Джеймс Берк - Блюз мертвых птиц
В его сне ветер благоухал бальзамом из морской соли, водорослей и моллюсков, брошенных на пляже уходящими волнами отлива. Он чувствовал аромат девушки-евразийки, говорившей на французском и английском языках и жившей в сампане в гроте на самом краешке Южно-Китайского моря. На ее алебастровой коже играли тени пальмовых листьев, а ее соски, красные, как маленькие розы, сводили его с ума от желания. Он наблюдал, как, обнаженная, она входит в воду, как длинные волосы нежно касаются плеч и как губы растягиваются в белоснежной улыбке, когда она протягивает ему руку.
Но давно почивший отец Клета научился вламываться в его самые сокровенные убежища, пинком открывая дверь в спальню и рыская по ней взглядом, который обжигал не хуже пощечины. Иногда его отец высыпал на пол полный мешок сухого риса, заставлял Клета вставать на зерна голыми коленями и стоять так до восхода солнца. Иногда же садился рядом с сыном на кровать и мягко касался его лица рукой, шершавой и колючей от мозолей, как у плотника, а случалось и так, что он ложился рядом с Клетом и рыдал, как ребенок.
Клет почувствовал, как сон ускользает от него, как маримба и соленый ветер улетучиваются в открытом окне, как пальмовые ветви падают, грохоча по стволам, а девушка отправляется вдаль в поиске иного объекта внимания. Он понял, что до него доносятся звуки улицы, которые раньше никогда не слышал из-за гула кондиционера. Он сел в кровати и потянулся за «береттой», которую всегда держал под матрасом. Пистолета на месте не было.
В кресле у телевизора сидел человек.
— Кто ты? — спросил он.
Ответа не последовало.
— Сейчас я из тебя все дерьмо выбью, — рявкнул Клет. Он рывком открыл полку прикроватной тумбочки, где держал свою дубинку. Полка была пуста. Тогда он опустил ноги на пол и невозмутимо почесал свое хозяйство сквозь трусы.
— Я не знаю, кто ты и откуда, но ты заполз не в тот дом.
В свете фонаря, светившего с улицы через окно, он увидел, как руки незнакомца взяли его «беретту», извлекли обойму и передернули затвор, поймав патрон, выброшенный из патронника. Затем взломщик наклонился и бросил ему на кровать «беретту», обойму и дополнительный патрон из патронника.
— Теперь вижу, зачем тебе понадобилась помощь, — произнес женский голос, — твоя сигнализация устарела еще при жизни Александра Грэхэма Белла.
— Гретхен?
— Твое предложение еще в силе? — спросила она.
— Конечно, если ты не против далеко не самых больших гонораров. Я работаю за комиссию, большую часть времени на Нига Роузуотера и Ви Вилли Бимстайна.
— И ты не пытаешься этим залезть мне под юбку?
— Я бы тебе сказал.
— Ага. Ты всегда заранее говоришь девчонкам, что собираешься с ними замутить? И часто у тебя это получается?
— Тебе бы надо прекратить так со мной разговаривать.
— Почему ты спрашивал о шрамах у меня на руках?
— Потому что они у тебя есть, вот и все. У меня у самого их предостаточно. Шрамы говорят о человеке, что он тертый калач. А может, они говорят о том, что человек уже заплатил по кое-каким счетам.
— Хочешь знать, откуда они? Это произошло еще до того, как у меня должна была появиться память. Но мне все еще снится мужчина, заходящий ко мне в комнату, и у него светятся кончики пальцев. Знаешь, что это за свет?
— Тебе необязательно говорить об этом, Гретхен.
— Сам догадался?
— Может быть.
— Что за мужчина может так поступить с ребенком?
— Садист и трус. Ублюдок, не заслуживающий жить. А может быть, ублюдок, который уже получил по заслугам.
— Ну-ка повтори последнюю часть.
— Такие люди долго не задерживаются на этом свете. Это просто вопрос времени. Вот и все, что я хотел сказать. Бывает, проходит какое-то время, но все они не жильцы.
— Никак не могу я тебя понять.
— Так ты хочешь на меня работать или как?
— Зачем тебе это?
— Ты мне нравишься. Да и помощник мне нужен.
— Я знаю, где я раньше тебя видела.
— Неужто? — ответил Персел с замиранием сердца.
— Помнишь Буга Пауэла? Который играл на первой базе за Балтимор? Он в свое время владел лодочной станцией в Киз. Я временами фрахтовала катер оттуда до рифа «Седьмая миля». Буг всегда говорил, что под рифом живут русалки. Шутник еще тот был.
— Наверное, так оно и есть.
— Ну, ты и фрукт, — протянула Гретхен.
— Даже не знаю, как это воспринимать.
— Это комплимент, — ответила она. — Иногда мне придется ездить в командировки. Тебя это устроит?
— Нет, если ты работаешь на меня, значит, ты работаешь на меня.
Она пожала плечами:
— Ладно, все равно интернет-аукционы убивают мой бизнес. У тебя пожевать что-нибудь найдется? Я умираю с голоду.
Я уже выезжал из офиса за Джессе Лебуфом, когда Хелен сказала мне взять с собой темнокожую напарницу — помощника шерифа по имени Катин Сегура.
— Зачем? — спросил я.
— Потому что ее в скором времени ждет повышение до должности детектива, и я хочу, чтобы она поработала с опытным человеком.
— А настоящая причина?
— Только та, что я сказала, — я не отводил взгляда от Хелен, и она добавила: — Если Джессе Лебуф будет создавать проблемы, я хочу, чтобы у тебя был свидетель.
Катин Сегура была матерью-одиночкой, два года отучившейся в общественном колледже в Новом Орлеане по специальности «уголовная юстиция». Как и Хелен, она начала свою карьеру в правоохранительных органах с должности контролера счетчиков платной парковки в полиции Нового Орлеана, а затем перешла на должность диспетчера службы 911 в полицейском управлении округа Иберия. У нее был скромный дом в Жеанеретте, где она проживала с двумя детьми. Это была достойная и смиренная женщина, внимательно относящаяся к своей работе и семье, и за пять лет ее патрульной службы на нее не было подано ни единой жалобы. Мы направлялись в Сайпермонт-Пойнт в ее патрульной машине, и я знал, что Хелен допустила ошибку, отправив ее со мной. Есть один старый урок, который рано или поздно заучивает каждый полицейский: невозможно вымыть зло из человеческой души. Не стоило Катин Сегура иметь дело с такими людьми, как Джессе Лебуф.
Дождь прекратился, и через лобовое стекло патрульной машины я мог видеть водяной смерч на поверхности залива, его столб, изгибающийся в солнечном свете, светился и переливался, как новогодняя игрушка. Кипарисы, дремавшие в прудах по обе стороны от нас, покрывались осенним золотом, а ветер пах так, как будто лагуны вокруг нас были полны креветок или форели.
— Так что с этим парнем? — спросила Катин.
— Он просто старик. Не обращай большого внимания на то, что он говорит или делает.
Она оторвала взгляд от дороги:
— У него какие-то проблемы с людьми не той расы?
— Он один из тех парней, голова которых напоминает плохой квартал. Лучше туда не соваться.
Она молчала весь остальной путь до дома Джессе. Когда мы припарковались у отставного копа во дворе, он стоял у барбекю под ореховым деревом, заворачивая в фольгу большого морского окуня. Старик наполнил форму из фольги пикантным соусом, рубленым луком и лимоном, и проткнул ее вилкой в нескольких местах, чтобы рыба пропиталась запахом от углей. Джессе глянул в нашу сторону, затем взял с деревянного стола банку пива и отпил из нее, концентрируя все свое внимание на водяном смерче над заливом. Плечи его были шириной с черенок лопаты. С юга не переставая дул ветер, шурша листьями на ветках деревьев над нашими головами.
— Шериф Суле хотела бы попросить вас помочь ей в одном деле, мистер Джессе, — сказал я, — если у вас есть несколько свободных минут, мы отвезем вас в город.
— Это ты про этого гермафродита? — бросил он.
— Плохо вы подбираете слова, — ответил я.
— А чем помочь-то? — задал еще один вопрос Лебуф.
— Лучше вам это с ней обсудить. Она не всем со мной делится, — ответил я.
— Ты чертов лжец.
— Не самый хороший тон в разговоре с коллегой по службе, — я попытался его осадить.
— А это кто еще? — спросил он, глядя на Катин.
— Помощник шерифа Сегура, сэр, — представилась она.
Глаза Джессе скользнули по ней вверх, затем вниз, как будто он осматривал говяжью ногу.
— Я готовлю, — сообщил он, — скажи гермафродиту, что я загляну, когда будет настроение.
— Нет, сэр, вы должны отправиться с нами сейчас, — сказала Катин.
— Я что, с тобой разговариваю? — рявкнул Джессе.
— Джессе, ты знаешь процедуру. У тебя нет выбора, — сказал я.
— Я задал девчонке вопрос, — прошипел Джессе.
— Сэр, вы можете отправиться с нами как друг или же в браслетах, — сообщила старому полицейскому Катин.
— Робишо, сделай же ты что-нибудь уже.
— Вот что я думаю, мистер Джессе, — ответил я, — по обе стороны дороги, ведущей к вашему дому, раскинуты пруды, полные окуней и прочей рыбы. Вы живете в окружении пальм, дубов и соленых заливов с лагунами, полными белой и пятнистой форели, а в Ки-Уэст или любой другой курорт Флориды можете отплыть прямо со своего двора. Ну, кому, как не вам, так повезло с местом жительства? Шериф Суле, вероятно, лишь хочет занять двадцать минут вашего времени, неужели это так много, сэр?
