Светлана Алешина - Капля яда – море зла
Лариса внезапно опустилась в кресло. Она все поняла. Ведь бывшая жена Садовникова говорила о том, что из квартиры ее мужа пропали именно две такие статуэтки.
— Ну, говори, рассказывай, что за консультация тебе понадобилась, — радушно произнес Курочкин, возвратившись из кухни.
— Прежде всего, скажи, пожалуйста, ты знаешь приятеля Садовникова по имени Станислав?
— Нет, — отрицательно помотал головой психолог.
— А ты действительно был у Дмитрия дома только один раз, и только в тот самый вечер? Может быть, заходил раньше, месяц назад, полгода?
— Нет, только один раз был, — уверенно ответил Курочкин.
— Понятно. И Станислава знать не знаешь…
— Нет, не знаю.
— А когда ты выходил от Садовникова, в подъезде никого не встретил?
Анатолий Евгеньевич задумался.
— Сейчас сложно вспомнить. Действительно сложно. Но, по-моему, около подъезда мельком видел одного человека. В зеленой куртке он был.
Лариса нахмурилась.
Клавдия Ивановна, соседка Садовникова, тоже упоминала человека в зеленой куртке.
— Не исключено, что тебе придется приехать на опознание, Анатолий, — вздохнула Лариса.
— Неужели нашла? — ахнул Курочкин.
— Может быть, нашла, может быть, нет, — уклончиво ответила Лара. — Да, и еще статуэтки надо бы вернуть, а то жене Дмитрия они дороги как память, — показала она на лыжников, поднимаясь с места.
Анатолий Евгеньевич густо покраснел и даже не нашелся, что сказать.
— Это хорошо, что ты того парня в зеленой куртке видел. Мне не пришлось выслушивать твои психологические расклады по поводу того, мог ли он убить или нет. Все оказалось гораздо проще, — сказала на прощанье Котова.
* * *— Как же так, Слава? — тихо спросила Лариса, глядя на Поперечникова, который, опустив голову, поникший и обмякший, сидел перед ней.
Его арестовали на следующий день после разговора Ларисы с Курочкиным. Соседка Клавдия Ивановна опознала его. Анатолий Евгеньевич не дал полностью утвердительного ответа — был ли это Станислав Поперечников или нет. Может быть, из соображений природной осторожности.
А сам Слава молчал, и Котова продолжила сама:
— Вы простите, но я до сих пор не понимаю, зачем вам это было нужно. Из всех людей, с которыми мне пришлось столкнуться в процессе данного расследования, вы — один из немногих, кто вызывал у меня симпатию. Так уж случилось, что участники данного дела в основной своей массе — люди несимпатичные. Вы знаете, — неожиданно разоткровенничалась она, — я далеко не первый год занимаюсь частным сыском, и у меня успела сложиться традиция: после завершения расследования приглашать к себе в ресторан наиболее приятных мне людей. Тех, кто проявил себя с самой лучшей стороны. Признаюсь, что в этом случае для меня таковыми были вы. Разумеется, вместе с женой, хотя… Я решила пригласить вас уже после того, как узнала, что Ульяна была любовницей Садовникова.
При упоминании этой фамилии Поперечников неожиданно сжал кулаки. Лицо его резко побледнело, а черты заострились.
— Ну так вот, — быстро продолжила Лариса, стараясь не акцентировать момент. — Я думала, что вы искренне являлись моим помощником. Проявили себя как человек порядочный. Но обстоятельства, то есть завершение расследования, заставили взглянуть на вас иными глазами. Это неожиданно для меня самой, и тем интереснее становится для меня ваша точка зрения на происходящее. Сейчас мы одни, и здесь нет никаких микрофонов… вы уже дали свои показания. На суде, конечно, вы можете от них и отказаться. И адвокат — в случае, если он профессионал и по-настоящему рьяно возьмется за дело — сможет вас оправдать. Но мне бы хотелось знать истинную картину происшедшего.
Лариса закончила монолог совсем тихо, пристально глядя в глаза Станиславу. Тот сидел, набычившись, глядя в сторону, но все же Котова заметила, что в глазах его проснулся живой интерес, что ее слова всколыхнули в нем чувства. Лариса же испытывала двойственное смущение: она действительно симпатизировала этому парню. Что ни говори, а Станислав Поперечников был ей куда приятнее, чем невиновный в убийстве, но наглый и грубый Алексей Водопьянов. И чем вроде бы порядочная, но такая несимпатичная жена Садовникова Марина. И даже чем резкая, эгоистичная и легкомысленная Ирина Кондратьева. Сестра Кости, а Костя… О боже мой! Кто же наставит этих глупых детей на путь истинный?!
«Все, хватит, — сказала себе Лариса. — Вот как только все завершится окончательно, проведу с Настей «генеральную» беседу. В конце концов, в этом есть и моя вина, что она запала на такого откровенно меркантильного эгоиста, как Константин Кондратьев. Не нравится он мне, и все тут! И пускай сколько угодно бросает камни в огород «отсталых родичей» современная молодежь, я останусь при своем мнении. Только нужно все сделать аккуратно и ненавязчиво. Ну да ладно, с этим я разберусь, все обдумаю, а пока нужно завершать дело».
Она посмотрела на Поперечникова, который продолжал хранить хмурое молчание, сосредоточенно уставившись куда-то в стену. И когда Лариса собралась задать следующий вопрос, тот неожиданно подал голос:
— Я понимаю, что вы должны думать обо мне, — наконец выговорил он. — Но вы не сможете, никогда не сможете до конца понять моих чувств. Я бы никогда не пожелал смерти Дмитрию, если бы он не повел себя так… Так, как повел. Он всегда старался испортить мне жизнь, еще со студенческой поры! И дело даже не в том, что он действительно хотел того же, что и я. Просто унижая меня, он тешил свое самолюбие. А началось все вообще с глупости. Помните, я вам говорил, что Марина никак не подходила Дмитрию в спутницы жизни?
Лариса лишь кивнула, давая понять, что прекрасно об этом помнит, что в свое время она приняла это на заметку, просто до последнего момента не знала, к чему прицепить данный факт.
— Ну так вот, — продолжал Поперечников. — Она действительно ему не подходила, но на это можно было бы закрыть глаза, если бы он любил ее. А он не любил ее никогда, ни одной минуты!
— А вы? — по-прежнему тихо спросила Лариса.
Станислав резко подался вперед и заговорил с еще большим жаром.
— Да поймите вы, уже не в том дело, любил я ее по-настоящему или нет! Главное, что Садовникову было на это наплевать! Мы тогда были совсем молоды, и то, что я испытывал к Марине, можно назвать просто юношеской влюбленностью, которая непременно прошла бы со временем! Между нами никогда не было физической близости, просто она мне нравилась — нравилась мимолетно, как я сейчас понимаю, но тогда-то я считал по-другому! А Садовников… Он с первой секунды, как увидел меня, понял, что я слабее. Он вдруг осознал свою мощь и превосходство надо мной только потому, что Марина симпатизировала ему как мужчине. Ему было наплевать на нее и ее чувства, по большому счету, но он решил возвыситься в собственных глазах за счет того, что унизит меня в глазах женщины. Он просто упивался тем, какими глазами Марина на него смотрит. Он видел, что меня это задевает, и радовался своей победе, абсолютно ему не нужной.
Станислав Поперечников перевел дух и покачал головой. Лариса не торопила его. Ей и самой было интересно разобраться в психологических проблемах этих людей, которые привели к трагедии. Чьей? Садовникова или Поперечникова? Или обоих? И кто виноват в этом больше? Она понимала, что однозначный ответ вряд ли получит, как невозможно его получить в такой хрупкой и многогранной сфере, как чувства. Но выслушать Станислава ей хотелось до конца.
А он, посидев с полминуты молча, продолжил свои объяснения:
— Нет-нет, это все между нами не оговаривалось. Ни разу — ни разу! — не поднялась тема того, что Дмитрий женился на девушке, которая мне нравится. Никто из нас никогда даже не заикнулся на эту тему! И формально все выглядело так: Марина познакомилась с Дмитрием, стала его невестой, а тот, в свою очередь, сдружился с ее однокурсником на почве коллекционирования. Все! Никто из наших общих знакомых и не подозревал, что за этим стоит серьезный разлад. Да его бы и не было! — снова эмоционально воскликнул Слава. — Не было бы ничего, если бы Дмитрий не возомнил себя супергероем на моем фоне! Наши пути бы с Мариной все равно разошлись — теперь я со всей ответственностью могу заявить, что она не женщина моей мечты. Да и я для нее был только друг-сокурсник. Вот и надо было на этом останавливаться! А Садовников… Он влез, как слон, и испортил, поломал все сразу троим людям.
— Троим? — чуть подняла брови Лариса, боясь спугнуть откровенность Поперечникова.
— Конечно, троим! Мне, Марине и себе самому. Причем себе самому в первую очередь. Вы даже не представляете, как этот напыщенный кретин наказал сам себя! — вдруг нервно хохотнул Станислав. — Он женился на женщине, которая, в сущности, была ему не нужна! Я-то ее забыл! Но он-то, он-то обрек себя на годы совместного существования с ней!
