Виктор Каннинг - Остров краденых драгоценностей
И тут он увидел Мануэля, лежавшего у двери в цех. Из раны на его лбу текла кровь, над окровавленной головой рыбака жужжал рой мух. Лессет постоял над телом, бездумно и безучастно глядя на него. Он увидел, как Мануэль дернул ногой, слушал, как жужжат мухи и как солнце припекает затылок. По сердцу стала разливаться горечь, на Лессета вновь навалилась усталость и в голове мелькнуло: когда же это кончится? Но кончиться должно!
Американец вынул пистолет и зашагал назад. По ту сторону забора остались следы босых ног на песке, нанесенном волнами, и он пошел по следу в тени, отбрасываемой бортами расколотых и опрокинутых лодок. Судя по отпечаткам, замеченным Лессетом у кормы последней лодки, один и тот же человек прошел от площади к заводу и обратно. Лессет влез на груду обломков, громоздившуюся в начале пустынной улицы, поднимавшейся к собору, и посмотрел вдаль. Он слышал голоса окликавших его рыбаков, но не отзывался.
Лессет медленно двинулся вверх по улице, внимательно глядя под ноги, и вскоре все понял. Тут к собору поднимались двое, и у американца не осталось ни малейших сомнений, что они собирались делать: копать, чтобы вызволить островитян прежде, чем они выйдут в море.
Ну, ладно… Все, что делается, к лучшему. Теперь судьба Терезы с Питером решена, ибо кто кроме них мог стоять на его пути?
Он прошел мимо трупа Джэгера, машинально отметив, как ярко поблескивает высохший зернистый песок, запавший в складки заскорузлой одежды мертвеца. И хотя мысленно Лессет был уже возле собора, где-то в глубинах его сознания крошечным угольком тлела мысль о Джэгере. Американец ещё не забыл первую встречу с этим человеком… Не забыл, как легко он склонил Джэгера на свою сторону, уговорил присоединиться к ним… Никто из этих людей не мог устоять перед могуществом денег…
Он осторожно поднимался по улице. Тяжелым ковром лежал на земле огромный куст бугенвиллии, сорванный со стены дома. Лессет прошел по сочной листве, с хрустом давя её подошвами. Из комнаты внезапно прыгнула на подоконник кошка и замяукала, глядя на Лессета…, домашняя кошка. Он чуть замедлил шаг, погладил её по шерстке, и только потом сообразил, что кошка черная. К счастью! Удача ему не изменяла. А без удачи жить нельзя.
Он посмотрел наверх, на рваные кучевые облака, зацепившиеся за гребень Пэя, а затем его взгляд скользнул вниз и остановился на груде камней, наполовину перегородившей улицу. Лессет прислушался. Ни звука, ни движения.
Стараясь ступать осторожнее, он перебрался через потеки грязи и наносы песка к подножью горы мусора, заваленного сверху кусками мрамора и крупными камнями рухнувшего портика. Из основания груды из слоя грунта, смешанного со штукатуркой, торчала рука Мадонны. Лессет вскарабкался на вершину завала, проваливаясь в грязь и щебень, но крепко сжимая пистолет. Он заметил свежераскопанную землю, горку камней, набросанных на край глубокой ямы. Немного постояв над подкопом под тяжелой обвалившейся аркой, совсем недавно возвышавшейся над входом в храм, Лессет вдруг уловил какой-то звук слева, обернулся и увидел Питера с Терезой.
Чуть сзади, ближе к площади, в неглубокой нише деревянных ворот, Питер закрыл Терезу своим телом. Американец прикинул, что их с Лэндерсом разделяют ярдов двадцать, если не меньше. Он усмехнулся: рыцарь закрывает грудью даму? Вполне в его духе…
Лессет мягко повел пистолетом и сказал повелительным тоном, как непослушным детям:
– Давайте, вылезайте оттуда и шагайте вниз по улице. Я пойду следом.
Никто не проронил ни слова и не шевельнулся.
Теперь в голосе Лессета звучал металл.
– Уговаривать я не буду. Делайте, что сказано, иначе пристрелю на месте.
Питер почувствовал, что он не шутит. Человек, которого он ненавидел, сейчас, забравшись на груду обломков, напоминал сидящую на ветке старую драную ворону. Лэндерс слышал учащенное дыхание Терезы, чувствовал, как к его голой спине прижимается вздымающаяся грудь. Питер отлично знал, что не шагни он сейчас, Лессет выстрелит, но не мог и шагнуть, подставив любимую под пулю. Как можно спокойнее он сказал:
– Лессет, прыгайте с этой кучи, и побыстрее. Вы в смертельной опасности. Мы взрываем двери, и бикфордов шнур уже горит. Скорее вниз!
Американец покачал головой.
– Я не куплюсь на ваши штучки. Давайте, пошевеливайтесь.
Он осторожно переставил ногу, подыскав опору понадежней, и по склону посыпались мелкие камешки.
– Не будьте идиотом, Лессет! – заорал Питер. – Живее вниз!
Из-за его спины раздался крик Терезы:
– Пожалуйста, он правду говорит!
Ее голос был настолько искренним что Лессет понял: ему говорят чистую правду. Круто развернувшись, он вдруг заметил черную дыру, которую Питер пробил под завалившем вход блоком арки.
Казалось, ужас сковал само время, все словно остановилось, и картину можно было рассмотреть до мельчайших деталей. Лессет скатился в яму, выскочил из неё и, низко пригибаясь к земле, кинулся бежать, издавая протяжный отчаянный панический крик. Он вопил, а земля и камни уже содрогнулись, и вопль потонул в грохоте взрыва. Из черной дыры вырвался сноп щебня и камней. Тело несчастного рухнуло на землю, потом взлетело вверх и исчезло в устремившемся к небу клубе дыма и пыли. Посыпался град камней и штукатурки. Питер прижал к себе Терезу, прикрыв её голову и плечи руками. Эхо взрыва понеслось по городу, отражаясь от стен и скал.
Медленно рассеялась туча дыма и пыли. Питер выбрался на дорогу. Верхушку холма снесло взрывной волной, землю вокруг усеяло обломками. Лессет лежал под стеной дома напротив церкви, похожий на заброшенную детьми тряпичную куклу. Его лицо было запрокинуто к небу, раскрытые глаза остекленели, рот словно скалился в ухмылке.
– Господи, какой ужас…
Питер обернулся, обнял Терезу за плечи и повел её прочь. На вершину груды обломков уже карабкались Квисто и следовавшие за ним мужчины.
Толпа бурлила. Где-то заплакал ребенок, но плач внезапно оборвался. Народ расступился, пропуская на причал Квисто и отца Гордано. Воцарилась тишина. Вокруг Питер видел много знакомых лиц. С них он перевел взгляд на поврежденные стихией дома, потом поверх покатых крыш Порто Мария – на громаду Пэя, отчетливо выделявшуюся на фоне чистого синего неба. Лэндерс повернул голову и заметил, как отпрянула при приближении Квисто Анита, мрачная и напуганная. Теперь нескоро она примется шарить по чужим вещам. Надолго ей запомнится это утро и те кошмарные часы, которые она провела в церкви вместе с другими островитянами.
Питер нынешний день не забудет никогда.
Лицо Терезы светилось гордостью за отца, который шагал по причалу. Она заранее была готова признать справедливость приговора, который сейчас вынесет преступникам её отец. Что бы Квисто не сделал, это навсегда останется тайной, которую станут вечно хранить островитяне. В памяти Лэндерса эхом отозвался голос Квисто: «Это мой народ… Они знают, что иначе быть не может. Но нужно проявлять милосердие…»
В душе он понимал, что старик прав. Жемчужное колье было при них, все остальные драгоценности тоже целы и невредимы. Скоро починят лодку, и Питер с Квисто отправятся в Сантос. Человеку из Сан-Паулу они передадут всю информацию о преступной банде контрабандистов, и на тех устроят облаву. Джэгер с Лессетом мертвы. Ассис и братья Пастори, даже оставшись в живых, все равно что мертвы для их мира.
Квисто и отец Гордано подошли к краю причала. За ними столпились жители Альваро.
Теперь все были здесь, и все дружно поддерживали дас Тегаса – его народ, безоговорочно готовый принять любое его решение.
Питер обнял Терезу за талию и почувствовал, как прильнула к нему девушка. Старик выглядел как убеленный сединами бог, бровастый и потрясающе великодушный. Он возвышался над причалом, и голос перекрывал всю площадь. Отец Гордано стоял рядом с хозяином Альваро. Внизу на воде покачивалась моторная лодка.
Ассис занял место у руля, Васко – у мотора, работавшего на холостых оборотах, а Мануэль стонал на носу моторки. Суровый громкий голос Квисто спокойно перекрывал шум мотора.
– Для нас вы уже мертвецы. Для полиции тоже умрете. Мы выбросим вас из наших сердец и вычеркнем из памяти, ибо сама мысль о вас вызовет у любого из нас тошноту. Но выв, куда бы ни направились, никогда нас не забудете, и память будет висеть над вами проклятием и терзать до самого смертного часа!
Старик нагнулся и отдал швартов, Ассис его подхватил.
Квисто взмахнул громадной рукой, указывая на выход из бухты.
– Вон! – пронеслось над водой бухты, густо покрытой всяким хламом.
Взревел мотор, за кормой лодки взбило пену. Назад оглянулся только Ассис.
За спинами островитян возвышался их разрушенный город, но все они смотрели вослед удаляющейся лодке, пока та не вышла из бухты и не скрылась из виду.
Квисто повернулся к своему народу, расплылся в широкой улыбке и весело прокричал:
