Ирина Комарова - Мирная профессия
– Да черт их разберет сейчас! – с досадой ответил Борис. – Я ему намекнул аккуратненько, так он позеленел и давай на меня цитатами из передовиц сыпать. Трех министров уже за взятки посадили, вот они все и пуганые теперь. Ладно, по крайне мере, что мог, я сделал. Ты сам как? Где прячешься?
– У добрых людей, – усмехнулся Анатолий. – Да ладно тебе дергаться, Борь, все со мной нормально. Завтра увидимся.
Он попрощался и выключил телефон.
Лена, тем временем, притащила большое ватное одеяло, сложила его вдвое и положила на раскладушку вместо матраса. Матрасик, надо сказать, получился вполне симпатичный. Застелила его льняной простыней, украшенной по краям тремя продольными фиолетовыми полосами. Простыня оказалась коротковата и Лена, незаметно покосившись на Анатолия, потянула ее вниз, а сверху быстро пристроила подушку в ситцевой наволочке с голубыми цветочками. Пододеяльник, в котором прятался зеленый плед, тоже был ситцевым, но цветочки на нем были гораздо мельче и розовые.
– Вот и все готово! – жизнерадостно объявила девушка, выпрямляясь. – Можешь ложиться. В ванной, я тебе, на всякий случай полотенце большое повесила, полосатое, если ты вдруг пополоскаться захочешь. Но горячей воды у нас уже два месяца нет. Собственно, если нагреть кастрюлю…
– Не надо, – быстро отказался он. – То есть, если ты не станешь настаивать, конечно.
– Не стану, – она улыбнулась. – Что ж, значит все в порядке. Спокойной ночи?
– Спокойной ночи.
Он сказал это неохотно. Честное слово, гораздо приятнее было бы посидеть с ней еще на кухне, тем более, время еще детское, десяти нет. Поговорили бы… О чем? Да мало ли? Можно поболтать о чем-нибудь незначительном – вариант светской беседы: о погоде и о видах на урожай. А кстати, можно обсудить и более важные вопросы! Неприятности ведь продолжаются и вообще, неизвестно чем все это закончится. Костя, по крайне мере, обеспокоен… Впрочем, подбирать темы для беседы уже не имело смысла – Лена ушла в комнату. Ушла и дверь за собой закрыла – телевизор, и так работавший не слишком громко, теперь вовсе было не слышно.
– Ну что ж, раз ничего другого не остается, – негромко сообщил Анатолий своему отражению в темном стекле, – будем ложиться спать.
Он неторопливо расстегнул пуговицы, снял рубашку, постоял, держа в руках и думая, куда бы ее пристроить. Стульев на этой кухне не держали, а если сложить и оставить на табурете, то завтра утром придется утюг просить. Нет, начинать день с глажки, совершенно не хотелось. В результате, Анатолий аккуратно разложил рубашку на столе. Потянулся, напряг мышцы, прислушиваясь к боли, волной прокатившейся по телу. Да, обработали его качественно, спасибо ребра не поломали.
То, что дверь комнаты снова открылась, он понял по резко усилившемуся звуку телевизора, дернулся к рубашке: если не надеть, то хоть накинуть на плечи, прикрыть багрово-фиолетовые пятна рассыпанные по телу. Не успел – голос Лены раздался совсем рядом, за спиной:
– Толя, я подумала, что если тебе станет жарко… ой! Толя, как же… это ужасно, что с тобой сделали!
«Да, если честно, то удовольствие было ниже среднего» – согласился про себя Анатолий, поворачиваясь к ней. И тоже едва не сказал: «Ой!». За эти несколько минут Ленка успела переодеться, во что-то очень домашнее и очень короткое. То есть, такое короткое, что дальше просто некуда. Черт, да почему же она вечно ходит то в брюках, то в каких-то дурацких юбках ниже колена?! Он же представить себе не мог… то есть, нет! Нет-нет, наоборот, очень хорошо, что Ленка ходит в брюках. Ха, да если бы она явилась в мини-юбке – все, офис в этот день можно было бы закрывать, ни один мужик работать не смог бы! И не только в этот день, а еще неделю, как минимум!
Под его взглядом, она покраснела и прижала к груди тонкое байковое одеяло нежно-голубого цвета.
– Я подумала, что под пледом может стать жарко и принесла одеяло полегче.
– Полегче, это хорошо, – медленно кивнул Анатолий. Ему уже было жарко.
Лена сделала крохотный, еле заметный шажок вперед, вытянула руку. Ее пальцы замерли в миллиметре над его плечом, едва не касаясь безобразной гематомы.
– Тебе очень больно?
– Терпимо, – он замер, боясь шелохнуться. Дотронется? Или уберет руку? – Честно, я ведь привык. Было время, мне регулярно так доставалось.
Пальцы шевельнулись, на долю секунды прижались к его коже. Анатолий вздрогнул, словно от ожога, но она испугалась еще больше, отдернула руку, снова вцепилась в одеяло.
– Но как же… Может это как-нибудь полечить? – пробормотала Лена, глядя в сторону. – Что-нибудь, вроде бальзама твоего тренера?
– Ты представляешь себе, сколько его здесь нужно? – он попытался изобразить мужественную улыбку. Вроде бы получилось. Вот только голос почему-то сел. Анатолий кашлянул, но это не слишком помогло. – Полную ванну, а у меня столько трав нет.
Теперь шаг вперед сделал он. Лена стояла опустив голову, совсем рядом, только руку протянуть, только чуть качнуться навстречу… Анатолий позвал тихо, почти шепотом:
– Лена!
– Да? – выдохнула она, поднимая на него глаза – огромные, с расширенными зрачками.
– Леночка…
– Лена! – голос Галины Андреевны перекрыл доносящееся бухтение диктора. – Беги сюда скорее! Посмотри только, как Папа Римский плохо выглядит!
Лена дернулась к нему, тут же шарахнулась в сторону, стукнулась бедром о край стола, бросила одеяло на раскладушку и, зацепившись плечом за косяк, окончательно сбежала.
Еще несколько секунд Анатолий не шевелился. Сердце колотилось, как бешенное – в груди, в висках, в горле, в кончиках пальцев, везде. Потом туман перед глазами рассеялся и он, помянув недобрым словом Папу Римского, к которому до этого момента относился неплохо, упал на раскладушку. Не лег, не опустился, а именно упал, рухнул, подсознательно надеясь, что чертово сооружение развалится и он окажется на полу, в куче обломков. Не вышло: сделанная больше пятидесяти лет назад, кровать устояла. Впрочем, локтем о неожиданно высунувшуюся металлическую трубку, он приложился крепко. Резкая боль, прострелившая руку, помогла немного придти в чувство.
– Черт побери! Надо же, Ленка… Леночка… Господи, и откуда ты на мою голову свалилась?!
Утром они старались не смотреть друг другу в глаза. Впрочем, дома это было нетрудно – нормальная утренняя суета с завтраком и сборами на работу создавала для этого все возможности. Несколько сложнее было потом, в машине – Анатолий решил сам отвезти Лену в банк «Сакура».
– Глупости какие, в час пик по автобусам болтаться, – объяснил он почти сердито, – когда я за рулем.
– Но ведь это очень далеко, – Лена в общем-то и не возражала, скорее оправдывалась.
– Бешенной собаке семь верст не крюк, – мрачно ответил Анатолий, глядя на дорогу. – В конце концов, можешь рассматривать это, как плату за ночлег.
Когда машина остановилась у крыльца банка, Лена неуверенно поблагодарила:
– Спасибо.
– Не за что, – наконец, он повернул голову. Под его взглядом, Лена сразу засуетилась, распахнула дверцу, начала неловко выбираться. Именно в этот момент, глядя на нее, Анатолий принял решение. Сразу стало легко и весело. В конце концов, какого черта? Да, он начальник, она его подчиненная, но они, кроме того, еще мужчина и женщина! И Ленка достаточно умна, чтобы доверять ей в подобной ситуации. Она никогда не позволит себе демонстрировать «близость к руководству», хотя бы из чувства собственного достоинства. А значит, нет никакой причины маяться дурью и продолжать изображать из себя равнодушно-вежливых сослуживцев.
– Ленка!
– Да? – она обернулась, замерла в неудобной позе – ноги уже на асфальте, а сама еще в машине.
– Не убегай никуда, я вечером заеду, заберу тебя. Хорошо?
– Хорошо! – просияла Лена.
Анатолий тоже улыбнулся, поймал ее ладошку, на мгновение прижал к губам.
– Ну все, беги. Постарайся за день разобраться, что они там накуролесили.
– Ага, – она кивнула. Захлопнула за собой дверцу, взлетела по широким ступеням и, уже потянув на себя массивную дверь, оглянулась, помахала рукой.
Анатолий кивнул в ответ и, дождавшись, когда она скроется из виду, тронулся с места. Он продолжал улыбаться. Действительно, что может быть проще и естественней, чем заехать за ней вечером? Сама она с этой окраины больше часа домой добираться будет. Так чего, спрашивается, зря время тратить? Лучше погулять или сходить куда-нибудь. Вот только куда? Считается, что таких благовоспитанных девиц полагается вести в оперный театр или в консерваторию… А может, она не настолько благовоспитанная? Уж очень неохота симфонии слушать. Может, закатиться в ресторан или кафе какое-нибудь поприличнее? Заодно и поужинать.
Кстати, интересно, Костя и сегодня его домой не пустит? Или убедился уже, что в этом смысла нет? Очень уж не хочется снова идти ночевать к Ленке, плохо у нее спится. Черт, да он вообще чуть ли не до рассвета глаз не сомкнул! Даже смешно, лежал с открытыми глазами и мечтал, как мальчишка! Нет, гораздо лучше будет перенести действия на собственную территорию. У него, конечно, квартира тоже однокомнатная, но зато всякие мамаши не начинают вопить в самый неподходящий момент. То есть, Галина Андреевна, женщина очень славная, можно даже сказать, милая, но вчерашнее ее выступление было очень уж не ко времени. С другой стороны… а если бы она Лену не позвала? Оч-чень пикантная ситуация сложилась бы.
