Наталья Борохова - Избранные лучшие детективные истории
Итак, что мы имеем? Кира, испытывая чувство вины, исподтишка старалась как-то устроить если не карьеру подруги, то карьеру ее мужа, что у нее неплохо получалось. Но в определенный момент в этом отпала необходимость, так как эстафету покровительства у нее перехватил более сильный и стал опекать не мужа, а жену. Причем строилось все так, чтобы удачи Марийки тут же провоцировали неудачи ее мужа. Чем больше росла она, тем ниже опускался он, что не могло не приводить его в бешенство, о чем свидетельствуют и синяк, и бред о полетах на метле. Зачем Максу это могло быть нужно?
Чтобы окончательно показать Марийке, какое ничтожество ее супруг. Можно всю жизнь прожить рядом с никчемным человечишкой, если он тихо лежит себе на диване, но терпение лопается, когда он же начинает предъявлять необоснованные претензии и распускать руки.
Хотя эти методы не красят Макса. Взять, например, избиение в подъезде Чернова после оплеухи по поводу пирога. Справедливо, но мелко. Как-то по рабоче-крестьянски. Вот если бы он сам дал ему по морде, это было бы красиво, а нанимать для этих целей шпану… И с «ведьмачеством» не все до конца понятно. Да, запугивание мужа мистикой приводит того к истерикам, но, с другой стороны, это опасно и для Марийки – кто знает, что может взбрести в голову этому неуравновешенному типу!
Мои размышления прервал телефонный звонок.
– Я должен срочно с вами увидеться, – шептал в трубку Чернов. – Тут напротив моего дома кафешка, быстро подъезжайте, я жду.
– Смотрите, – скомандовал он, едва я приблизилась к столику, – зуб шатается.
– И что? – не поняла я.
– Раньше не шатался. И седина, у меня никогда не было седины. – Он потряс передо мной давно не мытой головой. – Как вы это объясните?
– Вы стареете, – вынуждена была констатировать я, – так всегда: сначала седеют и выпадают волосы, за ними в путь устремляются зубы, потом обвисает кожа, появляются глубокие морщины, пальцы становятся крючковатыми из-за больных суставов, глаза хуже видят, сердце работает с перебоями, и человек умирает.
– Вот, – с торжеством согласился он, – и я так думал. А она все молодеет и хорошеет. Как вы думаете, это она отнимает у меня жизненные силы? Смотрите, что я сегодня нашел под кроватью, со стороны своей подушки.
Он аккуратно, двумя пальцами, достал из кармана баночку с серой веревочкой внутри.
– Что это? – с брезгливостью отодвинула я его руку от своего лица.
– Крысиный хвост, – выпучив пуговки, возвестил он, – настоящий хвост дохлой крысы. Я как нашел – сразу к зеркалу, а там – это, – он опять тряхнул седеющей головой над моим столом, – и зуб. За одну ночь!
– Ничего подобного, – решила не грешить против истины я, – вчера седины у вас было не меньше. Просто вы давно не смотрелись в зеркало. Успокойтесь, и давайте вместе подумаем, откуда под вашей кроватью крысиный хвост. У жены спрашивали?
– Я что, похож на самоубийцу? – возмутился он. – Как только она догадается, что я все знаю, так сразу порешит меня, не дожидаясь тридцать первого числа. А это? – словно фокусник, вытащил он что-то из другого кармана. – Как вы сможете объяснить это?
На стол мне упала небольшая коробочка, в которой покоились остриженные ногти, прядь темных волос, пузырек с бурой жидкостью.
– Это ногти, волосы и анализы, – бодро ответила я, – в отличие от крысиного хвоста, добываются легко и непринужденно.
– Шутите? – разозлился вдруг он. – Ну, ладно. Больше вы у меня копейки не получите. Сам все сделаю, а про вас в газету напишу. У меня уже все продумано и готово.
Он сгреб свои сокровища, распихал их по карманам и выскочил за дверь. Пожалуй, я погорячилась. Да, он вызывает у меня антипатию, но и его противники работают не совсем гуманными методами. Так и до самоубийства довести можно. Я взяла телефон, чтобы извиниться, и тут мой взгляд упал на соседний стул. Не буду звонить, сам придет – барсетку оставил, недотепа. В ожидании клиента я решила заказать кофе, но барсетка на стуле не давала мне покоя. Поступать вопреки всему, чему тебя учили. А учили меня уважать чужое имущество. Но раз этого требуют кости… они меня еще ни разу не подводили!
Урожай оказался достойным моей дерзости, и я, закончив свои дела, спокойно дождалась возвращения потного от быстрой ходьбы усача.
– Извините, – официальным тоном произнесла я, – ирония в данном положении действительно неуместна, а ситуация серьезна, как никогда. Я уже близка к достижению окончательного результата расследования, и до наступления Нового года смогу обеспечить защиту невинному.
– Тогда ладно, – согласился Чернов, подозрительно косясь на барсетку, – я вас прощаю. Расскажите, как собираетесь меня защищать.
– Пока линия защиты находится в состоянии тайны следствия, – понесла я витиеватую чушь, – но вы можете спать спокойно. Вам ничто не угрожает.
Мой клиент помолчал, осмысливая сказанное, потом будто встрепенулся и наигранно-патетическим тоном произнес:
– Вы, кажется, забыли. Я просил защитить не столько меня, сколько мою жену. Представляете, что будет, если в новогоднюю ночь она вздумает летать на метле и продавать душу дьяволу? Как вообще происходит этот ритуал? Это опасно?
– Не беспокойтесь, я почитала литературу и знакома с тонкостями ритуала. Все будет хорошо.
Осталось прояснить один момент, и все встанет на свои места. Я дождалась, когда Чернов скроется в подъезде своего дома, и поднялась на чердак.
* * *Почему от самой обычной зимней ночи ждешь чего-то необычного? Рецидивы обиженного детства, так и не поверившего, что Дед Мороз на детсадовском утреннике – толстая нянечка тетя Клава? Понимаешь, что все будет, как обычно, цинично усмехаешься затаившемуся в тебе ребенку, но все равно ждешь?
Так получилось, что в этом году супруги Черновы остались без компании. Нет ничего хуже новогодней ночи вкупе с опостылевшим супругом. Никому не нужные салаты лениво оплывают на столе, робкая попытка создать романтическую обстановку с помощью украшенной мишурой свечи трещит по швам где-то между бутербродами с икрой и селедкой под шубой, символизируя никчемность и тщетность, телевизионное веселье не зажигает, а только будит зависть. Когда там двенадцать-то? Еще часок ради приличия, и можно идти спать.
Внезапный звонок в дверь заставляет супругов вздрогнуть. На пороге Фанузя с блестящей мишурой на голове, в длинном платье с розами и люрексом и открытой бутылкой шампанского в руке. Ее счастливая мордашка заставляет улыбнуться и хозяйку, соседка приносит с собой шум, неразбериху, суматоху:
– Проводим старый год, соседи, ну-ка, быстренько, по бокальчику шампусика! Валерик, не ломайся. Не любишь шампанское? Ну, глоточек, еще один.
– Отстань, Фанузя, от этих газов только живот пучит, – сердито отмахнулся сосед.
Некоторое время Фанузя еще пыталась расшевелить хозяев, включила погромче телевизор и даже попыталась организовать танцы, ее вяло слушались, но физиономии у Черновых были такими кислыми, что веселая соседка махнула рукой, пригрозила вернуться и упорхнула на свой этаж.
Супруги молчали.
– Валера, – начала, наконец, Марийка, – так больше продолжаться не может. Ты же видишь, что мы – совершенно разные люди. Давай прекратим играть в этот счастливый брак.
– Ты опять за свое?
– Опять.
– Хорошо, давай это обсудим. Только сначала – выпьем, развод разводом, а праздник никто не отменял. Ты, как всегда, вино? Подожди, забыл бутылку на кухне.
Чернов вышел из комнаты, налил в бокал вина, плеснул в него немного жидкости из пузырька.
– Любишь ведьминские снадобья? – прошептал он. – Получай! Это мой тебе подарок.
Он вернулся в комнату, налил себе водки, чокнулся с женой. За столом опять наступило затишье. Внезапно Марийка попыталась встать, но ноги не держали ее, она уронила голову на стол, обмякла и больше уже не двигалась.
– Вот так-то будет лучше, – удовлетворенно произнес Чернов.
Он вернулся на кухню, тщательно вымыл бокал жены, потом поставил на огонь кастрюльку и начал методично бросать в нее щепотки трав, высыпал из знакомой уже коробочки ногти и волосы, добавил крысиный хвост, плеснул немного яда из своего пузырька и сел ждать, пока варево закипит. Но не дождался, привалился к стене, откинул голову, открыл рот и мирно захрапел.
Варево уже весело булькало в кастрюле, когда открылась входная дверь и на пороге возникла соседка в платье с розами. Она выключила газ под кастрюлькой, перетащила половую щетку из кладовки к окну, разулась, залезла на подоконник и потопталась на нем босыми ногами, оставив на его белоснежной поверхности весьма заметные темные следы. Потом спустилась, слегка приоткрыла окно и, весело напевая, стала наводить порядок в комнате: плеснула в пустые бокалы хозяев бурой жидкости из пузырька, побултыхала, чтобы она размазалась по стенкам, окунула палец в содержимое и мазнула обоих по губам спящих, в закуски на столе сыпанула по горстке опарышей, которых тоже притащила с собой, а на центральный бутерброд живописно пристроила дохлого таракана. Потом удовлетворенно осмотрела комнату. Но улыбка сползла с ее лица, когда в коридоре резко звякнул звук дверного звонка. Звонок тренькнул еще раз, потом еще, а потом дверь открылась, и в квартиру вошел хорошо одетый господин с белыми розами в руках.
