Лилия Руднева - Ключи от ада
— Уволен, — коротко бросил Дмитриев и отвернулся.
Лина всё так же сидела, прислонясь головой к стеклу. Дыхание постепенно восстанавливалось, и руки стали сгибаться.
— В тюрьму я больше не пойду! — она твёрдо посмотрела на Андрея, но тело предательски дрожало.
Лина злилась на себя за это, всё крепче сжимая губы, будто надеясь таким способом унять дрожь.
Дмитриев смотрел на сидящую перед ним девушку, и видел, что она на грани. События последних дней сильно на неё повлияли. Если девчонка уже долго находится в таком состоянии, то запросто могла убить и Чернокнижного, и пацана на кладбище. Вон на него накинулась — смех и только! Интересно, она дура, или просто без тормозов? Да, в тюрьму её точно отправлять сейчас нельзя. Опять вены себе вскроет, чего доброго! Так куда её теперь? В тюрьме охрана, и Соловьёву трудно было бы до неё добраться. Теперь придётся искать место, где спрятать… Хотя, чего искать — мой дом самая большая крепость в этом городе… Значит к себе…
Андрей молчал довольно долго и Лина, немного успокоившись, почувствовала, что своим поступком ей удалось выплеснуть злость, накопившуюся за последнее время. Хотя её причина сидела в целости и сохранности, если не считать царапин от наручников, способность нормально соображать постепенно возвращалась.
— Пока вы меня не убили, я должна вам кое-что передать, — девушка достала из кармана прозрачный шар и протянула его Андрею на открытой ладони.
Увидев эту вещь, Дмитриев на мгновение застыл. Затем перевёл взгляд с шара на её лицо.
— Меня попросили передать, и сказать, что вам пора возвращаться.
— Кто просил? — Андрей недобро прищурился и отчего-то медленно и осторожно засунул руки в карманы.
— Хранитель Печати, — видя, что Дмитриев не торопится, девушка попыталась самостоятельно положить шар ему в карман.
— Не смей, — Лину будто окатило ледяной водой.
Андрей напряжённо замер, а в глазах появилось что-то жуткое.
— Прекратите так себя вести! — видя, что шар его нервирует, она положила его обратно в карман. — Послушайте, я знаю, что случается с пропавшими людьми, и где это происходит! Кто-то сломал Печать и разбудил Бездну!
— Что? — тон Дмитриева не оставлял сомнений в том, что он прекрасно знает о чём речь, — этого не может быть! На сегодняшний день открыть Бездну не может никто!
— Вы о ней знаете, — поразилась Лина, — вы всё знаете и до сих пор ничего не предприняли! Ведь столько людей обезумело, а вы…
— Ещё раз тебе повторяю, этого не может быть! — рявкнул Андрей и завёл мотор, — тот, кто просил передать шар, просто жестоко тебя подставил. Он знал, что увидев такой «подарок» я тебя просто убью.
Лина в недоумении посмотрела на мужчину.
— Можешь не сомневаться, раньше я бы поступил именно так, но сейчас очень уж хочется узнать, кто всё это затеял. Ведь не Соловьёв же? Я прав?
— Вы снова ошибаетесь, так же, как и по отношению к Виктору. Мне действительно передал шар Хранитель Печати. Он сказал, что вы сможете помочь. Не знаю, кто вы и как с этим справитесь, но умоляю — возьмите шар!
— Ты не понимаешь, о чём просишь, — Андрей стиснул зубы и сильнее нажал на педаль газа.
— Понимаю, — возразила Лина, — я встречалась с Бездной. И представляю, что чувствуешь, когда тебя съедают заживо. Вы ведь тоже станете её пищей. Хотя, конечно, теперь можете спокойно уехать.
Андрей молчал, всё больше разгоняя машину, было заметно, что в душе его идёт отчаянная борьба. Лина видела, что едут они не в город, но ей уже было плевать, лишь бы он согласился помочь.
— Они пытали Хранителя Печати каким-то лучом, от чего у него вся кожа покрылась волдырями. Эти люди не пожалеют никого! Если они выпустят Бездну на волю, тогда вы перестанете быть здесь хозяином. Безумцами управлять невозможно!
Дмитриевы резко остановил машину, так, что девушка едва не влетела в лобовое стекло.
— Говоришь, ты там была? — губы его скривились в презрительной усмешке, — в следующий раз, когда начнёшь лгать, продумай всё лучше. Бездна никого не отпускает!
— Да, я знаю, но…
— Ты специально сделала так, чтобы я взял тебя в заложницы?
Андрей вдруг схватил её руку и вывернул кисть. От резкой боли девушка закричала.
— Откуда ты обо мне знаешь? Кто твой хозяин? — он продолжал выворачивать её кисть и ни один мускул на его лице не дрогнул.
— Отпустите, мне больно! — из глаз брызнули слёзы.
— Хорошо, — Андрей внезапно успокоился.
Лина прижала руку к груди, стараясь хотя бы этим унять боль. Дмитриев откинулся на спинку сидения и прикрыл глаза. Девушке показалось, что лицо его окаменело. Она притихла, боясь даже пошевелиться. Когда Андрей посмотрел на Лину, в них была мрачная решимость.
— Прости, но ты не оставляешь мне выбора. Я честно пытался пощадить твою психику.
Девушка, почувствовав неладное, бросилась судорожно дёргать за ручку двери. Но Дмитриев коснулся руками её затылка, и она вдруг поняла, что совсем не может двигаться. Лишь огромные синие глаза выражали отчаяние.
Он давно этого не делал. Отказавшись от способностей, Андрей лишился силы, но не настолько, чтобы оказаться не в состоянии залезть человеку в мозг. Правой рукой он продолжал держать Лину за затылок, а левой пытался подключить энергетические потоки, делая пассы вокруг её головы. Сила, теплом выходящая из ладони, медленно проникала в голову девушки, переплетаясь с нервными импульсами и посылая через них приказ памяти поделиться воспоминаниями. Ужас в глазах девушки постепенно сменялся безразличием, и через некоторое время на Дмитриева смотрели два отрешённых обезличенных зрачка. Андрей придвинулся поближе и заглянул в ставшие безвольными глаза. Они безропотно пропустили этого человека и услужливо показали дорогу к памяти… Через некоторое время он устало приоткрыл окно в машине и нервно закурил. Андрей знал всё, что видела Лина.
То, что он увидел, повергало в шок! Бездна действительно открыта! Но как? Это невозможно в принципе! Если только Потомок действительно настоящий! Но и тогда он должен быть очень сильным Заклинателем.
Сбоку застонала девушка. Дмитриев развернулся к ней и приложил руку к шее, нащупывая пульс. Сердце билось слабо, но в этом не было ничего опасного — через несколько часов она восстановится. Лина приоткрыла глаза и с трудом сфокусировала их на Андрее.
— Всё нормально, — он постарался придать голосу мягкость, но вышло плохо.
Девушка дёрнулась и попыталась отстраниться. Глаза снова наполнились ужасом и она, вжимаясь в дверцу, тихо спросила:
— Кто вы такой? Что вы со мной сделали? — она говорила это, а сама пыталась нащупать ручку. С наручниками это делать было неудобно.
— Давай я их сниму, — сказал Дмитриев и полез в карман за ключом.
— Не приближайтесь ко мне! — Лина вдруг истерично закричала, закрывая глаза руками.
Как ни пытался Андрей сказать, что это была вынужденная мера, и теперь ей ничто не угрожает, девушка ничего не хотела слушать. Она выламывала заблокированную дверцу, даже попыталась напасть на Дмитриева и кричала, не переставая. Наконец, Андрей понял, что этот шок грозит затянуться, изловчился положить руку на её затылок, и погрузил в сон. Когда он снял с девушки наручники, увидел, что миниатюрные, изящные руки покрыты синяками и кровоподтёками, а кожа на тонких запястьях разорвана наручниками.
«Что-то не везёт в последнее время, — подумал Дмитриев, — Чёрт бы побрал эту Бездну! Ведь вероятность, что её откроют в городе, котором он решит осесть, была один к миллиону! А теперь всё это надо срочно разгребать!.. Да не станет он никому помогать! Пускай Старейшины сами разбираются! Подключают клан Хранителей! В конце концов это их человек прокололся и сидит сейчас с обожжённой кожей в тёмном подвале!.. С тем миром меня ничего не связывает, я ничем им не обязан!.. Пускай эти напыщенные болваны попрыгают без него! Это вам не интриги плести! Запечатать Бездну! Да у них и людей таких сейчас нет!»
Лина застонала во сне, и Дмитриев подумал, что нужно бы оказать ей медицинскую помощь. Сзади кто-то оглушительно чихнул. Андрей резко развернулся и увидел, что медвежья шкура, покрывающая заднее сидение, лежит на полу, а под ней что-то шевелится. Он вздохнул и обратился к шкуре:
— Не знаю, за каким чёртом ты залез в мою машину, но, надеюсь, не станешь обижаться за то, что я вынужден буду тебя убить. Ты слишком много знаешь.
Шкура заговорила голосом адвоката Родимова:
— Не убивайте меня, пожалуйста, я ничего не слышал! Когда вы говорили о шаре, я закрывал уши.
Дмитриев рывком сдёрнул «укрытие», и его взору предстал Иннокентий, очень стесняющийся своего мятого костюма и причёски как у панка. Вероятно Кеша, делавший в гостинице укладку, на радостях вылил на голову половину флакончика с гелем, и теперь взъерошенные волосы не имели возможности упасть, они просто стояли дыбом.
