Ольга Ветрова - Титры к фильму о любви
– Ну, для начала это…
Алексей не стал много говорить. Он наклонился к Кате и приник губами к ее губам. Бывает оскорбление действием, а бывает объяснение им же. Очень приятное, надо отметить, действие. Обезоруживающее, головокружительное, обессиливающее. И никакой двусмысленности. Не возникает вопроса – а не имел ли он в виду кого-то другого? Нет, он целовал именно Катю. Только Катю. И ей не хотелось ни возражать, ни спорить, ни даже мечтать. Просто жить этим поцелуем…
Получилось хорошо, но недолго. Возмущенные гудки сзади заставили Горчакова с явным сожалением оторваться от Катиных губ и сосредоточиться на дороге. А потом зазвонил телефон.
Не Нобелевскую премию надо давать тому, кто изобрел сотовую связь. Надо давать номер его телефона всем желающим! Чтобы они звонили ему в самый неподходящий момент. Алиса Островская, например, всегда готова напомнить о себе и своем месте в постели Горчакова.
– Да, – ответил Алексей.
Ради дамы он всегда готов нарушить правила дорожного движения, запрещающие разговоры по мобильнику за рулем. С другой стороны, если нет движения, нет и правил. Машины впереди опять встали.
– Да, конечно. Хорошо. Я приеду, не волнуйся. Часа через два, как и договаривались…
На Москву надвигался субботний вечер. Что может быть лучше? Вечером в пятницу ты слишком устал работать, вечером воскресенья – устал отдыхать. И только вечером в субботу можно оторваться, как тромб, и перекрыть артерию скуки, нужно «зажечь» ярче фонарей. Ведь до следующего такого вечера целая рабочая неделя.
Катя не сомневалась, что у Алексея есть планы на «через два часа» и вплоть до завтрашнего утра. И она в них не вписывалась, а вот госпожа Островская – наоборот.
– Кать, ты извини, я тебя у дома высажу. А вечером у меня аудиенция у княгини, – сообщил Алексей, выключив телефон. – Когда освобожусь, я тебе позвоню.
Вот так. Целуем одну и спешим на встречу к другой. Но это, наверное, не Островская, а как раз дочь английского посла. Или скорее французского, раз княгиня?
– Мне надо бабушке лекарство отвезти, – заметив растерянность в ее глазах, пояснил Горчаков. – Это она звонила.
Ну, конечно, бабушка-княгиня. Так, они приехали. Свернули на узкую улочку с липами и ажурными решетками.
– Спасибо за доставку, – улыбнулась Катя.
И за поцелуй. Но об этом она промолчит. Потому что так и неясно, что между ними будет дальше. Вот в книгах тебе сразу расскажут, любит герой героиню или просто проводит с ней время. В кино еще и покажут, как он сидит мрачный в баре и пьет виски. И к нему подходит роковая красавица с таким видом, словно она уже на все согласна. Но ему не нужны легкие победы и доступные блондинки. Он тоскует по той единственной, которая вот уже восемь серий не отвечает на его звонки.
Не в кино, а в машине, затормозившей в районе Патриарших, трудно было требовать определенности. Даже если человек говорит: мне хорошо, когда ты рядом, будь рядом, – это вовсе не значит, что через неделю он не скажет эти слова кому-нибудь другому.
С этой мыслью Катя оказалась на тротуаре. Не успела она сделать и пары шагов, как на нее налетела какая-то женщина, возбужденно заголосила и замахала руками:
– Да вот же она сама! Нам ее бог послал. Не зря я говорила: надо ехать. И именно сегодня. Ну и что, что без приглашения! Катюшенька нас ведь не прогонит, да, Катюшенька?
Катя не сразу поняла, что в ее рукав вцепилась тетя Тая. Та, что живет неподалеку от ее родителей и на общественных началах подрабатывает свахой. Единственный клиент ее брачного агентства переминался с ноги на ногу рядышком. Вот так встреча! Тетя Тая и Виталик.
– Здравствуйте! – только и смогла выговорить Катя.
– И тебе не болеть, – ухмыльнулся парень. – Мы вот в гости к тебе.
– Ага! Решили поехать, посмотреть, как в столицах живут, – поддакнула Таисия. – Мамка твоя нам адрес дала. Только она не знала, будешь ты дома или нет. Я же говорю: куда же она денется-то? Не на танцульки же пойдет, она девушка серьезная. А в ресторане все так дорого!
Действительно, чем заняться молодой свободной женщине в субботу вечером? Только дома сидеть в обнимку с какой-нибудь книжкой. Но самое обидное, что тетя Тая права. Этим Катя и собиралась заняться.
– Ну давай, показывай нам свои хоромы, – подмигнул ей Виталик.
Гостей впечатлили размеры полезной площади, высота потолков и вид из окна.
– Да ты миллионерша, Катюха! – Виталик даже присвистнул от восхищения. – Квартира в центре, да еще такая немаленькая, потянет небось на миллион долларов. Нужно ее продать, купить что-нибудь поскромнее и тройку автобусов. И будет собственное дело, прибыльное, между прочим! Ведь все куда-то едут. Так чего на чужого дядю работать?
Здорово! Посторонние люди в два счета составили бизнес-план Катиной жизни. Пока она сомневается, они уже прибыль подсчитывают.
– Нельзя квартиру продавать, – Катя решила охладить пыл Виталика. – Моя тетя хотя и подарила мне жилье, а сама перебралась в пансионат, но в гости иногда заходит. Патриаршие не отпускают.
– И зачем ей соваться в жизнь молодых? – не одобрила тетя Тая. – Сиди в своем доме престарелых, телевизор смотри, молоко пей. Раз отдала квартиру, нечего в нее даже иногда шастать.
– Но это было ее условием, чтобы не продавать, а жить, – Катя немного сгустила краски, но она была уверена, что бывшей владелице этих квадратных метров вариант их обмена на панельную многоэтажку где-нибудь в Химках плюс автопарк не пришелся бы по душе.
– Жаль, но, может быть, не сразу… – тетя Тая не желала терять надежду, делала Виталику какие-то знаки.
И он наконец просек, какие именно.
– Ты, это, Кать, того… Давай с тобой завтра куда-нибудь сходим, – предложил он.
– Куда? – заинтересовалась она.
– В зоопарк или аквапарк. Москва-то большая!
Это точно. Жаль, что лето ушло, можно было бы совместить: надеть купальник и отправиться смотреть на горилл.
Ладно, хватит ломать комедию. Вежливость и нежелание расстраивать маму – это, конечно, похвально, но тюленей покормят и без Кати.
– Извините, никак не получится. На завтра у меня уже есть планы. Меня пригласили на свидание.
И даже больше. Горчаков, похоже, пригласил ее в свою жизнь.
– Какое такое свидание? Кто пригласил? – забеспокоилась тетя Тая. – Небось какой-нибудь хмырь, что на эти квадратные метры зарится. Не верь ты ему! Другое дело – мы. Мы ж тебя с роддома знаем!
Но Катя была непреклонна. Устала она от хмырей и их теть.
– Извините, что чаю не предлагаю, – это был явный намек, что незваным гостям пора уходить. – Мне надо собираться. Свидание-то начнется уже сегодня…
Ну и пусть они пожалуются маме. В крайнем случае, можно сказать: да, было свидание, да сплыло.
…Оно действительно сплыло. Ведь Алексей так и не позвонил. Ни вечером, ни ночью, ни утром. «Освобожусь, позвоню». Видимо, не освободился.
Так что воскресенье оказалось большим пустым ящиком, который хотелось бы заполнить любовью, а пришлось – работой. Научной. Ведь кандидатская зависла где-то на середине.
Но в любом случае Катя не жалела, что спровадила Виталика. Лучше одной, чем с кем попало. Она не без удовольствия обложилась умными книжками и заумными журналами. Прежде чем что-нибудь написать, требуется что-нибудь почитать в том же стиле.
Она прочла две статьи из материалов научно-практической конференции пятилетней давности, а на третьей споткнулась.
Сначала ее поразила тема. «Пожар – как двигатель прогресса». Но еще бо́льшую оторопь вызвала фамилия автора. Михаил Комов! Кто бы мог подумать, что человек, у которого огонь отнял самое дорогое, когда-то пел ему дифирамбы…
19
Уйдя из архива, Катя выпала из научного контекста. Поэтому ей пришлось сначала продираться сквозь исторические парадигмы, дуализм и синкретизм автора. Но суть статьи сводилась к следующему.
Огонь – сила сколь разрушительная, столь же, как это ни странно на первый взгляд, и созидающая. Например, из-за нее Москва стала белокаменной. Пожар 1365 года, возникший от опрокинутой церковной лампадки, до основания истребил Кремль, его стены и башни, посад, Загородье и Заречье, лишив тысячи жителей имущества, скота и крова. Но горожане недолго пребывали в унынии. Кремлевские стены вскоре восстановили и сделали их не из дуба, как прежде, а каменными, чтобы они могли противостоять не только военной силе, но и огненной стихии. В провинциальных городах – та же картина, правда, на века позже. Пламя уничтожало деревянные посады, после чего на смену постройкам из бревен и досок пришли каменные дома.
Спокойная, размеренная жизнь без потрясений приводит к застою. А на ошибках учатся, приобретают опыт, движутся вперед. Не было бы счастья, да несчастье помогло. То, что в масштабах личности – трагедия, в масштабах истории – урок. Чтобы изобрели сейсмограф, сначала должно было случиться землетрясение.
