спасенная Россия не забудет своих союзников, в огне познается дружба". Священники, ламы и муллы служили затем молебны о победе над красными. Вечером Чокан угощал беев и русских офицеров кониной. Тогда же, в своей палатке, атаман положил на кошмы, пахнущее поселками, огромное тело Фиозы Семеновны.

VII.

В ночь, когда беи ели конину и пили кумыс, когда женщины едва успевали приносить темные жесткие (на ощупь) турсуки, - Чокан Балиханов пришел звать - атамана Трубычева.

Фиоза Семеновна лежала у своих телег, где подле передка, у горки кизяка, на восток молился Кирилл Михеич. Восток черен и суров, как некая риза, закрывающая лицо; какие молитвы надо читать Кирилл Михеичу, дабы умилостивить и поднять ризы.

Чокан запнулся о сбрую.

- Вы спите, атаман?

Трубычев зажег лампу. Губы у него необычайно широкие, словно вышли из нутра. Френч длинен не в меру и один карман оторван. Натягивая сапоги на кривые ноги, он сказал:

- Я же совершенно твердо отказался, Чокан, от празднества. Мне тяжело повторять мои слова о наших задачах... Здесь в этих песках, может быть, необходим опий... слова мои не опий для моих людей, они ходят к монгольским проституткам в юрты.

- И довольно часто.

- У меня нет также веры, - что беи примут предложение хана... Хотя вы потомок хана...

Чокан распахнул халат. Бешмет у него был подпоясан дедовским серебряным поясом. Он стукнул бляхами и сказал спокойно:

- В степи я могу кричать, - не так как в столице. Мне смешно кричать вам... Я - хан!

Дым костров пахнет травой. Казаки, завернувшись в тулупы, видят родные сны. Атаман, ворочая саблей кизяк в костре, задумчиво спросил Чокана:

- А вы видите когда-нибудь во сне Петербург?

Чокан солгал:

- Вижу... Хотя не часто.

- Я Монголию во сне еще ни разу... Я и не знаю, как можно видеть во сне степь.

- Барон Унгерн прислал нам приглашение приехать на совещание... Там, в приглашении, он отметил важность исполняемой вами работы.

- Меня нужно было известить первым... Я - русский.

- Но здесь степь, Монголия. Я - хан!

- Барон Унгерн - русский.

- Он хочет быть ханом, хутухтой, чыченом...

- Я поеду. Мне скучно, я становлюсь мелочным...

В степи завыл волк. Рога скота поднялись, как кустарники. Чокан отошел от костра и шарил что-то по земле.

- Какая вам нужна родина, Чокан?

- Вы свою родину, атаман, почувствовали давно. Я до тридцати пяти лет жил в Петербурге и думал: моя родина - Россия. А теперь я растерян, мне так легко об'яснить - да вот хотя бы беям, что степь должна быть нашей родиной, а не - русских. Они очень легко соглашаются со мной и говорят им не нужно итти с казаками в Россию, если степь их родина. Казаки захотят большего и вернутся сюда.

Чокан бросил в костер баранью лопатку.

- Я сейчас гадать буду. Если трещины пересекаются, - к зиме мы придем в Россию.

- Зачем?

- Вы же сами зовете меня. А затем, я же жил в Петербурге, я хочу короноваться монгольским ханом в Петербурге. Ха-а!.. Я люблю цивилизацию и я защищаю не одну степь.

Атаман хотел выбранить барона Унгерна, а вместо этого сказал:

- Я сегодня Запуса вспомнил... В борьбе своей... с большевиками... я как-то плохо отделял ложе...

Он сплюнул в костер.

- Ложе!.. Ложе жены от родины, от нации. Мне стыдно сейчас думать, что я боролся за жену. Я сейчас спокоен. Я Запуса видел немного, он борется не за женщин, а женщины за него. Я одну сегодня из них... она неподвижна... в ней все-то еще горит Запус!

- Золото.

- Что?

- Я говорю он похож на золото, его волосы в сердцах русских, как золото скряге... А? Из вас он вышел?

- Совершенно.

- Я рад, что вы нашли родину. Я никогда не думаю о женщине... в степи меньше всего... Хороший конский бег весьма способствует воздержанию.

- Я был ей благодарен за многое...

Чокан, внезапно гикнув, вонзил шашку в баранью лопатку. Кинул кость на землю и наклонился.

- Е! Трещины прямые, как тракт. В России мы не будем, атаман. Я уйду со своими стадами в Индию.

- Вам география знакома?

- По географии я в Индию не попаду. Но стада доведут. Мы пойдем за стадами. Вы же раскаетесь пред Советским Правительством и, когда тысячи дураков с красными флагами в день Октябрьской революции пойдут гадить на улицы, вам, полковник, будет пожалована амнистия.

- Чокан!

- Я же учился в Петербурге. Там не верят бараньим лопаткам, - не верьте и вы... Я завидую людям, нашедшим родину, ибо, полковник, существует родина, похожая на текст "Слова о полку Игореве", читать можно, а попробуйте разговаривать на таком языке?.. Пойдете есть казы?

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*