Юлия Шилова - Я живу без оглядки, или Узнай тайны женской души
— Вот и хорошо.
— Да что же хорошего-то?
— А то, что я простудой черт знает сколько времени не болею.
Встав с земли, я слегка отряхнулась и пошла к машине.
— Я тебя в машине подожду. Только давай быстрее, ладно?
— Что ты меня все торопишь? Я же не робот, а пожилой человек. Лучше бы мою лопату взяла да подсобила, — не на шутку разозлился изрядно уставший дед. — Привыкла в своем банке деньги считать…
— Дед, я с лопатой не дружу. Физический труд меня никогда не привлекал, только интеллектуальный. Ты человек деревенский, как-никак на земле вырос, вот тебя и должно тянуть к земле. Тебе на огороде не привыкать работать.
— На огороде не привыкать, а на кладбище нет.
— Давай, я жду.
Я подошла к машине и сразу обратила внимание, что у нее спущено заднее колесо.
— Вот черт! Надо же, а резина совсем новая.
Признаться честно, я еще никогда не меняла колеса, но теоретически знала, как это делается. В багажнике имелись не только запаска, но и домкрат. Достав все необходимое из багажника, я почесала затылок и решила, что у меня есть время потренироваться. Сев на корточки, я взяла домкрат и стала соображать, как им орудовать.
«Если знаю, как это делается, значит, смогу это сделать», — подумала я. Вдруг за спиной заскрипели тормоза. Я обернулась и увидела, что рядом остановилась видавшая виды японская легковушка. Стараясь сохранить самообладание, я стала снимать колесо, не обращая внимание на дрожь в руках. Из машины лихо выскочили два коротко стриженных молодца и кинулись ко мне. Я сразу почуяла недоброе, но не поднимала головы, изо всех сил демонстрируя, что я занята делом.
— Здорово, красавица! — ехидно поздоровался один и бесцеремонно сел рядом на корточки.
— Здравствуйте, — вежливо ответила я и, сняв спущенное колесо, положила его на землю.
— Тебе помочь?
— Спасибо, я сама.
— Смотри, не женское это дело.
— Я не разделяю дела на женские и мужские, привыкла все делать сама.
— У тебя что, мужика, что ли, нет? — словно лошадь заржал незнакомец и дружелюбно хлопнул меня по плечу могучей пятерней.
— У меня его слишком долго не было.
— А щас?
— Сейчас вроде бы появился. Я еще сама пока точно не знаю.
— Это как? — Незнакомец округлил глаза и подозрительно посмотрел на меня.
Я достала запаску и принялась ставить ее на место.
— А кто вас, мужиков, разберет? Сегодня есть, завтра нет…
— Тебе, подруга, в натуре, какие-то мужики непутевые доставались, наверное…
— Может быть. Путевые пока не встречались.
— Ну, ты, подруга, даешь. Витюха, ты слышишь, чо она говорит. Витюха, она, по-моему, к мужикам хреново относится. Как этих баб-то называют, которые мужчин на дух не переносят? Феминистками. Точно, феминистками… — Парень вновь хлопнул меня по плечу и язвительно спросил: — Ты случайно не феминистка?
— Пока нет.
— А что, скоро будешь?
— Не знаю. Может, и буду. Я никогда ничего не планирую.
Другой парень оказался более суровый, чем первый, и менее разговорчивый. Не говоря ни слова, он взял меня за шкирку и заставил оторваться от домкрата и встать. Я так растерялась, что даже не успела испугаться. Встав, я резко сбросила чужие руки.
— Вы что?
— А ты чо? — процедил сквозь зубы молчаливый.
— Я тут себе спокойно сижу, колесо меняю, а вы мне мешаете…
— А чо это ты на кладбище колесо ставишь? — Молчаливый Витюха так недобро прищурился, что у меня по телу пробежал колючий холодок.
— А какая разница, где колесо ставить? Где оно спустилось, там я его и ставлю.
— А какого лешего оно у тебя на кладбище спустилось?
— Не знаю. Спустилось, и все. Я-то тут при чем? Оно могло в любом месте спуститься. Это от меня не зависит.
Парня по имени Витюха, видимо, мои слова сильно разозлили и он опять хорошенько меня тряхнул.
— Ты, овца, чо из себя корчишь? Ты чо, вопроса не поняла? Ты чо на кладбище делала?
— Я на кладбище ничего не делала, — растерялась я еще больше. — Я просто мимо проезжала, и у меня колесо спустило. Вы же меня не среди могил увидели, а у входа на кладбище. И вообще, вы кто такие? И на каком основании так со мной разговариваете?!
«Самый лучший метод защиты — это нападение», — отметила я про себя и постаралась побороть страх.
— А ты кто такая?
— У меня здесь дача. Я сюда часто приезжаю, а лично вас я тут вижу в первый раз.
— У нас тут тоже… дача.
— А это не вы случайно у бабки Матрены остановились?
— Мы.
— Понятно. Я не говорю, что мне приятно с вами познакомиться, но теперь будем знакомы.
— Витюха, а девка-то борзая, — произнес тот, который был наглее. — Ушлая девка-то. Наверное, ее жизни никто не учил. Может, поучим?
— Это вас никто не учил, как со старшими разговаривать. Просто кошмар, какая молодежь пошла невоспитанная.
— Это ты-то старшая, что ли?
— Старшая, а что, непохожа?
— Не придуривайся, малолетка хренова.
Я задохнулась от гнева. Еще никто и никогда не называл меня малолеткой, тем более сейчас, когда от моей бурной молодости остались одни ностальгические воспоминания.
— Это я-то малолетка?
— Ты!
— Я?
— Ты! Витюха, глянь, а она на артистку похожа.
— Какую еще артистку?
— Да щас самую популярную. Помнишь? Я ее фамилию забыл.
— Я не помню, когда в последний раз телек смотрел.
— Да ты должен ее знать. Она часто играет.
— Я же тебе говорю, что телик вообще не смотрю.
— Есть у нее что-то от той артистки. По этой артистке мой батя сохнет. Накупил фильмов с ее участием и от телевизора не отходит. Матушка ему объясняет, что артистки — те же самые проститутки, а он и слушать не хочет. Бутылку купит и к телику. Только та покрасивее и поярче. Эта захезанная какая-то, словно из подвала вылезла. — Парень усмехнулся и обратился ко мне: — Подруга, тебе кто-нибудь говорил, что ты на артистку похожа?
— Нет.
— Это значит, я первый?
— Первый.
— Тогда танцуй от счастья. Я тебя, лахудру, с такой телкой сравниваю — это ж какая честь! Видишь, какой я ни есть, а комплименты женщинам делать умею.
— Хорошенькие комплименты, — раскраснелась я от злости. — Кто дал тебе право называть меня лахудрой? Что, думаешь, одинокую женщину встретил на кладбище и можешь ее оскорблять? Решил, что за меня заступиться некому?
— Мне никто никаких прав никогда не давал. Они у меня и так всегда были, — процедил сквозь зубы разозленный парень и посмотрел на меня так, как смотрят на заклятого врага.
Справедливо рассудив, что наш спор может продолжаться целую вечность, я приняла решение как можно быстрее закрутить колесо и унести подальше ноги. Показав, что разговор окончен, я села на корточки и с демонстративной яростью принялась крутить это злосчастное колесо. Моя наглость не осталась незамеченной. Молчаливый парень по имени Витюха схватил меня за шкирку и поставил на ноги.
— Ты чо отворачиваешься, когда с тобой люди разговаривают? Я чо, по-твоему, перед тобой стоять должен, а ты передо мной сидеть?
— У меня времени в обрез. Я все сказала и попрошу меня не трогать своими руками.
— А мне плевать, что у тебя времени в обрез. Мне вообще на все на свете плевать.
— Господи, сколько же в тебе дерьма, — ядовито заметила я и хотела было опять заняться колесом, но Витюха буквально рассвирепел.
— Тебя, подруга, точно никто никогда не наказывал? Видно, придется мне щас это сделать. Я тебе покажу, где раки зимуют.
— Да что вам от меня надо?
— Говори, какого хрена ты на заброшенном кладбище делаешь?
— Мимо проезжала.
— Мимо проезжала?
— Мимо.
— Да только тут мимо никак не проедешь. Сюда обязательно свернуть надо.
— Вот я и свернула, чтобы колесо поменять. Не буду же я посреди дороги его менять, людям мешать.
— Каким людям? Ты прекрасно знаешь, что здесь никаких людей днем с огнем не сыщешь.
— На кладбище мне как-то спокойнее…
— И кладбища, значит, не боишься?
— А почему я должна бояться?
— И могил не боишься?
— Нет. В городе, где я родилась, кладбище недалеко от моего дома было. Мы на кладбище с одноклассниками часто ходили гулять, могилы рассматривали. Так что у меня вообще по этому поводу страха никогда не было. А мои родители прямо на кладбище огород устроили! Вернее, прямо у самого кладбища. И не мы одни так делали, а многие. Говорят, что земля богатая и картошка хорошо растет. Подойдешь к какой-нибудь могилке, табличку посмотришь. А на ней такой-то такой-то, такого года рождения. Я больше всего фотографии любила рассматривать. Людей, которых больше нет… Это сейчас мне как-то не по себе от погостов, а тогда ничего, нормально было. Кладбище, засаженное картошкой…
— Витюха, чо она какую-то пургу гонит? — перебил меня самый говорливый.
