Михаил Март - На раскаленной паутине
— Полковник работает против нас. Я с ним уже не первый раз сталкиваюсь. Давайте встретимся. Я не хочу таскать мину в кармане.
— Хорошо. Там же. И примите мои соболезнования. Мы уже знаем о вашей жене.
— Не стоит об этом, а о докторе Веймере я хотел бы иметь исчерпывающую информацию — и о его больнице, и о лаборатории.
— Договорились.
Журавлев положил трубку. События последних суток не оставляли ему возможности копаться в собственных чувствах, его всегда спасала работа. Он очень не любил парня, чье отражение видел в зеркале, избегал душещипательных монологов, самокопания и не искал себе оправданий. Всегда отвлекала работа, а если ее не было, то он ее придумывал. К закату жизни люди любили сидеть с друзьями по вечерам за рюмочкой и вдаваться в воспоминания со сладостной улыбкой на устах. Журавлев никого не винил, и себя в том числе, в том, что в его жизни не было звездного часа. И даже минут. А если и были, то очень давно, и он о них не помнил. Конечно, тридцать семь лет — еще не старик, но вымотался он здорово. А главное — пустота, окружающая его, отсутствие тепла, перспектив и надежд. Такую жизнь он выбрал себе сам. Он ничего не имел, ничего не накопил и мало чего хотел. Вот откуда бесшабашность, готовность идти порой на неоправданный риск. Журавлев не мечтал дожить до глубокой старости, чтобы не полезть в петлю от взгляда на свое бездарное прошлое.
Встреча с секретарем прокурора состоялась у входа в Луна-парк. Ему пригнали новенькую «ауди». Авторитет рос с каждым конвертом.
— Все необходимое для себя вы найдете в машине, Вадим Сергеич, — сказал секретарь, когда они присели на скамейку. — Извините, но о костюме я не подумал, мне казалось, что вам того хватит надолго.
— Мне тоже так казалось, но я не предполагал искать конверт на городской свалке. Не стоит об этом думать. Мне, может, и целого гардероба не хватит. — Журавлев передал часть фотографий секретарю. — Все эти люди погибли от насильственной смерти, Олег Павлович. Думаю, прокурор найдет применение этим фактам.
— Думаю, что да. В вашем распоряжении остались сутки. Если не будет хватать хоть одной части доклада, вся затея рухнет. Счет три на три.
— Я помню об этом. Что вы знаете о больнице профессора Веймера? Всех убитых свозят к нему в морг. Очень странное место.
— Вы правы. Веймер для всех является закрытой книгой. Он хирург, причем с мировым именем. Где-то он очень подмочил свою репутацию недозволенными опытами. Экспериментировал на людях. Случился международный скандал, и профессор отошел в тень, сменив фамилию. Судьба свела его с вице-мэром Рубиным. Впрочем, тогда он еще не был вице-мэром, а занимался исключительно коммерцией. Рубин на свои деньги для Веймера выстроил больницу и лабораторию. Тем самым позволив продолжать свои опыты. Лабораторию взяла под свое крыло ФСБ. Думаю, что это продуманный ход. Таким образом, Веймера оградили от вмешательства министерства здравоохранения и от остальных любопытствующих. Лаборатория превратилась в секретный военный объект.
— Веймер обязан Рубину. Костоломы полковника Коптилина и сам он должны на кого-то работать. Они не сами по себе, а всего лишь исполнители. Чей заказ они выполняют? Такой группировкой может командовать только очень влиятельный человек. Если мы не будем брать в учет губернатора края, то остается Егор Алексеевич Рубин. Тогда все сходится.
— Согласен. Но Рубин за границей.
— Трудно в это поверить. Слишком активно работает Коптилин. Практически его команде удалось отрезать курьеров от Садальского, а Садальского — от вашего шефа. Не сомневаюсь, что Рубин стоит у руля и принимает решения. Человек в его положении не покинет Сочи, когда на карту поставлена его карьера, деньги и даже жизнь. Мне нужно выяснить, где находится его командный пункт, логово.
— Все логично. Что я могу вам на это ответить? В сторону Дагомыса, за рекой Псахе, километрах в пяти, на берегу раскинулся парк. Пляжная зона в три километра закрыта для курортников. Так вот, на этой территории находится элитный яхт-клуб «Посейдон». Владельцем клуба, как вы поняли, является Егор Рубин. Членами клуба состоят самые богатые люди побережья, владельцы собственных яхт размером с плавучие дома. Как я слышал, там один только членский взнос равняется семи тысячам долларов. Яхт-клуб обнесен забором и хорошо охраняется. С моря к нему не подступишься — он возвышается над водой метрах в двадцати, на скале. Пирс, где стоят катера, также находится под неусыпным вниманием охраны.
Там наши миллионеры проводят свой досуг, встречают праздники, обедают, ужинают и обсуждают свои дела. На бункер и логово, как понимаете, клуб не похож. Но я думаю, что это единственное место, где может находиться Рубин, оставаясь не замеченным для остального люда. Если, разумеется, он никуда не уехал. Ваши аргументы меня убедили в этом. И вот еще одна новость. В Сочи приехал губернатор. Он пробудет здесь пару дней. У него назначена встреча с Президентом. Президент приезжает завтра утром, когда конференция должна быть в самом разгаре. Теперь понимаете, какая на вас возложена ответственность?
— Не уговаривайте меня, Олег Павлович, я не мальчик. Мне все давно понятно, но выше головы я прыгнуть не могу.
— Не скромничайте, Вадим Сергеич. Мы уже наслышаны о ваших подвигах. Чем я еще могу вам помочь?
— Спасибо, пока достаточно. Я буду вам звонить. Журавлев вернул секретарю удостоверение следователя.
— Как вас понимать?
— Если меня схватят и найдут эти «корочки», то сразу станет понятно, кто мне их дал. Тогда уже ни для кого не будет тайной, на кого я работаю. Вряд ли это пойдет нам на пользу. Сутки я и без документов продержусь.
— Желаю удачи.
Секретарь отдал детективу ключи от машины, встал и ушел.
Яхт-клуб «Посейдон» для Журавлева казался единственной зацепкой. Начинать надо с верхушки, а не с низов. Иногда и мусор месить полезно, но здесь все возможности были исчерпаны. Аргументов для встречи с Менделевичем у него не хватало. Тот не подпускает к себе никого. Искать в городе Шуру Шелеста — потеря времени. Остальные мертвы. В одном Журавлев был убежден твердо: если ему достались три конверта, то Рубину не меньше одного. А это уже цель. Реальная цель, а не мифическая.
О реальности ее достижения он почему-то не подумал.
2.
Может, Егор Рубин и находился бы в яхт-клубе, но не сегодня. У него намечались очень важные встречи с публичными людьми, и проезд их через город к Дагомысу мог привлечь к себе внимание. Поэтому он расположился в апартаментах четырнадцатого этажа гостиницы «Приморская». Шикарный двадцатиэтажный отель. Главное, что попасть в него, минуя центральный вход, практически невозможно. Для особо важных гостей имелся хорошо охраняемый подземный гараж. Машина заезжала в подвал, где ее тщательно проверяли. Из подземного гаража шел лифт наверх. Тут сразу надо оговориться. Четырнадцатый этаж — особый этаж. Туда с улицы не попадешь. Кнопка не работает. Надо сначала вставить ключ в особую скважину на щитке, повернуть его, как в автомобиле, только тогда кнопка сработает. Рубин сумел незаметно для посторонних прибыть в свою штаб-квартиру.
Вторая причина появления Рубина в этом месте заключалась в том, что в «Приморской» остановился губернатор. Охрану усилили в холле, ресторанах, и на этажах появилось много лишних парней с крепкими мышцами в строгих костюмах не по сезону. Никто этому не удивлялся. В городе уже мелькали знакомые лица думских ораторов, не сходящие с экрана.
Каждый из них имел путевки в лучшие санатории. И зачем им жить скопом, когда они уже и так надоели друг другу до тошноты?
День начался активно. Кто-то приезжал, кто-то уезжал. Солидные лимузины с занавесками на окнах, как беззвучные танки, ныряли в охраняемый гараж, а потом покидали его. Город превращался в политический анклав. Даже городские старожилы замечали разительные изменения: чистота и порядок на улицах, милиция в белых рубашках, гаишники на всех перекрестках и ритмичная работа городского транспорта.
За всей этой показухой наблюдал губернатор из окон четырнадцатого этажа гостиницы «Приморская».
На всех фотографиях губернатор Мануйлов Николай Николаевич выглядел человеком добрым и открытым. Человеком, перед которым хочется излить душу. Но сейчас публичный политик не желал попадать в объективы репортеров.
Губернатора раздражал собеседник, поэтому он и стоял, отвернувшись к окну.
Трехместный номер напоминал небольшой офис крупного предпринимателя, а вовсе не жилое помещение. На публике губернатор сторонился встреч с такими людьми, как Рубин. К себе их тоже не приглашал. Мануйлов был политиком осторожным и не хотел марать свою репутацию. Он понимал, что такие деятели, как Рубин, ходят по лезвию бритвы. И если они сорвутся в пропасть, то губернатору тут же припомнят дружбу с теневыми боссами мафии.
